Улица в бесконечность

1. Вступление

Он открыл глаза и впервые ощутил магию света, явившего лик женщины. Его младенческое еще безотчетное восприятие сразу определило, что это часть его сущности. Потом завертелся калейдоскоп восприятий: появились отображения лиц других людей старых и молодых, мелькание то белого, то светло-зеленого, то синего цветов. Естественно новорожденный не мог знать звуковых соответствий увиденного и того, что это медицинские работники в спецодежде. Они были погружены в свои дела, и, казалось, что явленный в жизнь и обретший сознание человечек их больше не интересовал.

У мира нет края, поэтому, где ни встань, будешь, если хочешь так считать, в центре событий. Бесконечность предполагает любую вероятность, а это может означать, что каждый из нас вместе с окружающим антуражем может повториться неисчислимое число раз. Иногда мы это не осознанно интуитивно обозначаем в глубинах своей души, смятенной величием окружающего простора. Отсюда невольно напрашивается вывод, что прошлое, настоящее и будущее какого-либо проявления в бескрайних вселенских масштабах существуют одновременно. Следовательно, все случается вновь и вновь, и нельзя отличить, где копия, а где первозданный шедевр.

Навыки новорожденного быстро формировались. Он с интересом рассматривал родных и незнакомых людей. Его окружало множество бытовых вещей и развивающих игрушек. Он их старался коснуться, схватить и сжать, подержать, попробовать на зуб и вкус, сломать, порвать, разбить, швырнуть, согнуть и еще много чего. В его возрасте позволялось делать то, что позже ставилось под запрет. С изображением в зеркале малыш быстро разобрался, когда, поводив рукой за рамкой стекла, ничего не обнаружил. Плакать он умел с рождения, так как таким образом сигнализировал, что голоден, или что подстилка причиняет неудобства. Позже он осознал, что с помощью влаги из глаз можно добиваться большего. Механизм слезотечения действовал хорошо, в такие моменты его успокаивали и разрешали иногда то, что до того не позволяли, правда в компромиссной интерпретации. Есть такое замечательное слово – воспитание. Его начинают гораздо раньше школьного образования, оно позволяет осознать великие опасности неправильного поведения. Во взрослой жизни человек уже самостоятельно оттачивает эти навыки. Некоторые их изумительным образом извращают.

Каждый человек – это посланник из неведомых едва ли осязаемых миров в реальность бытия. Осознание себя – великий, тонкий, чувствительный, динамичный вселенский дар для личности. Однако в силу своей необыкновенной восприимчивости он подвергается множеству воздействий окружающего пространства, в том числе и со стороны других людей. Осознанное восприятие информации у человека не может быть непрерывным в силу устройства его организма. Данные должны быть зафиксированы биологическими молекулами и осмыслены. Это происходит во время сна, который соединяет нас с теми ареалами, из которых мы возникли. Наличие более развитых цивилизаций, чем наша земная обитель, по мнению многих мыслителей, также естественно, как само бытие. И где предел их могущества? Какие у них возможности? Взаимосвязаны ли мы с ними?

2. Вылет

Прерывая спокойное течение времени дежурной смены, на стене замигало табло с надписью «боевая тревога» и в динамике послышался голос:

– Пара капитана Терехова на вылет!

В считанные мгновения летчики экипировались и побежали к самолетам готовым к взлету.

Уже в наушниках командир и ведомый услышали:

– От вас требуется пресечь нарушение государственной границы в квадрате двадцать пять четырнадцать. Как поняли?

– Задание принято! – ответил Терехов.

Истребители после короткого разбега резко взмыли вверх и стремительно достигли обозначенного района. Летчик самолета-нарушителя, зафиксировав приближение двух перехватчиков, спешно отвернул от государственной границы.

– Самохин, давай припугнем! Следуй за мной!

При форсированном ускорении тела пилотов вдавливаются в кресла, глаза туманятся. Только регулярные тренировки дают возможность не терять контроля над показаниями приборов и держать на прицеле вражескую маневренную цель.

