– А что с неё подробнее? – говорю. – Мастурбация – она и есть мастурбация! Нравится тебе дрочить?
– Нравится! – говорит.
– Ну так и дрочи! Дрочи и в хуй не дуй! – говорю. – А девственность чего не теряешь?
– У меня органическое расстройство личности, – говорит Патлатый. – Лень, короче.
– Я тоже по мастурбации здесь, – вступает корова с ебалом похмельного Петкуна и голосом апокалипсиса. – Я Далила.
Далила, блять! Бабка Дуня Банькина ты, а не Далила! Это её реальное имя или псевдоним, интересно?
– Я с душем развлекаюсь, иначе не кончаю, – сообщила бабка Далила. – Всю жизнь себе из-за этого поломала!
– С душем – это как?.. – не поняла я.
– Снимаю лейку, включаю напор посильней – и здравствуй, клитор, вот и я! – она опять гогочет.
Пиздец всемогущий, ну и смех! Как будто сам Сатана с триумфом поднимается из преисподней!
– Кстати, Настя, – обратилась бабка к ведущей и с гордостью сообщила: – Вчера вечером мне очень хотелось, но я поборола искушение и не пошла в душ!
А зря! Совсем не помешало бы! Судя по запахану, исходящему от душеблудки, она использует душ исключительно не по назначению и последний раз самоудовлетворялась с недельку, эдак, назад.
– Молодец, Даля! – отозвалась Анастасия с одобрением. – Так держать!
Посчитав, что моя роль сыграна, я возвратилась к себе за последнюю парту.
– Кто-то ещё хочет выступить? – судя по голосу, криворожую ведущую изрядно подзаебало сегодняшнее заседание вообще и новый член (то бишь ваша покорная) в частности. – Тогда всем спасибо!
Выйдя за ограду школы, я с неизбывным удовольствием закурила. Шаблю я весьма умеренно, как правило, не больше шести-восьми сигарет в день – и это при том, что выкуриваю по полсигареты, чтобы не прованивали пальцы. Одно время пользовалась мундштуком, но так теряется самобытность курения хорошей сигареты без фильтра. После двух глубоких тяг достала флягу, сделала два знатных глотка рому, опять затянулась. И хорошо!..
– О, Аделаида, вы «житан» курите?! – раздался позади меня… приятный?.. зычный?.. бархатный?.. Как-то избито всё. Баритон, короче, позади меня раздался, и мне этот баритон понравился.
Я обернулась. Передо мной стоял один из ёблеманов, мужик средних лет, чуть выше среднего роста, обритый практически наголо, хотя ни плеши, ни залысин по чуть отросшим волосам я не заметила. Жидковатые для его возраста мышкинские усы и бородка. Он вообще походил на лучшего персонажа Достоевского – волосы подлиннее, и хоть сейчас на кинопробы. С полувзгляда стало очевидно, что сегодня я обойдусь без рукоблудия.
– Лев, – отрекомендовался он.
– Николаич?
– Нет. Данилыч, – по его улыбке становится понятно, что он в курсе, кто такой Лев Николаич.
– Ну, Мышкин хоть?.. – вопрошаю с надеждой.
– Нет. Братиславов, – отвечает.
– Будем знакомы, – говорю. – Аделаида Викторовна Вронская!
– Весьма приятно! – говорит. – Давайте отойдём подальше, Аделаида Викторовна. Участникам группы запрещено общаться вне собраний.
Мы прошли к «Пятёрочке», располагавшейся метрах в двухстах от школы. Я напоследок щедро затянулась и щелчком отбросила половину житанины. Как всегда делаю после курения, когда не бухаю, прополоскала рот ополаскивателем – по-идиотски звучит, но иначе не скажешь – нет подходящих синонимов ни к «прополоскать», ни к «ополаскивателю» (можно, конечно, промыла рот ополаскивателем, но это уж совсем какая-то хуйня).
– А ты… – начала было я, но прервалась. Мышкин говорил мне «вы», и сам располагал к тому, чтобы ему выкали; к тому же, он, по идее, мне в отцы годился. Я хоть тёлка отвязная, но приличия стараюсь соблюдать. – А вы как узнали, что я «Житан» курю?
– Увидел, что сигарета без фильтра. А барышня вроде вас вряд ли будет курить «Приму». Ну и по запаху, конечно.
– Я раньше «Лаки страйк» и «Кэмэл» курила, – сообщаю. – И тоже без фильтра.
– Любите хороший вкус табака? – спрашивает.
Я внимательно посмотрела на него: норм чувак, мой типаж, хоть и чутка староват для меня.
– Слушайте, Лев, – сказала я. – Мы наверняка займёмся сексом сегодня, так давайте сразу перейдём на «ты»?
– С удовольствием! А про секс вы серьёзно? Ты, то бишь.
– Я на Степаненко похожа? – поинтересовалась я. – Вроде ничуть. Я абсолютно серьёзно, ты мне понравился.
– Было бы великолепно! – мечтательно, как Манилов, произнёс он. – Я, собственно, не секс-зависимый. Я в группу бабу пришёл искать. А заодно и истории послушать – я в некотором роде писатель.
– И о чём пишешь?
– Интеллектуальная порнография. Большей частью.
– О! Обязательно почитаю! Я в некотором роде читательница.
– Вам… тебе понравится, я думаю.
– И что же, Лев Данилыч, печатают тебя?
– В интернете на «БестЧите» выкладываю. Даже башли кое-какие капают.
В моей просторной квартире-студии князь Мышкин как-то едва заметно занервничал, что я заметила.
– Что-то не так? – спросила я.
– Пока мы не начали, хочу предупредить тебя, Ада, – сказал он и выдержал драматическую паузу. – У меня пять лет не было женщины.
Ебать мой клитор с фееричным сквиртом!
– А такое разве бывает? – засомневалась я.
– Бывает и не такое! – хмыкнул он. – Уж поверь мне на слово.
– И как же тебя угораздило, бедняжечка?
– Так жизнь повернулась.
– Дрочишь, поди, как бабуин?
