Охранник на секунду отвлекся на Гуська-младшего, что дало шанс Санёчку смачно записать ему в ухо, как полагается, вложившись с плеча, и отскочить на былую позицию. Искры от шокера летели во все стороны. Рация упала на землю. Второй рукой теперь мужичок держался за больное.
– Вы че, бляди, попутали вообще?
– Ты кого блядью назвал? – хором завопили пацаны.
– На госимущество позарились, да? Я вам сейчас покажу! – охранник начал размахивать своим орудием еще активнее, но в атаку уже не шел, выжидал.
– Матвей Иваныч, че разорался, спать не даешь? – раздалось из валяющейся на земле рации.
– Лё-ё-ё-ёня, мля-я-я-я, спаса-а-а-а-ай, – заорал что было мочи он.
Этого мгновения хватило, чтобы очнувшийся Микулай совершил героический проход в ноги. Как бравый боец смешанных единоборств, он уронил своего оппонента. Подлетевший Кузьма наступил ногой на руку охранника, которая не выпускала трещавший шокер. Самого его как током еще не долбануло, было неизвестно.
В здании загорелся свет.
– Лё-ё-ё-ёня! Выручай, родненький, ну ты где, Лё-ё-ё-ёня! – неистово орал Матвей Иваныч.
Кроссовок Санёчка отправил стражника в мир Морфея.
– Спать! Я сказал! – зловеще хохотал Кольцов.
– Вы че, говнари? – раздался выстрел из ружья в воздух. – Попутали, черти?
– Валим-валим! – завопил Кузьма.
Налетчики, будто цирковые кролики, один за одним ныряли в дырку в заборе. Правда, в спешке забыли прицеп под ивой. Пришлось возвращаться. Батин гнев за просранное семейное достояние пугал Гуськов больше, чем правосудие. К великому счастью, Лёня с ружьем не стал покидать свой пост, а группа быстрого реагирования только носит сие название, на практике все было наоборот.
Отсидевшись часок в мрачном переулке, пацаны двинули по домам.
– Мда-а-а! Наварились так наварились! – негодовал Санёчек.
– Да че? Бывает! Что сделано, то сделано. Главное – не теряй головы.
– Чтоб я еще раз с тобой в делюгу вписался? Да ни за что!
– Один раз не получилось, ты все – слился?
– Ты на кого, фраерок, базлаешь? Напомнить тебе, за кого я сидел?
На заднем сиденье раздался треск шокера, пацаны аж подпрыгнули от неожиданности и забыли о распрях.
– Микола, блять! – хором завопили они.
– Кто не наварился, а кто и наварился! – хохотал малый.
– Ты шокер дернул?
– Ну хотя бы так. Себе оставлю.
– Ты че, епт? – Санёчек замахнулся на младшего Гуська. – Вместе ходили, значит, на общак!
– Да-да, малый, ты не охренел?
– Ну я…
– Че ты? Пульнешь завтра рубля за три и раздербаним.
– А че за три-то? Такой в магазине пять стоит.
– А ты че, магазин?
– Ну нет.
– Ломбард в девять открывается.
– Лады!
– Бывайте, пацаны! – Санёчек пожал друзьям руки и вышел у дома.
– Братишка, – окрикнул его Кузьма, – я доверяю Майклу так же, как и тебе. Но есть причины, по которым ты не должен принимать участие в грядущих событиях.
– Ой, иди на хер! – заржал Кольцов.
Гремя по колдобинам прицепом, «жигуль» покинул Научную.
Калитка оказалась закрыта, потому он по-хозяйски перепрыгнул через забор. Зефир только поднял голову, а потом снова лег спать.
– И ты на меня обиделся, да? Ну и ладно! Ну вас всех. Вот разбогатею, все ко мне прибежите, нахлебнички. Санёчек-Санёчек, дай денег! И я еще подумаю, давать вам или нет. Сразу тогда на цырлах все запрыгаете!
Взор его зацепился за поленницу. Все дрова были уложены.
«Мда-а, мать завтра снова будет говниться. Прямо с утра».
Глава 2
Санёчек красовался перед зеркалом. Выпускной костюм сел на него как надо.
– Мам, ну как тебе? Жоних?
Клавдия Петровна вышла из кухни, вытирая руки полотенцем, и оценивающе посмотрела на сына.
– Это хорошо, что ты дрищ дрищом, а то б просить пришлось Верку, чтоб расшила.
– Мам, у тебя на каждый случай жизни есть подруга?
– Поговори мне еще тут, баламошка. Девку обрюхатил, а теперь разговорился он. Лучше бы средства контрацепции с таким рвением покупал, как матери дерзишь.
– Ничего и не держу! И вообще, чего это я ее обрюхатил? У нас вообще-то любовь!