В момент наивысшей нагрузки Терехов увидел белое шаровое свечение прямо по курсу. Некоторые индикаторные стрелки пришли в замешательство. Он сбросил скорость. Аппаратура тут же отобразила привычные параметры. Догонять нарушителя в нейтральном воздушном пространстве не имело смысла.

– Олег, у тебя все в порядке?

– Все в норме товарищ капитан.

– Ничего особенного не видел?

– Да, нет. Старался не отстать от вас. Нарушитель, похоже, ускользнул.

– Вроде, что так.

Спросить своего ведомого старшего лейтенанта Самохина про свечение и сбои в показаниях датчиков, находясь в эфире, Терехов не рискнул. «Если сейчас начну выяснять, точно заставят идти на медкомиссию», – подумал он.

– «Енисей, пять, разворачивайтесь на базу!» – послышалось распоряжение на возвращение.

После приземления «мигами» занялись техники. Терехов и Самохин зашли в комнату дежурной смены.

– Ну, что по домам, товарищ капитан? – спросил его напарник.

– Ты, Олег, ступай. У тебя жена молодая, детишки – сынишка и дочка. По себе знаю, как семья волнуется, когда мы на службе.

– У вас, Андрей Иванович, сыновья также еще не взрослые.

– Уже школьники. Много своих увлечений. Им с друзьями больше интереса общаться, чем с родителями. Я зайду на диспетчерский пункт, надо кое-что выяснить. Пока.

Терехов просмотрел запись параметров полета и, обнаружив то, что его интересовало, облегченно вздохнул: «Значит, мне это не померещилось и я пока еще в здравом уме».

– Что это за точка перед моим самолетом? – спросил он оператора.

Мельком взглянув на отображение, тот быстро ответил:

– Помехи, какие-то. На больших скоростях всякое высвечивается. На другой частоте пропадает.

3. В гостях у бабушки

Максим гостил у своей бабушки в деревне. Стояло жаркое лето. Июль, миновав середину отведенного ему календарного срока, загрохотал и заблистал пышными грозами. Они случались либо после полудня, либо ночью. Детей в деревню Новоселки от городского автомобильного выхлопа приехало немало. Они прибыли к своим родственникам из разных мест Советского союза. У кого-то родители были на Крайнем севере, или на Камчатке, у иных в Средней Азии, у третьих в Забайкалье. Какую-то часть юной гвардии прислал и местный областной центр. На деревенской школьной спортивной площадке играли в футбол, волейбол, баскетбол, в бадминтон, где было место, купались на мелководье в озере, швыряли друг другу летающие пластмассовые диски, катались на самокатах и велосипедах, ловили рыбу и усатых раков, собирали в лесу чернику, помогали дедушкам и бабушкам в ведении их домашнего хозяйства. Было весело, поэтому время пролетало быстро.

Пелагея Даниловна, бабушка Максима, с помощью своих двоих сыновей держала корову. Ее муж Спиридон Егорович один из немногих в Новоселках вернулся с войны, но тяжелые ранения дали о себе знать, и он долго не прожил. Максиму нравилось вместе с другими ребятишками встречать на краю деревни добродушное коровье стадо. В тот день он тоже пошел. Одна из буренок выделилась из общего гурта и направилась, раскачиваясь из стороны в сторону своим большим животом и выменем, наполненным молоком, прямо к нему. Она аппетитно ухватила влажными губами и длинным шершавым языком протянутый ломоть хлеба, попутно благодарно лизнув руку подававшего. Максим накинул на рога коровы поводок и повел ее к дому.

– Заводи ее в хлев, внучок, – послышались слова бабушки, – и привяжи. Я сейчас доить пойду.

– А можно я телевизор включу? – спросил Максим.

В доме имелся ламповый телеприемник, воспроизводивший на экране черно-белую картинку. Однако в некоторых домах уже встречались цветные телевизоры. По тем временам качество изображения для сельской местности было весьма неплохим.

– Не надо, внучок. Видишь, как над лесом молния сверкает. Сейчас гроза будет.

– Я ненадолго.

– А если сгорит? Потом любимый свой футбол не посмотришь.

Максим согласился с доводами бабушки. Вскоре она принесла подойник, процедила парное молоко, затем разлила его в глиняные кувшины, которые мастерил для всей околицы один из местных гончаров-любителей.

