– Хорошо, пусть изучает, и золото у нас есть. – Комба коснулся браслета на своей руке. – Он получит столько золота, сколько сможет унести с собой. Белым господам угодно обсудить это наедине? Если да, то позволь нам, о король, на время удалиться.
Пять минут спустя мы сидели в большом королевском доме с самим Бауси и с Бабембой. Мы с Бауси умоляли Брата Джона отказаться от своего намерения. Бабемба называл это решение безумным: мол, он хорошо знает понго и предчувствует, что они не погнушаются убийством и злыми чарами.
Брат Джон спокойно и твердо ответил, что само Провидение предоставило ему шанс посетить один из немногих уголков Африки, в котором он еще не бывал. Стивен зевал, обмахивался платком (в хижине было очень жарко), а потом заявил, что раз уж он забрел так далеко ради редкого цветка, грех возвращаться с пустыми руками.
– Догита, я чувствую, что к понго ты собрался идти с тайной, неведомой мне целью, – проворчал Бауси. – И я готов удержать тебя силой.
– Только посмей, и нашему братству конец! – пригрозил Брат Джон. – Не пытайся, о Бауси, выведать мою тайну, подожди, и со временем все узнаешь.
Король застонал от досады, но сдался. Бабемба заявил, что Догита и Вацела околдованы, и лишь я, Макумазан, сохранил здравомыслие.
– Итак, решено! – воскликнул Стивен – Мы с Джоном отправимся послами к понго, а вы, Квотермейн, останетесь здесь с охотниками и багажом.
– Молодой человек, вы оскорбить меня хотите? – возмутился я. – Забыли, что ваш отец наказал мне вас опекать? Раз пойдете вы с Джоном, пойду и я, даже нагишом, если понадобится. Но в кои веки скажу откровенно: вы оба вконец спятили, и если понго съедят вас, так вам и надо! Подумать только, меня, в таком возрасте, тащат к дикарям-людоедам безоружным – голыми руками сражаться с неведомым зверем! Что ж, двум смертям не бывать, а одной не миновать, по крайней мере насколько сейчас известно.
– Верно! – вскричал Стивен. – Поразительно, но совершенно верно!
Ох, с каким удовольствием я надрал бы ему уши!
Мы снова вышли во двор, куда призвали Комбу и его свиту. На сей раз они принесли дары: два хороших слоновьих бивня (я понял, что страна понго не со всех сторон окружена водой, ведь слоны на островах – редкость); золотой порошок в тыквенной бутыли и медные браслеты (доказательство того, что страна богата металлами); белое, хорошо вытканное полотно и несколько красиво расписанных горшков (очевидно, у понго был художественный вкус). Мне очень хотелось выяснить, откуда у них такие умения, да и вообще, откуда взялось это племя. Точного ответа на свои вопросы я не получил, вряд ли об этом знали сами понго.
Совет возобновился. Бауси объявил, что трое белых господ, каждый в сопровождении одного слуги (на этом настоял я), согласны без огнестрельного оружия отправиться в страну понго в качестве послов, чтобы обсудить условия мира между двумя народами и особенно вопросы, касающиеся торговли и заключения браков. Этот пункт предложил Комба, и тогда я недоумевал зачем. Он же, Комба, от имени Мотомбо, духовного вождя, и Калуби, избранного правителя своей страны, гарантировал нам полную безопасность при условии, что мы ни словом, ни действием не оскорбим богов понго. Это требование могло легко завести нас в тупик, и мне оно не понравилось. Кроме того, Комба поклялся, что мы целыми и невредимыми вернемся в страну мазиту спустя шесть дней после того, как покинем ее берега.
Бауси сказал, что это хорошо, и пообещал снарядить пятьсот воинов, которые проводят нас к месту отплытия и встретят по возвращении. Еще король заявил, что, если нас обидят, он будет воевать с понго до тех пор, пока полностью не истребит все племя.
Мы расстались, решив выступить следующим утром.
Глава XIII
Город Рика
Мы покинули город Беза на двадцать четыре часа позднее, чем планировали, так как старику Бабембе, которому поручили организовать сопровождение, понадобилось время, чтобы собрать отряд в пятьсот человек и запастись провизией.
