Китайские и иностранные средства массовой информации начали публикацию изъятых документов, разоблачающих деятельность советских спецслужб в Китае, а также списков советских военных советников с указанием их оперативных псевдонимов.
Вскоре подобная провокация произошла и в Лондоне. Нападению подверглось советско-британское акционерное общество АРКОС…
«Яков Серебрянский»
В 1930 году штат ИНО ОГПУ составлял 122 человека, половина из которых трудилась за рубежом. Можно сказать, что это немного, но не будем забывать, что любая спецслужба сильна прежде всего своими помощниками, которые и определяют уровень её разведывательных возможностей.
К тому времени задачи и направления работы советской разведки существенным образом изменились. Во-первых, были чётко определены объекты, представляющие наибольший разведывательный интерес: Англия, Франция, Германия, Польша, Румыния и Япония, а со стороны северо-запада – три прибалтийских государства и Финляндия. Во-вторых, перед разведкой среди прочих был поставлен теперь и ряд совершенно новых задач: «раскрытие интервенционистских планов, разрабатывавшихся руководящими кругами Англии, Германии, Франции, Польши, Румынии, Японии, и выяснение сроков реализации этих планов»; «выявление планов руководящих кругов перечисленных стран по финансово-экономической блокаде нашего государства»; «добывание документов о секретных военно-политических соглашениях и договорах между указанными странами»; «добывание для нашей промышленности сведений об изобретениях, конструкторских и производственных чертежей и схем, технических новинок, которые не могут быть получены обычным путем».
Можно понять, что наша разведка во всех отношениях стала настоящей стратегической разведкой. Но что означает такое понятие?
«Стратегическая разведка даёт знания, на которых должна основываться внешняя политика нашей страны как во время войны, так и в мирное время», – писал американский специалист по разведке С. Кент.
Думается, та информация, которую получали сотрудники ИНО, помогала советскому руководству в определении внешнеполитической линии СССР – за исключением тех случаев, разумеется, когда «вожди» считали себя умнее и прозорливее всех (такое, как известно, происходило в нашей истории довольно часто и с пугающей периодичностью) и поступали так, как им заблагорассудится. Ну да ладно, не о «вождях» сейчас речь…
«Фитин»
«До конца 20-х годов прошлого столетия США, проводившие политику изоляционизма, мало интересовали внешнюю разведку, которая не имела там резидентуры. Здесь свою роль играла не только не активная роль Вашингтона в международных делах, отсутствие прямой военной угрозы с его стороны для СССР, но и трудности организации связи с этой заокеанской страной. Первый нелегальный аппарат ОГПУ был создан в Нью-Йорке только в 1930 г. для сбора в первую очередь научно-технической информации. В нём работало четверо разведчиков-нелегалов. Он имел на связи семь агентов, располагавших ценными разведывательными возможностями в правительственных кругах США, частных фирмах, дипкорпусе», – сообщается в «Очерках истории российской внешней разведки».
Из сказанного можно подумать, что всё начиналось очень даже успешно и далее шло без сучка и без задоринки, хотя на самом деле это было не совсем так.
Уж, кажется, разведка умеет хранить тайны – но вот фамилия одного из первых нелегальных резидентов оказалась утрачена в самом НКВД. Остался только оперативный псевдоним «Чарли», «а его личное дело, по всей видимости, уничтожено. Но в информационном досье удалось отыскать следы его деятельности. “Чарли” сумел установить деловые контакты с инженерами, технологами, представителями различных фирм, офицерами лётных и морских частей. Только за два первых года работы “Чарли” добыл важную информацию о спасательных аппаратах для моряков-подводников, данные об авиационных двигателях, характеристики двух типов танков, авиационном прицеле для бомбардировщиков, детали конструкции гидросамолётов, сведения о дизельных моторах различного назначения, о переработке нефти. Разведчику удалось получить в начале 30-х годов доклад американского ученого Годдара “Об итогах работы по созданию ракетного двигателя на жидком топливе”. Документ был доложен маршалу Тухачевскому (в то время – заместитель наркома по военным и морским делам и председателя Реввоенсовета СССР, начальник вооружений РККА) и получил его высокую оценку».
Как видим, резидент «Чарли» весьма успешно работал по линии научно-технической разведки – а что нам ещё нужно было у американцев, которые, как мы увидели, в европейские дела тогда не очень совались и к тому же 18 ноября 1933 года восстановили с нашей страной дипломатические отношения в полном объёме?