– А это тебе, Максимка! Выпей парного молочка! – Пелагея Даниловна протянула внуку полную кружку целебного напитка.

Вскоре громовые раскаты усилились. Голубоватое свечение небесных сполохов все настойчивее рвалось в оконные проемы. В один момент раскат грома раздался прямо над крышей дома, затем вместе с ослепительным сиянием что-то затрещало. Максиму стало страшно, и он забрался на печь, из-за занавески он увидел, как бабушка перекрестилась. От следующей огненной вспышки в доме загорелись на несколько мгновений лампочки, ярче всего вспыхнула лампа в торшере и продолжала гореть, в то время как другие погасли. Максим съежился и залез под одеяло, но краем глаза наблюдал за происходящим. От светильника неожиданно отделился круглый белый шар, размером и цветом похожий на наливное крупное яблоко антоновки. Он переливался желтыми цветовыми оттенками и барражировал по комнате, словно, не зная куда податься.

– Чур, меня! – послышался дрожащий бабушкин голос.

В один момент шар завис прямо перед занавеской, за которой прятался испуганный отрок.

Как ни странно, в это мгновение у юного наблюдателя пропал страх, заставлявший до того замирать сердце и шевелиться волосы на голове. Он откинул край одеяла. Огненный шар и Максим с интересом изучали друг на друга. Левой рукой мальчуган нащупал веточку полыни, которую сушила бабушка, вынул осторожно ее из пучка и приблизил к светящемуся объекту. Веточка тут же вспыхнула, а огненное шаровое свечение пропало. В руках исследователя остался только обугленный кусочек стебелька.

– О, господи! Неужто шаровая молния! Максимка, с тобой все в порядке?

– Все нормально, бабуля! Только твоя полынь подгорела. Всего одна веточка.

– Да Бог с ней, с полынью!

Гроза вскоре прекратилась, а бабушка и ее внук еще долго не могли сомкнуть глаз.

Утром Пелагея Даниловна позвала внука на завтрак. Когда тот прошел к умывальнику мимо кастрюль на полке и стопки ложек, раздался какой-то металлический звук, словно посуда двигалась. Но такое на кухне бывает часто, и хозяйка утвари не придала этому никакого значения. Максим вытер лицо и руки полотенцем и сел за стол, неожиданно ложка, лежащая перед ним на столе, стала двигаться, а затем прилипла к его руке. Без всякого усилия он взял ее в другую руку, а затем отпустил. Она не падала, а свисала с ладони. Бабуля вначале с ужасом, а потом с неподдельным любопытством наблюдала за происходящим. Не прошло и часа, как вся деревня узнала о случившемся. Любознательная ребятня начала дружно участвовать в цирковом представлении, которое устроил Максим. Через несколько дней появился человек, который предложил нескольким ребятам, в том числе и Максиму, съездить на экскурсию в Ленинград в составе группы от местной школы, посетить Эрмитаж, крейсер Аврору, а также знаменитый институт Бехтерева.

4. События военной поры (1)

Маленькой девочке снился сон про то, что она купается в озере среди множества блесток солнца, рассыпанных по всей поверхности воды. Она осязала себя одной из тех искорок, которые ослепительно вспыхивали и гасли, резвились и перескакивали с одной волны на другую. Такие красочные картины ей доводилось видеть в летние дни, когда она гостила у своей двоюродной сестры. Домик родственников стоял прямо на берегу водоема. Звали спящую девочку Алёна. Ей еще не было восьми лет, но она уже перешла во второй класс. Ближе к утру в своих грезах она улетела в небеса и стала звездочкой неотличимой от других. От такой высоты даже дух захватывало.

В это время раздался звук мотора подъехавшего автомобиля. Хлопнула дверка, тарахтение прекратилось. От неприятного запаха гари и бензина Алёна проснулась. Ее младшая сестренка еще сладко спала. Девочка встала и подошла к окну. На дороге возле автомобиля стоял человек в военной форме, а рядом ее отец.