Тут стоит упомянуть, что в хижине мы застали за трапезой Тома и Джерри, наших носильщиков-мазиту. Оба ели с аппетитом, однако вид у них был усталый. Выяснилось, что колдун Имбоцви в свое время решил избавиться от неугодных свидетелей, но убить Тома и Джерри побоялся, поэтому отправил носильщиков в отдаленную часть страны, где их взяли под стражу. Едва весть о казни Имбоцви и его приспешников прилетела в то захолустье, носильщики получили свободу и сразу вернулись к нам, в город Беза.
Разумеется, наши планы пришлось изложить слугам. Сообразив, куда и зачем мы направляемся, они покачали головой, а когда услышали, что нас обязали оставить ружья здесь, онемели от удивления.
– Крансик! Крансик! – выразительно стуча себе по лбу, восклицал Ханс, что означало «сбрендили». – Заразились от Догиты, который ловит сеткой насекомых и ест, а ружья не носит, чтобы не убивать дичь. Так я и знал!
Охотники согласно закивали, а Сэм молитвенно воздел руки. Один Мавово сохранял непроницаемое выражение лица. Потом встал вопрос о том, кому из них нас сопровождать.
– Что касается меня, – сказал Мавово, – то сомнений нет. Я пойду с моим отцом Макумазаном, ибо и без ружья достаточно силен и могу сражаться копьем, как сражались мои праотцы.
– Я тоже пойду с баасом Квотермейном, – проворчал Ханс, – ибо и без ружья хитер, как мои праматери.
– За исключением того времени, когда ты, Пятнистая змея, принимаешь свои снадобья и погружаешься в сон, – насмешливо сказал один из зулусов. – А прекрасную кровать, подарок короля, ты возьмешь с собой?
– Нет, сын глупца! – ответил Ханс. – Я оставлю ее тебе, который не понимает, что во мне спящем больше мудрости, нежели в тебе бодрствующем.
Оставалось решить, кто будет третьим. Слуги Брата Джона не годились (один занемог, другой струсил), и Стивен предложил взять Сэма, главным образом потому, что тот умел готовить.
– Ни за что, мистер Сомерс! – горячо запротестовал Сэм. – Этому предложению я говорю решительное «нет». Звать человека, умеющего жарить мясо, в страну, где могут зажарить его самого, – все равно что варить козленка в молоке его матери.
Мы махнули на него рукой и после недолгих споров выбрали сметливого крепыша Джерри, который охотно согласился сопровождать нас к понго. Остаток дня мы посвятили подготовке; дело было немудреное, однако подумать все же следовало. К моему неудовольствию, Ханс, в помощи которого я нуждался, куда-то исчез. Когда он наконец появился, я спросил его, где он был. Ханс ответил, что ходил в лес, чтобы срезать палку, так как путь нам предстоял неблизкий. И показал увесистую дубинку из твердого бамбука, растущего в этих краях.
– Зачем тебе такая громоздкая дубина? – спросил я. – Ведь кругом так много хороших палок.
– Для нового путешествия нужна новая палка, баас! Кроме того, это дерево полое и палка удержит меня на воде, если лодка опрокинется.
На заре следующего дня мы выступили. Я и Стивен ехали на ослах, которые отъелись и окрепли, Брат Джон – на белом быке, очень послушном и привязанном к своему хозяину. Охотники во всеоружии провожали нас до границы страны мазиту, где вместе с отрядом местных воинов собирались ожидать нашего возвращения. Сам король проводил нас до западных ворот города, где простился с нами и особенно сердечно – с Братом Джоном. Вдобавок Бауси послал за Комбой и его свитой и еще раз поклялся, что, если нас обидят, он не успокоится, пока поголовно не истребит понго.
– Не волнуйся, – невозмутимо сказал ему Комба. – В священном городе Рика гостей не привязывают к столбам, чтобы расстрелять из луков.
Остроумный ответ разозлил Бауси, не любившего вспоминать тот случай.
– Если белым господам ничто не грозит, почему ты не позволяешь им взять с собой ружья? – не совсем последовательно спросил он.
– Гостей лишь горстка, а нас много, о король, разве помогли бы им ружья, задумай мы против них зло? Разве не сумели бы мы обезоружить белых господ обманом, как сделал ты, когда решил их убить? По закону магическое оружие на территории нашей страны запрещено.
