вроде впервые, но всё так знакомо,
как на ладони – земной простор.
будут спуски и будут подъёмы,
будут лавины с заснеженных гор.
сравнивать я не имею права
мир за стенами и вне стен.
я покинул спокойную гавань
не за этим и не за тем,
чтобы складывать «за» и «против»
и надеяться на «кажись».
в этом бешеном круговороте
ты не забудь, за меня помолись.
пусть на своей неказистой шкуре
я испытаю страшнейшую боль.
только разлука, страшнее бури
и беспощадней,
разлука с тобой.
Ладонь
не отпускай мою ладонь, постой,
сожми её, сожми ещё сильнее,
пока ты держишь руку – я живой,
как только ты отпустишь – омертвею.
быть может, по прошествии веков,
когда растают восковые льдины
и время будет сыпаться песком
сквозь узкое отверстие рутины,
я наслажусь до одури тобой.
не отпускай ладонь, позволь согреться.
пока ты держишь руку – я живой,
пока ты держишь руку – бьётся сердце.
31. 12. 2020
пробираюсь дорогой заснеженной,
а вокруг – то ли свет, то ли тьма,
воет вьюга и лает бешено
на людей, на авто, на дома.
надрывается так неистово,
а ещё, с полчаса назад,
беззаботно ветер насвистывал
и за первым углом исчезал.
а теперь вот, как острыми иглами
он пронзает опять и опять,
рассекретил иксы и игреки,
повернул наше время вспять.
добираюсь, будто контуженный,
так приветливо окна горят!
ровно в десять ОНА ждёт к ужину.
тридцать первое декабря.
Под стук колёс
Вставая перед прошлым на колени,
я не могу не думать о тебе.