– Данила, так как ты артиллерист запаса, вручаю тебе повестку одному из первых. На сборы сутки и день. За это время ты должен выкопать землянку для семьи. Сам понимаешь. В доме не отсидишься. Немцы прорвали фронт. Завтра к вечеру жду на сборном пункте.

– Все понял, Петр Степанович. Буду вовремя.

– Ну, все! Мне еще с десяток деревень объехать надо, – сказал военком, сел в автомобиль рядом с водителем и быстро уехал.

Данила тут же взялся за работу и, не покладая рук, в течение дня, всей ночи и до полудня следующих суток строил убежище для своих дочурок Алёны, пятилетней Танюши и жены Полины. Укрытие было замаскировано на самом высоком месте их огорода. Внутри Данила укрепил стенки лозовыми прутьями, снаружи сделал накат из еловых и сосновых, кругляков приготовленных на дрова, присыпал его землей. Для спуска вниз сколотил полутораметровую лестницу. Калитку забора пустил на дверь. Взрослый человек в этом бункере едва ли смог бы встать в полный рост. Время поджимало. Упаковав армейский рюкзак, хозяин семейства обнял всех по очереди и расцеловал. Алёна тогда впервые узнала, что отец мог плакать. Правда, это было не очень заметно, а вот у мамы слезы текли по щекам. Глядя на родителей, юное поколение тоже разревелось. Все чувствовали, что это, возможно, прощание навсегда.

5. Беседа увлеченных профессионалов

Иванников Аркадий Фомич имел два высших образования – первое по химическим наукам, а второе по биологии. Он защитил кандидатскую степень, когда участвовал в академической работе по созданию новых материалов. Там он впервые познакомился со специалистами, которые обеспечивали секретность работ и охрану сотрудников. От этих людей он узнал о масштабах воровства научных достижений и средствах, которые использовались в этой недружественной деятельности со стороны геополитических соперников. Когда Аркадий Фомич заканчивал учебу на биофаке, его увлекла тема психологического прогнозирования, изучение способности человека предвидеть на интуитивном уровне. Предвосхищать будущее – фантастика! А какие возможности бы тогда открылись в деле государственного строительства! Пророки да всякие звездочеты водились с незапамятных времен. И сейчас многие спешат в прорицатели, маги и колдуны. Анархический дух свободы в перестроечное время неисчислимо пополнил их ряды. Однако многочисленные научные и около исследования способности человека к ясновидению, творческому озарению, телепатическим возможностям не принесли статистически достоверных результатов. Иванников не отказался от предложения продолжить тематику своих работ в штатном составе силовых ведомств и заключил контракт. Начав службу в звании лейтенанта, он по мере старения и схождения с карьерной дистанции своих начальников дослужился до полковника. В этом звании он курировал научное направление по изучению воздействия на психику человека новых видов оружия, а также разнообразных природных явлений. Вместе с другими заинтересованными структурами организовывал экспедиции в экономически притягательные и аномальные зоны. Мимо любопытствующих глаз сотрудников его подразделения не ускользало ни одно, даже малозначительное событие, представлявшее интерес. Были собраны тома фактического материала. После увольнения на гражданку он перешел на работу в Аналитический центр при Правительстве.

«Предугадать и спрогнозировать поведение отдельного человека не составляет труда, так как он не может не следовать инстинктам. В группе людей врожденные импульсы организма проявляются уже по-другому, в национальном сообществе они еще больше усложняются. Все науки, в том числе общественные, занимаются прогнозами, но предвосхитить открытия, меняющие мироустройство невозможно», – в итоге сделал вывод Иванников.

Сейчас он входил в вестибюль клиники одного из НИИ. Его ждал в своем кабинете профессор Гордеев Егор Борисович.

– Здравствуйте, Егор Борисович! – Иванников приблизился к вставшему из-за стола профессору и протянул ему руку. Ладонь ученого была небольшая, узкая, но сильная, жесткая и сухая.

– Здравствуйте… – профессор посмотрел в ежедневник

– Аркадий Фомич, – подсказал Иванников.

– Так, чем могу вам помочь, Аркадий Фомич? У нас тепло, пальто можете снять. Вот там вешалка.

– Благодарю.

