– Для этого я развернул в космосе доселе невиданный, настоящий разбой, захватывая грузовики и танкеры якобы для последующей сдачи за выкуп, – спокойно объяснял Оникс Каину, несмотря на нацеленный в него пистолет. – Но далеко не все корабли отдавались прежним владельцам, потому как за них назначалась непомерно высокая цена. На деньги, которые я получал с кораблей, действительно возвращенных прежним владельцам через подставные фирмы, я закупал самолеты, получал оружие для кораблей и боеприпасы, ну и, естественно, платил пиратам. Почти сразу же, а точнее, параллельно второму этапу начался третий – политический. С тех же выкупов за корабли я начал финансировать политические компании довольно одиозных лидеров, по сути, ставя во главе планет своих людей или подконтрольных мне личностей и тем самым создавая у населения недовольство политикой Сената Конфедерации.
– Некто Жиринов ваш кандидат? – спросил тогда Каин, вспомнив довольно экспрессивного лидера на одной из пограничных планет.
– Мой, – кивнул Оникс. – Не слишком удачный выбор.
– Проиграл?
– Да… ну да та планетка не так важна. Скорее она обогатила меня политическим опытом, став одним из полигонов для пиаркампаний. Сейчас мы будем усиливать давление… И следующий налет на Прерию один из таких методов политического влияния. Нападения совершаются только ради политических целей, а не поживы. Разрушая и убивая, мы показываем жителям завоеванной планеты и других миров, что Конфедерация на самом деле слаба и не может защитить своих граждан. После такого нападения среди населения тут же возникнет настоящий взрыв сепаратизма, и на его волне в президенты планеты выйдет лидер, призывающий к большей самостоятельности, обладанию собственными полноценными вооруженными силами для собственной защиты, в том числе и в космосе. Он не станет довольствоваться слабенькими военными базами.
Кажется удивительным, что пират Оникс, помимо неприязни к Конфедерации, почти ничего не способной поделать с пиратским беспределом, разжигал ненависть к самим пиратам, чьим предводителем являлся.
Но с другой стороны в этом нет ничего удивительного. Пираты с самого начала были для него ничем иным, как средством достижения цели – расходным материалом. Скоро пираты и вовсе выработают свой ресурс, предназначение, и Оникс с легкостью избавится от них, как избавляются от стершейся детали, чтобы заменить ее новой.
Вопрос в том, что же конкретно задумал Виктор Баренцев. Это пугало Каина Иннокента, заставляло его нервничать и в сотый раз думать над тем, а правильно ли он поступил, не нажав тогда курок. Что если Оникс, образно говоря, втирает ему очки?
«Тогда ему ничего не стоило бы меня шлепнуть сразу после того как я опустил пистолет, – отвечал себе Каин. – Но с другой стороны это не отвечает на вопрос: верно ли то, во что верит Оникс?»
Несмотря на гнетущее впечатление, которое оставлял город, Иннокент в очередной раз поразился гению Оникса. Его план работал как часы, не допустив еще ни одного хоть сколько-нибудь маломальского сбоя.
Единственное, что за все это время могло разрушить и похоронить его идею, это так и не вылетевшая из пистолета Иннокента пуля.
Не приходилось сомневаться и в том, что и здесь, особенно здесь, на Прерии, кандидат, чьи глянцевые плакаты висят на каждом углу, до сего нападения набиравший едва ли пятнадцать процентов голосов потенциальных избирателей, возьмет в день голосования все семьдесят, а то и больше, и станет президентом – человеком команданте.
Не на всех мирах Оникс дожидался очередных выборов. Он действовал в режиме цейтнота, в любой момент ожидая прибытия кораблей чужих, и потому очень торопился. Чтобы взять нужный мир, устроив на нем внеочередные выборы, он прибегал к убийствам, замаскированных под несчастные случаи или естественную смерть вроде сердечных приступов.
Далеко не везде его дела шли гладко, но даже Каин, несмотря на приближенность к Баренцеву, не знал точно, сколько камушков скопилось у него в коллекции. Пять? Десять? Но, судя по всему, уже достаточно. Не хватало только главных, и Прерия один из таких главных камней.
Каин сделал выбор и опустил тогда пистолет, а теперь, глядя на поднимающиеся к чистым небесам столбы дыма, в который раз мучительно размышлял: «А правильно ли я поступил? Вдруг этот инопланетный корабль действительно только плод воображения Баренцева?»
И ведь ни с кем не разделить сию тягостную ношу. Никому не рассказать о своих страхах и сомнениях, ведь это одно из условий команданте, и на проверках его спрашивают: рассказал ли он кому о беседе с Ониксом, обсуждал ли он ее с кем-либо. А ноша тяжела, ох как тяжела…
«Возможно, он оставил меня в живых только затем, чтобы просто разделить груз ответственности», – вдруг подумал камрад-полковник Иннокент, и эта мысль вселила, а точнее вновь раздула огонек надежды, что команданте все же не безумен… но поручиться за это опять-таки нельзя.