– Почему? – спросил я, чтобы сменить тему разговора, так как видел, что Бауси злится, и боялся осложнений.
– Нам предрекли, господин мой Макумазан, что, когда в стране понго выстрелит оружие, боги покинут нас и Мотомбо, их жрец, умрет. Это предсказание очень древнее, и еще недавно никто не ведал, что оно означает, ибо дословно в нем говорилось о полом копье, которое дымит, а такого оружия мы прежде не видели.
– Вот как?! – отозвался я, про себя сетуя, что мы не сможем исполнить это пророчество.
– Жаль, очень жаль, – тихонько пробормотал Ханс, качая головой, и я с ним согласился.
На заре следующего дня мы выступили. Я и Стивен ехали на ослах, которые отъелись и окрепли, Брат Джон – на белом быке…
Три дня мы спускались с высокогорного плато, на котором раскинулся город Беза, к озеру Кируа. Это название, по-моему, означает «место, где находится остров». Самого озера мы не могли видеть из-за высокого густого камыша, скрывавшего добрую милю мелководья. Тут и там камышовые заросли рассекали каналы, точнее, тропы – их проложили гиппопотамы, что ночью паслись на берегу. Впрочем, с вершины высокого холма, весьма напоминающего могильник, просматривалась синь воды, а вдали я разглядел в бинокль лесистый горный пик. Я спросил Комбу, что это за гора, и он сказал, что это дом богов понго.
– Каких богов? – снова спросил я, и Комба, словно темнокожий Геродот, ответил, что говорить о них запрещено законом.
Редко я встречал таких закрытых людей, как этот бесстрастный Комба, совершенно не похожий на африканца.
На вершине холма мы водрузили английский флаг на самом высоком шесте, какой только могли найти. Комба подозрительно спросил, зачем нам это, и я решил доказать сему неприятному типу, что мы тоже умеем быть сдержанными и бесстрастными. Я объяснил, что флаг – божество нашего племени и любой, кто оскорбит его хоть словом, хоть действием, непременно умрет, как колдун Имбоцви и его приспешники. Комбу это явно впечатлило, он даже поклонился флагу, когда проходил мимо него.
Я умолчал, что флаг мы поставили как веху, как маяк, на случай если придется возвращаться сюда без провожатых или в спешке. Удивительно, что сей благоразумный совет дал Стивен, самый беспечный из нас, а впоследствии его предусмотрительность спасла нам жизнь – об этом расскажу позднее. На ночь мы расположились лагерем у подножия холма. Бабемба и его воины, не боявшиеся москитов, устроились ближе к озеру, напротив широкого канала, проложенного через камыши гиппопотамами.
Я спросил Комбу, когда и как мы переправимся через озеро. Он ответил, что выступим мы на заре следующего дня, ведь в это время года ветер дует с берега именно по утрам, и при благоприятной погоде мы достигнем города Рика до наступления ночи. О способе переправы Комба обещал рассказать, если я за ним последую. Я согласился, и он увел меня ярдов на четыреста-пятьсот к югу от лагеря.
По дороге случились две неожиданности. Во-первых, огромный черный носорог, спавший в кустарнике ярдах в пятидесяти от нас, вдруг почуял наше присутствие и, как свойственно этим животным, бросился в атаку. С оружием мы еще не расстались, и я нес тяжелую одностволку. При виде носорога Комба пустился бежать, и ведь не упрекнешь его в трусости – у него было только копье. Я взвел курок и стал ждать удобного момента.
Шагах в пятнадцати от меня носорог запрокинул голову, но из-за рога стрелять в нее бессмысленно, и я пальнул ему в горло. Думаю, пуля попала точно в цель, ибо носорог перевернулся, как подстреленный кролик, и испустил дух чуть ли не у моих ног.
Моя удача потрясла Комбу до глубины души. Он подошел ко мне. Посмотрел на убитого носорога и на брешь у него в горле; взглянул на меня и на ружье, которое еще дымилось.
– Большой зверь убит простым шумом! – бормотал он. – Убит в одно мгновение белым коротышкой (я мысленно поблагодарил его за комплимент) и его колдовством! Мотомбо поступил очень мудро, когда приказал… – Комба осекся.