Повесив пальто и пристроив шляпу на полочку над вешалкой, гость уселся за стол, на котором лежало несколько историй болезни.

– Это пациенты, которых я прооперировал и лично сам веду, – пояснил Гордеев. – Вы пришли за результатами исследований. Я так понимаю.

– Нет, вы не угадали. Появилось новое направление работ.

– О, это интересно!

Иванников достал из портфеля увесистую папку с документами.

– Здесь собран материал за последний год. Это копии. Как только вы изучите, жду вашего звонка и конкретных предложений. Оборудование, самое новейшее, которое будет требоваться, мы поставим в кратчайшие сроки.

– За рубежом уже применяют спиральную компьютерную томографию…

– Отказов не будет. Надо идти в ногу со временем. Составьте список, что требует обновления.

– Да, но сейчас время нелегкое. Перестройка пронеслась, как ураган. Буреломы везде. И рассвет надежды, если образно, едва начался.

– На приоритетах не экономят. Так, кажется, говорят в ученом сообществе.

– Мировой научный экспресс идет мимо нашего перрона. Надо успеть впрыгнуть хотя бы в последний вагон. Я подразумеваю медицину…

– Вот, вот. Наметилось отставание не только в медицине. Государство за всем пока не поспевает.

– Инициативу людей надо поощрять…

– В правительстве думают об этом. «Тысячи мелочей» уже переданы в деятельные руки.

– На человеческом интересе многое можно сделать, даже если это корысть.

– Стремление к наживе всегда плохо заканчивается. А вот возможность реализовать свои устремления с помощью предпринимательства – дело правильное. У вас, как я понимаю, непреходящий, исключительно познавательный, интерес к погружению в глубины естествознания.

– Понимаете, люди моего мировоззрения могут ограничить себя в личном плане, но для дела своей жизни у них совсем другой подход. Вот такая философия…

Профессор благожелательно улыбнулся и погладил свою скудную седую бородку.

– С вашего позволения перейдем к сути дела.

6. Профессор Гордеев и отец Александр

Профессор Гордеев Егор Борисович был человеком, который беззаветно любил дело, которым занимался. Он исследовал мозг человека, владел приемами стереотаксической хирургии, хорошо знал неврологию и психиатрию. Желающие быть проконсультированными у него записывались на прием за несколько месяцев. Короче говоря, свою должность занимал по праву. Он не был верующим, но был убежден, что «душа» существует в виде информационной матрицы. Профессор даже предложил формулу для определения ее пространственного размера. Для этого нужно было перемножить возраст человека на скорость света. И всего лишь. Свои гипотезы он называл футуристическими сказками, чужие предположения в обязательном порядке проходили стадию, когда он экспрессивно возражал: «Да чепуха, бред!» Потом после некоторой паузы обычно следовало: «Возможно, в этом что-то есть».

«Что было, то и теперь есть, и что будет, то уже было, – и Бог воззовет прошедшее», – читал Егор Борисович текст из библии, которую ему подарил накануне Поликарпов Александр Савельевич. В церковной иерархии он значился как протоиерей, а прихожане величали его отцом Александром. Недуги не обходили стороной и представителей культа. К профессору Гордееву ему посоветовали обратиться знакомые, которые до того успешно лечились в клинике ученого. У Поликарпова была выявлена киста позвоночника в поясничном отделе. Она сдавливала корешок, вызывая сильный болевой синдром. Егор Борисович опорожнил кисту с помощью пункции. Боли прекратились. Сейчас он ждал своего пациента. Лечение шло в амбулаторном порядке. Дверь в профессорский кабинет была открытой, и отец Александр зашел без стука.

– Ну, как самочувствие? – после взаимных приветствий поинтересовался Гордеев.

– Хорошее. Если бы так было и дальше…

– К сожалению, кисту удалить тотально, без риска повредить нервные проводящие пути невозможно. Придется лечиться консервативно.

– Понимаю.

– Если случится рецидив, процедуру придется повторить. Да, и благодарю за подарок. Совсем свежее издание.

– Да, и самое полное. В нем представлены все тексты священного писания.

