– Вскрытие проводили вы?
– Да. Во всяком случае, частично.
– Как это понять – частично?
– ФБР подключило своих людей. Мы работали в связке, хотя у них не было медэкспертов, и руководил все-таки я.
– А при первом осмотре тела ничего не бросилось вам в глаза?
Харпер заерзал на стуле.
– Могу я спросить, для чего вам эти сведения?
– Я – безутешный супруг.
– Восемь лет прошло!
– Каждый страдает по-своему, доктор.
– Возможно, вы правы, но…
– Что «но»?
– Хотелось бы знать, что именно вас интересует.
Я решил сыграть в открытую.
– Вы фотографируете все попавшие к вам тела?
Харпер не смог скрыть замешательства и понял, что я это заметил.
– Да. Сейчас мы используем цифровые фотоаппараты. Удобно хранить данные в компьютере – и для диагностики, и для поиска.
Я равнодушно кивнул. Харпер явно пытался увести разговор в сторону. Видя, что он не собирается продолжать, я задал следующий вопрос:
– Вы сфотографировали и мою жену?
– Да, конечно. Сколько лет назад, вы говорите, это было?
– Восемь.
– Тогда у нас был «поляроид».
– И где теперь эти снимки, доктор?
– В архиве.
Я взглянул на высокий шкаф, стоящий у стенки, как часовой на посту.
– Не здесь, – быстро сказал Харпер. – Дело вашей жены закрыто, убийца пойман и осужден. Кроме того, это случилось более пяти лет назад.
– Тогда где они?
– В архиве, в Лейтоне.
– Можно мне их увидеть?
Что-то упало со стола, Харпер проводил листок бумаги задумчивым взглядом.
– Я узнаю, что можно сделать.
– Доктор, – позвал я.
Он поднял глаза.
– Вы помните мою жену?
– Более или менее. В наших краях не так уж много случается убийств. А уж такого уровня…
– В каком состоянии было тело, сказать можете?
– Боюсь, что нет. Детали быстро забываются.
– А кто ее опознал?
– Разве не вы?
– Нет.
Харпер поскреб макушку:
– Тогда, по-моему, отец убитой.
– Не припомните, ему это быстро удалось?
– В смысле?
– Он сразу ее опознал или сомневался? И сколько сомневался? Пять минут? Десять?
– Не могу сказать. Честно.
– То есть забыли.
– Да, прошу прощения.
– А ведь вы сказали, что это было громкое дело…
– Да.
