– И что мне с вами делать? – Максим остановился. Упёр кулаки в бока. – Обратную дорогу помните?
– Я тебя не брошу.
– Вам лучше вернуться к машине.
– Я тебя не брошу! – вспыхнул Олег.
Андрей вынырнул из-за его спины:
– Клянусь не задавать глупых вопросов. А мы брали с собой перекус? – И потёр ладони, увидев, как Максим достаёт из рюкзака замотанные в пищевую плёнку бутерброды.
Вскоре они вышли на поляну.
– Мы на месте, – сообщил Максим.
– Это точно… – начал Андрей и, поймав на себе взгляд Олега, вскинул руки. – Всё, молчу.
Взлохматив прилипшие ко лбу и вискам русые волосы, Максим надел кепку козырьком назад:
– Стрекоза написал в докладной, что я побежал в лес.
– Смешная фамилия, – как бы между прочим обронил Андрей.
– Позывной, а не фамилия.
– А-а-а! Погремуха! Боюсь спросить, какой позывной у тебя.
– Волга. – Максим покрутился, озираясь. – Знать бы, в какую сторону идти.
Повесил рюкзак на сук и, закинув ружьё за спину, побрёл по краю прогалины.
~ 6 ~
Максим безостановочно кружил по поляне. Двигался осторожно, словно крался. Ощупывал ветки кустарников, всматривался в траву, ненадолго исчезал в зарослях, выныривал из гущи и продолжал бродить. Наблюдая за другом, Олег нервно щёлкал пальцами. Тщетные поиски следов. Максим зря тратит время. Он не имел привычки сорить в лесу: окурки прикапывал, салфетки и прочий мусор нёс домой. Кроме этого, после инцидента с пилотом прошло слишком много дней. Примятая ногами трава давно налилась соком и вскинулась. Надломить ветку мог лось или медведь.
– Связи нет, – вздохнул Андрей и спрятал телефон в карман штанов. Застегнул кофту до подбородка, затолкал ладони под мышки. – Дядя Олег, что мы здесь делаем?
– А ты не знаешь.
– Он болен. Это видно невооружённым глазом. Его бы к хорошему врачу. Идёмте обратно. А? Чего-то мне не по себе.
Олег и сам устал от ожидания. Вспомнив о повелителе местных лесов, боязливо зыркнул по сторонам:
– Максим!
– Сейчас.
– Иди сюда, есть разговор.
Завершив очередной круг, Максим приблизился:
– Ну?
– Давай восстановим хронологию событий.
Андрей удивлённо хлопнул белёсыми ресницами:
– Дядя Олег… Вы говорите как мой отец. Случайно, не служили в органах?
– Да погоди ты! – осёк Олег паренька и обратился к Максиму: – Как ты выяснил, что из твоей памяти исчезло пять минут?
– В докладной Стрекозы всё расписано как по нотам.
– Ты ему веришь?
– Вроде всё сходится. В журнале полётов регистрируется время выхода на связь вертушки с землёй. Между моей попыткой влезть в радиообмен Стрекозы с диспетчером и последующим его докладом об обстановке образовался отрезок «молчания в эфире».
– Так.
– Из него я отминусовал то, что чётко помню.
– Ты смотрел на часы?
– Мои внутренние часы ещё ни разу меня не подводили.
– Ясно, – кивнул Олег. – Сколько надо минут, чтобы посадить вертолёт?
– Мы зависли на высоте трёх метров. Вертикальная посадка не занимает много времени.
– А взлёт?
– Вертушка – не самолёт. Разгоняться не надо.
– Так. – Олег похлопал ладонями себя по ляжкам. – Пойдём иным путём. Сесть на поляну, выйти из кабины, забраться в кабину и взлететь – на это могло уйти три минуты?
– Вполне.
– Осталось две минуты, чтобы сходить куда-то и вернуться. Если хочешь, давай засечём время. Нормальным шагом от центра поляны до деревьев примерно тридцать секунд. Столько же обратно. Получается, что в лесу ты пробыл минуту. Всего минуту! Максим! Тебе не кажется это странным?
– Подожди. Дай мне подумать. – Прикрыв глаза, Максим потёр лоб. – Мы зависли над поляной. Стрекоза не хотел садиться. Я сказал: «Садись, или я прыгну». Это последнее, что я помню.
– Ещё раз. Что ты ему сказал?
– «Садись, или я прыгну».
– И прыгнул! – воскликнул Олег.
– Не мели ерунду.