– Скажу откровенно – моим миропониманием многие годы управлял атеизм в идеологической трактовке преподавателей школы, а потом института. Однако я интересовался и другими воззрениями на бытие. С возрастом начинаешь понимать, что видимость только поверхность сущего.

– Вся глубина его в вере, – не удержался от реплики представитель церкви.

– Возможно, возможно… А вот скажите, как вы понимаете фразу Экклезиаста: «Что было, то и теперь есть, и что будет, то уже было, – и Бог воззовет прошедшее»? – профессор внимательно посмотрел на своего пациента, ожидая ответа.

– Применительно к каждому из нас это означает, что прежде тоже были люди, их детство, юность и любовь. Это и теперь есть во многих проявлениях. Все это повторится и в будущем. Бог взывает прошедшее к яви.

– Вот так. Все просто и понятно. А у меня разыгралась фантазия. Любопытно, а как бы истолковал эту фразу астроном или физик теоретик?

В диалоге наступила пауза. Отец Александр конструировал достойный ответ, но тот все не складывался. Видя, что профессор все же хочет услышать его мнение, он многозначительно изрек:

– Богу все по силам.

Казалось, что мимика врачевателя изобразила на лице и улыбку, и загадочность, и удовлетворенность одновременно.

– Ладно. Продолжайте лечение, – Гордеев посмотрел на часы. – Через пять минут у меня начинается занятие со студентами. Прошу меня извинить!

Собеседники расстались.

7. События военной поры (2)

Июль отсчитывал день за днем. Канонада боев слышалась все отчетливее. Лица деревенских жителей были хмурые, сосредоточенные, у некоторых испуганные. Однажды уже пополудни

возле гумен упал снаряд. От взрыва поднялся земляной гейзер и столб пыли. В хатах задребезжали стекла. Ветер донес непривычный запах, смешанный с дымком горящей травы.

– Мамочка! – подбежала Алёна к своей матери, готовившей обед возле печи в доме. – Пойдем прятаться в бункер.

Так называли свои земляные убежища все местные старожилы, находящиеся в преклонном возрасте и нюхавшие порох в первую мировую.

Еще один серый земляной гейзер метнулся вверх значительно ближе.

– Беги, доченька, беги, прячься! – сказала Полина своей старшей, подхватила младшую Танюшу на руки и тоже побежала в наспех сооруженное Данилой убежище. Детишки съежились в маленькие комочки, наполненные ужасом, прижались друг к другу в уголке на дощатом настиле землянки. Мать обняла их и прильнула своим телом сверху.

Обстрел длился минут двадцать, затем стало тихо. Слышалась только далекое эхо сражения, со стороны склоненного на закат солнца. Полина осторожно отодвинула в сторону дощатую заслонку входа, осмотрелась и разрешила детям выйти. Во дворе дымилась воронка, почти все стекла в окнах были выбиты, а само жилое строение иссечено осколками, везде валялись поленья. Каким-то чудом не загорелась соломенная крыша. В тот момент Никитина Полина Георгиевна поняла, что теперь их единственная и главная задача – это выжить.

Вечером того же дня в Болохово вошла воинская часть красной армии и на подступах стала спешно оборудовать огневые позиции. Всех жителей эвакуировали в деревню Сиротино. Сражение было жестким и беспощадным. Красноармейцы отступили. Окрестные поля были усеяны разбитой техникой и телами убитых солдат. Жители осторожно начали возвращаться в свои дома.

Дом Полины и еще несколько жилищ уцелели. В них немцы развернули пункты для временного размещения больных и легкораненых. Хозяев выгнали на улицу. Сельчане, как могли, помогали друг другу, но чувствовалось приближение голода. Гитлеровцы не щадили никакую живность и вскоре их выкрики типа «яйки», «млеко» прекратились. Выявленных партийных и комсомольских активистов расстреляли. Захватившие жизненное пространство были веселы, наглы, выражение презрения к местным жителям было словно впечатано в их лица.

– Доченьки, Алёнка и Танюша, никому не говорите, где ваш папа, иначе немцы нас убьют. Просто мы живем одни, – сидя глубоким вечером в своей землянке, шептала на ушки своим чадам Полина.