Вот только, к сожалению, в нашей стране идеология всегда превалировала над разумом, а утверждение «кто не с нами – тот против нас» являлось аксиомой, за которой следовала рекомендация великого писателя (хотелось написать – «пролетарского», но он велик просто как писатель, пролетариат тут в общем-то ни при чём) Максима Горького: «Если враг не сдается, его уничтожают». Однако наши политиканы – в их первых рядах, кстати, бодро шагал Н. С. Хрущёв, будущий «разоблачитель сталинских преступлений» и архитектор «оттепели», – уничтожали всех подряд. И не сдавшихся, и сдавшихся, и тех, кто некогда принадлежал к не совсем пролетарским партиям или, пребывая в рядах большевиков, когда-то увлекался какими-то «уклонами»…
По какой-то из этих причин (не то в троцкизме его обвинили, не то в «уклоне») «Чарли» отозвали в 1938 году на родину, осудили – притом что его заслуги как разведчика тысячу раз искупали любые его прежние «колебания» – и расстреляли. За что? Для чего? Нет ответа… А может, действительно тогда окопались в руководстве НКВД истинные «враги народа», поступавшие по принципу «чем хуже, тем лучше»? Хотя уже бериевские времена в органах начались – вроде бы, как считают многие историки, эдакая первая «оттепель» началась, волна репрессий затихла… Так почему?!
«Виктор Лягин»
Глава 2. «Группа Яши» против генералов террористов
В конце января 1930 года вся русская эмиграция во Франции была потрясена исчезновением в Париже главы белогвардейского Русского общевоинского союза (РОВС) генерала Александра Павловича Кутепова[4 - Александр Павлович Кутепов (1882–1930) – полковник, командир гвардейского Преображенского полка в 1917 году; активный участник Белого движения – генерал от инфантерии (1920). В 1928–1930 годах – председатель Русского общевоинского союза (РОВС).]. Причём генерал исчез бесследно. В парижских газетах появилось только одно сообщение о том, что «бывший адъютант Врангеля и Деникина, возглавлявший РОВС в Париже, русский генерал Кутепов исчез в воскресенье 26 января».
В 20-х годах прошлого века число эмигрантов – выходцев из России составляло в Европе и Китае более миллиона человек. Безусловно, белая эмиграция не была однородной. Часть людей, бежавших за границу из-за страха перед советской властью, не собиралась с этой властью бороться. Другие эмигранты, активно сражавшиеся против большевиков на полях Гражданской войны, объединялись за границей в организации, главной целью которых было свержение светской власти в России.
Среди последних следует, в частности, отметить Народно-трудовой союз (НТС), организацию украинских националистов (ОУН), объединение грузинских меньшевиков во главе с Ноем Жорданией. Однако самой активной и агрессивной организацией белоэмигрантов того времени являлся Русский общевоинский союз (РОВС), созданный генералом Петром Врангелем из офицеров разгромленной Добровольческой армии.
Стратегической целью руководства РОВС была вооружённая борьба против советской власти. Свою главную задачу РОВС видел в свержении власти большевиков в России.
Естественно, Москва постоянно учитывала потенциальную опасность, исходившую со стороны террористических организаций белой эмиграции и в первую очередь – со стороны РОВС. В этой связи основное внимание советской внешней разведки и её резидентур уделялось изучению деятельности РОВС, выявлению его планов, установлению филиалов и агентуры на советской территории, разложению его изнутри и возможному влиянию на принятие решений руководством с помощью внедрённой агентуры, срыву готовящихся диверсионно-террористических мероприятий.
К 1929 году РОВС объединял в своих рядах около ста тысяч бывших белогвардейцев. При этом белые офицеры считали себя находящимися на военной службе, проходили переподготовку, изучали боевые возможности РККА. Таким образом, в случае новой войны в Европе под знамёна противников СССР боевая организация РОВС могла выставить, хотя и изрядно поредевшие в Гражданскую войну, полки бывшей Добровольческой армии, структуру которой руководство РОВС постаралось сохранить и в эмиграции.
Среди руководителей этой организации Кутепов являлся наиболее активным сторонником террористической деятельности. Он выступал за заброску в СССР групп боевиков для проведения терактов, вплоть до ликвидации лидеров государства и высшего командования Красной армии. Среди предлагаемых им жертв значились Сталин, Бухарин, Менжинский, Крыленко и другие руководящие работники ВКП(б), военного ведомства и ОГПУ. И неудивительно, что под началом Кутепова террор и диверсии стали главным оружием РОВС в борьбе против Советского государства.
В Париже, куда в конце 1929 года Кутепов перенёс штаб-квартиру РОВС, а также в Праге, Софии, Берлине и Варшаве, где имелись филиалы Русского общевоинского союза, готовились боевые группы для заброски на советскую территорию для проведения терактов и организации вооруженных выступлений населения против советской власти. Эта работа проводилась в тесном контакте со спецслужбами Франции, Польши, Румынии и Финляндии.