8
Каин, минуя дверь, зашел в небольшой магазинчик, торговавший посудой, через разбитую витрину. Казалось, в городе уже нет ни одного уцелевшего стекла. Вот и здесь десантники уже успели повеселиться и, мимоходом вывернув и разбив кассовый аппарат в поиске наличной выручки, разбили все, что только можно: все прилавки перевернуты, полки сброшены и вся выставленная на них посуда разлетелась на осколки.
Даже удивительно, что две тысячи человек могут так сильно за столь короткий срок набедокурить в трехсоттысячном городе. Ничто не ускользнуло от их внимания.
Только лишь в углу грудой, тускло поблескивая, валялись чудом уцелевшие образчики посуды. Подойдя поближе Иннокент понял, почему так – этот набор оказался изготовлен из какого-то стального сплава.
«Алюминий? Олово? – попытался разобрать он, подняв тарелку и вглядевшись повнимательнее. – А то и вовсе дюраль… Но работа явно ручная, не штамповка».
Как бы то ни было, искусная работа, с которой неизвестный мастер выполнил сервиз на шесть персон, поскольку Каин насчитал максимум шесть бокалов и шесть вилок, значит, и всего остального по шесть, очень понравились ему.
«В конце концов, грабитель я или кто? – подбодрил себя Каин, потому как внутри все протестовало против грабежа, и стал собирать сервиз в найденную коробку. – Марку надо держать… А то дом на Ассалте вот-вот поставят, а мне даже подать обед не в чем будет. Не в пластиковые же плошки наливать…»
Пиратская планета Ассалт, как ее назвал Оникс, оказалась довольно пустынным местом с пейзажами типа «африканская саванна», с одним раскидистым деревом на двести-триста квадратных метров и морем высокой желтой травы. Воды там было мало, может, потому колонисты и не спешили заселять сей довольно отдаленный от человеческого домена и скудный на воду мир.
Вода там все же была. Плескались соленые океаны, чуть более пресные внутренние моря и озера, а город ставили на одной из самых больших рек, которая даже в самом широком своем месте в дельте не превышала пятидесяти метров.
Но пиратам, в отличие от полноценных колонистов, много не надо. Выращивать они ничего не собирались, только на питье, помывку да спустить за собой в сортире. Дома строились по старой технологии, из подножного материала. Огромная машина загребала грунт и в своей утробе, где размещалась плазменная печь, делала из него блоки, из коих уже другая строительная машина и собирала простенькие по планировке, небольшие как по площади, так и по высоте дома.
Сервиз оказался довольно увесистым, но ничего более брать Иннокент не собирался и зашагал к машине, оставленной на площади, дожидаться остальных.
«Интересно, какие у них будут трофеи?..»
Пока шел к машине увидел трех десантников, со смехом тащивших зареванную девушку. Она кричала, слабо сопротивлялась и просила отпустить ее.
Иннокент скрипнул зубами, но продолжил идти своей дорогой. Что поделать, Оникс разрешил в качестве трофеев брать и проституток из публичных домов. В конце концов, женщин в пиратских экипажах почти нет, а поскольку им путь на другие миры, где можно купить любовь, закрыт, команданте разрешил брать проституток. Им предполагалось платить, как платили раньше, а не держать безвольными рабынями. Так что тут все чин чинарём…
– Давай, деточка, не упрямься! Заработаешь у нас сказочно!
Тройка снова засмеялась.
Каин резко остановился. Обычно к проституткам так не обращаются – «деточка». В лучшем случае употребляют эпитеты «крошка», «лапа», «подружка» и другие, не говоря уже о более грубых.
«Да и одета она вполне пристойно, – подумал Каин, снова окинув девушку взглядом. – Не похоже, что из борделя вытащили».
– Эй, парни!
Десантники не сразу обратили внимание на пилота, так что Иннокенту пришлось повторить еще раз, повысив голос.
– Чего тебе?
– Кого тащим?
– Отвали, летала! Кого нам надо, того и тащим! Сам знаешь, разрешено…
– Что-то она не похожа на проститутку… – с сомнением сказал Иннокент. – Да и молода она слишком.
– Я не проститутка! – выкрикнула девушка, пытаясь высвободиться из железной хватки, но тщетно.
– Ну вот…
– Значит, станет, – хмыкнул главный из троицы, и остальные поддержали его смехом.
– Отпустите ее. Или я добьюсь, чтобы вас наказали за нарушение приказов Оникса.
Главарь быстро посмотрел по сторонам. Каин тоже невольно стрельнул глазами и, никого не увидев, понял, что задумал десантник. И еще до того, как громила открыл рот, чтобы что-то сказать, Иннокент уже бросил ящик с посудой и вынимал из кобуры пистолет.
– Не дергайтесь, парни, – сказал он, нацелив ствол в голову главного. – Отпустите ее. Не стоит она вашей жизни.
Тот, что стоял слева, дернулся в сторону, перехватывая из-за спины автомат, но Иннокент выстрелил первым ему в ногу. Боец с криком боли рухнул на асфальт, корчась и зажимая рану.
– Урод! Я урою тебя! Только попадись мне, летала, и ты пожалеешь, что родился на свет! – кричал раненый.
– Ну вот, теперь вы поняли, что я не шучу.
