– Держу пари, что ты любил ее. Деловитость – это твой конек.
– Неужели?
Я подошел к окну и посмотрел вниз на канал. Да, я любил ее, несомненно. Я все еще любил ее.
– Честно говоря, я не знаю, почему Клей женился на мне, – сказала Рода Олсону. – Он всегда говорит, что я совсем не деловитая. Он с утра до вечера ко мне придирается. Жаль, что он не женился на этой Вэл, которая такая великолепная и деловитая.
Нотка горечи в ее голосе заставила Олсона почувствовать себя неуютно.
– Я не могу представить, что вы не деловиты, миссис Бёрден, – сказал он, смутившись.
Я не собирался его поддерживать. Возникла пауза, затем Рода сказала:
– Кому нужна эта деловитость? Я думаю, что от нее одна тоска зеленая. Зачем возиться с домашней уборкой, когда можно нанять для этого какую-нибудь старую корову? Когда ты перестанешь пялиться в окно, Клей, не нальешь ли нам еще?
Опять возникла неловкая пауза, пока я разливал напитки, затем Олсон сказал:
– Сью рассказала мне о счете Видаля. Ты, конечно, добавил себе проблем, не так ли?
Я пожал плечами:
– Всю работу делает Мэссингем. Я просто выслушиваю недовольство. Я могу много чего выслушать. – Я повернулся к Роде. – Я вспомнил, дорогая, что тебе придется побыть соломенной вдовой всю следующую неделю.
– Что ты имеешь в виду?
Я рассказал ей о поездке в Сальвадор.
Я видел, что она в замешательстве. Это была наша первая разлука с тех пор, как мы поженились.
– А как насчет меня? – повысила она голос. – Как я буду добираться до работы и домой?
– Автобус в обоих направлениях – остановки рядом.
– Автобус! Почему я должна ездить каким-то вонючим автобусом?
– Я буду рад подвозить вас, миссис Бёрден, – сказал Олсон. – Никаких проблем. Мне только приятно.
Она сверкнула улыбкой:
– Клей никогда обо мне не подумает. Спасибо, Билл. Я могу называть вас Биллом? А вы меня зовите Родой.
– Отлично.
Я не удивился, когда она набросилась на меня:
– Значит, ты едешь с этой ведьмой Видалихой! Она как раз из тех, кто попробует затащить тебя в постель!
С Родой я никогда не выходил из себя, как бы ни был раздражен, но на сей раз мне пришлось приложить все усилия, чтобы сдержаться.
– Пожалуйста, дорогая, перестань молоть чепуху. Я еду по работе, какой смысл в этих стонах.
– Держу пари, тебе это понравится, когда ты будешь думать, как я тут горбачусь в этом проклятом бутике.
– Настанет ли тот день, когда ты хоть чуть-чуть погорбатишься. – Я обернулся к Олсону, который выглядел слегка растерянным. – Голоден?
– Дай подумать. Как скажешь.
– Ты готова, Рода?
– Нет, не готова!
Она встала и пошла в спальню, хлопнув дверью.
Мы с Олсоном переглянулись.
– Женщины! – заставил я себя улыбнуться.
– Да. – Помолчав, он сказал: – Хорошее место у вас здесь. – Он вышел на балкон. – Чудесный вид.
– Это так.
Явно пытаясь сменить тему, Олсон сказал:
– Этот парень, Видаль… довольно загадочный тип.
– Ты так считаешь? Он, конечно, при деньгах.
– Пять лет назад у него почти ничего не было. Раньше он был моим клиентом в «Статлер Хилтоне». В те дни он мог позволить себе только эконом-класс. Он хотел завести у нас расчетный счет, но его кредитный рейтинг был ненадежным.
Я уставился на него:
– Почему Мэссингем не знал этого?
– Наверное, я не сообщил об этом в Нью-Йорк. Я проверил тогда кредитный рейтинг Видаля, и мне сказали, что лучше не иметь с ним дела, поэтому я отказал ему. Это не попало в наши отчеты.
– Но Мэссингем проверял кредитный рейтинг клиентов.
Олсон рассмеялся:
– Это было пять лет назад, Клей. За пять лет много чего может случиться. Вероятно, там подумали, что не обязательно говорить Мэссингему, что мы когда-то кинули Видаля.
– Ага. Значит, ты с ним встречался. Мне предстоит это сомнительное удовольствие в следующий вторник. Какой он?
– Чудила. Во-первых, он почти карлик: меньше пяти футов, и агрессивен, как все коротышки. Носит бороду, лысоват, но энергии у него будь здоров. Ты знаешь этот тип: настоящий заводила, быстро говорит, машет руками, глаза гипнотизера. Когда я с ним общался, он устраивал переполох из самых простых вещей. Бронировать билет в Нью-Йорк было для него чем-то невероятно важным. Можно было подумать, что он летит на Луну, но, полагаю, он сильно изменился с тех пор. По слухам, у него миллионы. Когда ты наживаешь столько этого добра, тебе не нужно производить впечатление, за тебя это делают твои рабы.
– Как ты прав.
И я рассказал ему о Дайере.