Руководство РОВС активно налаживало связи с контрреволюционным подпольем в России. В секретной инструкции для боевиков, разработанной Кутеповым, подчеркивалось: «План общей работы представляется в следующем виде – террор против… советских чиновников, а также против тех, кто ведёт работу по развалу эмиграции».
Известный публицист и историк С. Вычужанин писал:
«В конце 1929 года генералом Кутеповым было решено активизировать диверсионно-террористическую работу против СССР. При этом в качестве одного из видов оружия террора рассматривалось и бактериологическое. Предполагалось привлечение к работе абсолютно проверенного бактериолога с целью оборудования лаборатории для разведения культур инфекционных болезней (чума, холера, тиф, сибирская язва). Культуры бацилл на территорию СССР предполагалось доставлять в упаковках от духов, одеколона, эссенций, ликёров и др.
Объектами терактов… должны были служить прежде всего руководители партии большевиков и руководители карательных органов, а также все областные комитеты партии большевиков, губернские комитеты ВКП(б), партийные школы, войска и органы ОГПУ. У боевиков РОВС был подготовлен список из 75 подобных учреждений в Москве и Ленинграде с точным указанием их адресов».
Чтобы снизить диверсионную активность РОВС, руководство ИНО ОГПУ приняло решение организовать с ним оперативные игры от имени легендированных организаций. Одна из таких – Северо-Кавказская военная организация (СКВО) была успешно «подставлена» представителям РОВС в Румынии генералам Штейфону и Геруа. Это оперативное мероприятие позволило вскрыть каналы переброски в Советскую Россию боевиков, выявить их связи с подпольными организациями на Северном Кавказе, Кубани и в Донской области. Чекистам также удалось внедрить свою агентуру в филиалы РОВС в Румынии, Югославии и Болгарии.
Но это не решало главной проблемы – прекращения террористической активности РОВС. В этих условиях Сталин приказал действовать против РОВС на опережение. Руководство страны понимало, что наиболее эффективным способом является «обезглавливание» РОВС, то есть устранение генерала Кутепова. И ОГПУ начало прорабатывать варианты такой операции. При этом Москва предполагала доставить генерала на советскую территорию и устроить открытый показательный судебный процесс. Причём судить Кутепова предполагалось не только за организацию диверсий и террора, но и за зверства, чинимые им во время Гражданской войны, в частности в бытность его в 1918 году губернатором Новороссийска.
Доставить генерала в Москву можно было одним из двух способов: или выманить его на территорию СССР, например под предлогом ознакомления с «действующими» подпольными антисоветскими организациями, или организовать его похищение во Франции с последующей переправкой на советскую территорию. Задача доставить Кутепова в Советский Союз была поручена ОГПУ. На Лубянке приступили к тщательному планированию операции. Общее её руководство осуществлял признанный мастер оперативных комбинаций Артур Артузов. Реализация операции поручалась Якову Серебрянскому и его группе. Помимо сотрудников центрального аппарата Особой группы к участию в операции были также привлечены силы парижской нелегальной резидентуры.
Для возможного решения задачи по первому варианту действий была проведена оперативная игра непосредственно со штаб-квартирой РОВС от имени так называемой «Внутренней русской национальной организации» (ВРНО), созданной ОГПУ с привлечением в неё бывших царских офицеров. На первом этапе, не имея прямого выхода на Кутепова, ВРНО наладила контакты с редактором журнала «Борьба за Россию» С. П. Мельгуновым, который поддерживал тесные связи с начальником канцелярии генерала Кутепова князем Сергеем Трубецким.
Далее в Москву для переговоров с руководством ВРНО прибыл представитель РОВС генерал Штейфон. Переговоры оказались удачными (для ОГПУ). Руководство РОВС поверило в реальное существование ВРНО.
Затем в Париж был направлен в качестве представителя ВРНО агент ОГПУ, бывший полковник царской армии А. Н. Попов. Он встретился с Мельгуновым, информировал его о положении в России, целях и задачах ВРНО и попросил организовать встречу с председателем РОВС генералом Кутеповым. Последний согласился встретиться с Поповым. Встреча состоялась в начале января 1930 года в Берлине, куда Попов специально прибыл из Москвы.
Во время этой встречи Попов и сопровождавший его бывший сослуживец Кутепова генерал де Роберти предложили направить в Советский Союз несколько групп боевых офицеров РОВС для руководства восстанием. Предполагалось, что на следующем этапе может последовать и визит самого Кутепова.
У Попова сложилось твёрдое убеждение, что Кутепов верил в то, что внутри России ещё остаются силы, опираясь на которые, ему удастся свергнуть большевиков. К тому же эти иллюзии главы РОВС активно поддерживали агенты ОГПУ, которые находились в его ближайшем окружении.
