– Думаю, вам стоит взглянуть на них самому.
– Пожалуй. Жаль, что миссис Грюнвальд уже вне досягаемости.
– Надо бы вытребовать у Бидвелла список свидетелей, доступных на данный момент, – предложил Мэтью. – А их допросы обставить так, чтобы Бидвелл не имел возможности вмешаться.
– Да, – кивнул судья, после чего искоса взглянул на Мэтью. – Нам, конечно, придется еще раз допросить миссис Ховарт. Уже более основательно. Мне кажется, она готова отвечать на твои вопросы, при этом игнорируя всех остальных. Что бы это могло значить, как по-твоему?
– Понятия не имею.
Вудворд сделал еще несколько шагов, прежде чем возобновить беседу.
– А ты не допускаешь возможность того, что она заранее знала о твоем утреннем разговоре с миссис Неттлз?
– Я всего лишь секретарь. У меня нет…
– …Никакого влияния? – прервал его Вудворд. – Ты ведь понял, о чем я?
– Да, сэр, – был вынужден признаться Мэтью. – Я вас понял.
– Что в особенности свидетельствует против нее, так это неспособность произнести «Отче наш». Если она может это сделать, то почему тогда молчит? Есть у тебя версии на сей счет?
– Никаких, – сказал Мэтью.
– Помимо изначальной: что у нее – по словам Пейна – должен обуглиться язык при упоминании Отца Небесного. В прошлых ведьмовских процессах бывали случаи, когда обвиняемые пытались прочесть молитву, но в корчах падали на пол прямо в зале суда.
– А бывало так, что обвиняемый в колдовстве произносил молитву и его отпускали восвояси?
– На сей счет ничего сказать не могу. Я далеко не эксперт в этих вопросах. Насколько мне известно, некоторые ведьмы способны произнести имя Божье без вреда для себя, потому что их защищают особые чары их адского властелина. Об этом я читал в судебных протоколах. Но если бы миссис Ховарт прочла молитву – от начала до конца, с должным благочестием, без обмороков и криков боли, – это стало бы важным свидетельством в ее пользу.
Судья озабоченно нахмурился при виде еще одной вороны, описывавшей круги над их головами. Он подумал, что Дьявол может принимать самые разные обличия и потому всегда нужно следить за тем, что и где ты говоришь.
– Ты ведь понимаешь, что сегодня миссис Ховарт фактически сделала признание?
– Да, сэр. – Мэтью сразу догадался, на что намекает судья. – Сбросив одежду, она сказала: «Вот вам ведьма».
– Именно. Если это не признание вины, то я в жизни не слышал признаний обвиняемых. После такого я могу сей же час распорядиться готовить столб и дрова для костра, стоит только пожелать.
Он помолчал с минуту, и за это время они достигли перекрестка улиц Фаунт-Ройала.
– А теперь объясни, почему мне этого делать не следует, – сказал Вудворд.
– Потому что мы должны сначала допросить свидетелей. Потому что миссис Ховарт имеет право высказаться без давления со стороны Бидвелла. И еще потому… – Мэтью замялся. – Потому что мне бы хотелось узнать причину, по которой она убила своего мужа.
– И мне… – Слово «тоже» Вудворд произнести не успел, ибо его прервал пронзительный женский голос.
– Господин судья! Судья Вудворд!
Это прозвучало так резко и неожиданно, что в первый миг Вудворд подумал, будто его имя прокаркала ворона, и уже приготовился узреть эту злобную птицу, пикирующую с небес, чтобы вонзить когти в его скальп. Но еще миг спустя он заметил женщину, которая спешила к нему через площадь на перекрестке. Одетая в простое платье из синей ткани, передник в сине-белую клетку и белый чепец, она несла корзинку со свечами, кусками мыла и тому подобными предметами обихода. Судья и Мэтью остановились, поджидая ее.
Приблизившись, женщина одарила судью лучезарной улыбкой, сопровождаемой легким реверансом.
– Прошу прощения, но, увидев вас на улице, я сочла нужным подойти и представиться. Я Лукреция Воган. Моего мужа зовут Стюарт, у него столярная мастерская. – Она кивком указала в направлении улицы Усердия.
– Очень приятно. Это мой секретарь, Мэтью…
– …Корбетт, я уже знаю. О вас, джентльмены, идут разговоры по всей округе. О том, как вы с одной лишь саблей дали отпор бешеному трактирщику и его кровожадной своре! Мы все наслышаны о вашей отваге!
Мэтью еле сдержал смех. Похоже, их ночное бегство из трактира Шоукомба в пересказах жителей Фаунт-Ройала трансформировалось в нечто вроде легендарной битвы Одиссея с циклопом.
– Было дело, – молвил Вудворд, неосознанно выпятив грудь колесом. – Мне пришлось употребить всю смекалку и ловкость, чтобы спастись от этой банды убийц.
Мэтью был вынужден склонить голову и притвориться, будто разглядывает что-то на земле.
– Представляю, как это было волнительно! – продолжила женщина, чуть не задыхаясь от восторга.
Вудворд успел отметить, что она хорошо сложена и относительно молода – тридцать с небольшим, быть может. У нее были ясные голубые глаза, открытое приветливое лицо и светло-каштановые волосы, судя по нескольким выбившимся из-под чепчика локонам. Это лицо – хотя на нем оставили следы время и тяготы приграничной жизни – радовало, как теплый свет лампы в холодном мраке ночи.
– И потом еще эти сокровища!
Улыбка сошла с лица Вудворда.
– Какие сокровища? – удивился он.
– Ну да, целый мешок золотых монет! Это ведь испанское золото, да? Будет вам, сэр, не скромничайте перед простой деревенской женщиной!
Сердце Мэтью пульсировало где-то в области адамова яблока.
– Могу я задать вам вопрос? – обратился он к миссис Воган и подождал ее утвердительного кивка. – Кто рассказал вам о мешке золотых монет?
– Ну, я узнала об этом от Сесилии Симмс, а она – от Джоан Бэлтур. Да ведь это известно всем, мистер Корбетт! Ох! – Тут она округлила глаза и приложила палец к губам. – Неужели это был секрет?
– Боюсь, вас неверно информировали, – сказал Вудворд. – Мой секретарь нашел одну-единственную золотую монету, а не целый мешок.
– Но Сесилия клялась Богом, что это чистая правда! А Сесилия не из тех, кто станет распускать ложные слухи!
– В данном случае ваша подруга что-то напутала. К моему сожалению, – добавил Вудворд.
– Но я не понимаю, почему… – Она умолкла, не договорив, и по ее лицу расплылась понимающая улыбка, а глаза восторженно засияли. – А-а, ну конечно же! Кто-то выболтал ваш секрет, да?
– Прошу прощения?
– Можете мне довериться, сэр! Я буду нема как рыба!
– Вам нет нужды уподобляться рыбе, мадам. Если вы думаете, что мы завладели мешком золотых монет и хотим сохранить это в тайне, вы глубоко заблуждаетесь.
Монета лежала в кармане бриджей Мэтью, и он мог бы ее продемонстрировать, но засомневался, пойдет ли эта демонстрация на пользу или только вызовет новые пересуды.
– Я нашел всего лишь одну монету, – сказал он.