Однако переговоры не имели успеха, поскольку Кутепов узнал от де Роберти, что всё происходящее – оперативная игра ОГПУ. «Выманить» генерала Кутепова на территорию СССР не удалось. Желания выехать на места будущего сражения с большевиками Кутепов не проявил, хотя и не подал виду, что ему стало известно о готовящейся ловушке.
Сложившиеся обстоятельства поставили перед руководством ОГПУ вопрос о проведении операции по второму варианту.
Летом 1929 года руководство ОГПУ вышло в ЦК ВКП(б) с предложением похитить генерала в Париже и вывезти его в Советский Союз. Это предложение было утверждено Сталиным.
Дом Кутепова в Париже стал объектом постоянного наблюдения. Изучались окружение генерала, его перемещения по городу. На основе собранных через надёжную агентуру сведений об образе жизни генерала, его привычках, принимаемых им мерах личной безопасности в Москве была окончательно разработана операция по его похищению.
1 января 1930 года Яков Серебрянский вместе с другим видным чекистом, заместителем начальника Контрразведывательного отдела ОГПУ Сергеем Пузицким выехали нелегально в Париж для руководства операцией. Одновременно с ними в столицу Франции нелегально были направлены молодые, но уже опытные сотрудники «группы Яши», которые ранее сами являлись участниками Белого движения, а затем активно помогали Серебрянскому в решении оперативных задач в период его командировки в Палестину: Андрей Турыжников, Юрий Волков и Иван Рачковский.
Проведение операции было намечено на воскресенье 26 января 1930 года, так как по полученным разведкой достоверным сведениям Кутепов в этот день должен был в 11 часов 30 минут присутствовать на панихиде по барону Каульбарсу в Галлиполийской церкви на улице Мадемуазель, которая находилась в 20 минутах ходьбы от его дома.
В сложившихся обстоятельствах значительную роль в реализации намеченных планов сыграл проживавший в Париже один из секретных агентов ОГПУ, близкий к Кутепову генерал Павел Павлович Дьяконов, с которым Яков Серебрянский активно работал во время своей первой командировки во французскую столицу. Русский патриот отдавал себе отчёт в том, что реализация планов РОВС по организации нового крестового похода против большевиков, за которыми пошло абсолютное большинство русского народа, приведёт к новым потокам крови на его родине. Поэтому такие планы контрреволюции не вызывали поддержки у генерала. Разочаровавшись в деятельности белой эмиграции, профессиональный разведчик Павел Дьяконов в марте 1924 года стал активно сотрудничать на патриотической основе с советской внешней разведкой.
Накануне операции по Кутепову, 25 января, один из членов группы Серебрянского передал генералу записку от Дьяконова, в которой ему назначалась короткая, но важная встреча на его маршруте к церкви. При этом учитывалось, что Кутепов на важные встречи, связанные с агентурной и боевой деятельностью РОВС, всегда ходил один. Прождав некоторое время Дьяконова на трамвайной остановке на улице Севр, Кутепов продолжил свой путь к церкви.
Сотрудники опергруппы Серебрянского, а также надёжные агенты парижской резидентуры ОГПУ, выдававшие себя за французских полицейских, задержали генерала под предлогом проверки документов и предложили проехать в полицейский участок для выяснения личности. Кутепов позволил усадить себя в автомобиль, но, услышав русскую речь, попытался оказать сопротивление. Его усыпили хлороформом. Однако больное сердце генерала не выдержало последствий наркоза. Кутепов умер от сердечного приступа.
Предпринятые французской полицией и лично начальником контрразведки РОВС полковником Зайцовым меры по розыску Кутепова положительных результатов не дали. ‹…›
Исчезновение Кутепова взбудоражило Европу, а в среде русских белогвардейцев в Париже вызвало состояние, близкое к панике. Но интересно, что в исчезновении генерала пресса в основном обвиняла британскую разведку. Благодаря грамотной работе группы Серебрянского советский след в исчезновении Кутепова местной прессой в то время практически не рассматривался.
Безусловно, осуществленная ОГПУ операция по нейтрализации Кутепова нанесла тяжёлый удар по РОВС. Депрессия, панические настроения, недоверие к руководителям, взаимные подозрения в сотрудничестве с советскими органами государственной безопасности на протяжении ряда лет после исчезновения Кутепова были характерны не только для членов Русского общевоинского союза, но и для поддерживавшей его части белой эмиграции. Кроме того, что очень важно, РОВС начал терять доверие у «спонсоров» – западных покровителей.
«Яков Серебрянский»
