– В «СверхДжоуле» остался, подкаблучник, – сообщил нам Николай, заметил вернувшуюся в зал Тамару и поспешил к девушке.
Карл с усмешкой посмотрел ему вслед и пихнул меня в бок.
– Погляди на наш переходящий приз.
– Это ты о чём? – не понял я.
– Не о чём, а о ком. О Тамаре. Водится за ней привычка парней у подруг отбивать. А потом глазами хлопает и невинность изображает: «Ой, я просто его проверить хотела». И знаешь, что самое интересно? Все думают, что она на передок слаба, а я никого не знаю, кто бы её в койку завалил. Только дразнит. Имей в виду – с тобой точно заигрывать станет.
Тамара дурнушкой отнюдь не была, привлекала внимание высоким ростом и округлыми формами без малейшего намёка на полноту, но сегодня мне было не до неё и без такого рода предупреждений. В любом случае эту новогоднюю ночь я всерьёз вознамерился провести в компании бутылки коньяка и самой что ни на есть чёрной меланхолии.
Постепенно бар заполнился студентами, и Карл отошёл переговорить со знакомыми, а я так и остался сидеть у окна. Время от времени прикладывался к рюмке, но не столько пил, сколько смачивал губы и вдыхал резковатый коньячный аромат. С выпивкой решил повременить до горячего, а поскольку сэндвичи мы умяли до последней крошки, взял тарелку и подошёл к стойке.
Там в ожидании коктейлей болтали две старшекурсницы, взгляд сам собой скользнул по их стройным ножкам в шёлковых чулках.
– Слышала, Ульяна с пиковых нагрузок залетела? – спросила вдруг рыженькая студентка у подружки.
– Да ты что? – ахнула та. – Наша восходящая звёздочка и так окарала? Она совсем ку-ку, что ли? Или по любви?
– В том-то и дело, что нет! Помнишь, на пароходике сезон закрывали? Её с шампанского развезло, проснулась в одной из кают с задранной юбкой. Понадеялась, что обойдётся, да не тут-то было!
– То есть даже не помнит, с кем переспала?
Тут барышням выдали два бокала с ядовито-зелёным содержимым и соломенными трубочками, они отошли, и окончание истории я не расслышал, но вольность нравов в студенческой среде отметить не преминул. А вот Нина не такая.
«Знаешь, Петя, я почти готова тебе отдаться!»
При воспоминании о той поездке аж передёрнуло всего. Дурак! Какой же я дурак!
– Ещё коньяка? – с понимающей улыбкой поинтересовался буфетчик.
– А есть что-нибудь существенней бутербродов? – справился я. – Или только горячего ждать? И стакан воды с газом, если можно.
Газировку я выдул одним махом, расплатился и с тарелкой мясной нарезки вернулся к окну. Выпил, закусил и оглядел суетившихся студентов будто бы даже свысока.
У человека горе, а они… Захотелось, чтобы кто-нибудь рассказал Нине, как я страдал из-за неё всю новогоднюю ночь, но Тамара могла лишь насочинять небылиц, а остальным не было до меня ровным счётом никакого дела. Глупо страдать вот так – напоказ, но я же не напоказ, мне и в самом деле тошно…
Тогда ушёл в туалет и умылся, а после долго стоял и смотрел в зеркало над раковиной.
Ну что с тобой не так, а?
Ни инициацию нормально пройти, ни с девушкой сойтись не можешь. Всех достоинств – не убили пока ещё.
Я обдумал эту мысль и кивнул. Не убили – это плюс. Это хорошо.
А ещё понял, что вовсе не трезв как стёклышко, а уже изрядно пьян, ибо в трезвом состоянии об августовских событиях старался не вспоминать. И окончательно убедился в собственном не вполне адекватном состоянии, когда столкнулся в зале с Ингой и не ограничился обычным приветствием, а ещё и сказал:
– Тебя Аркаша искал.
Сопровождавший мою бывшую одноклассницу молодой человек лет двадцати пяти – высокий, плечистый и светловолосый, снял берет с коротко – едва ли не по-уставному подстриженных светлых волос и с интересом поглядел на меня, а вот Инга лишь плечом повела.
– Я ему всё уже написала! – заявила она.
– Лучше бы при личной встрече сказала.
Инга уставилась на меня во все глаза.
– Наши отношения, Петя, тебя совершено не касаются!
– Не касаются, – признал я, – но коснулись.
Ничего больше говорить не стал, всё же не настолько был пьян, и вернулся к столу. На дальнем конце стойки-подоконника расположились Николай и Тамара, а вот Карла видно не было. Я налил и выпил.
Задумался об Инге и Нине. По первой я сходил с ума два года, со второй и встречался-то всего от силы раз пять. Ингу выкинул из головы в один момент, так чего же сейчас всего ломает? Быть может, просто первый раз отвергнутым оказался? Может, и нет никакой любви, одно только уязвлённое самолюбие? Обида? Злость?
Но нет – на Нину я не злился. Злился на себя, злился на Аркашу. На Нину – нет. Было только очень-очень стыдно. Будто подвёл девчонку. Или действительно подвёл?
О-хо-хо…
Подошёл Карл, толкнул в плечо Николая.
– Вениамин Мельник пришёл!
– Видел, ага, – отмахнулся Коля, которого куда больше занимала спутница, а не какой-то там Мельник.
Тогда Карл взгромоздился на стул по соседству и пихнул в бок уже меня.
– Гляди, Пьер, – указал он на спутника Инги. – Это аспирант с нашей кафедры. Он полгода добровольцем на гражданской войне в Домании на стороне республиканцев в интербригаде сражался. Недавно только вернулся. Представляешь?
Полгода? Сказать по правде, полгода назад заявление об отъезде на войну произвело бы на меня несравненно больший эффект, а сейчас подивился скорее тому, как аспирант сразу после возвращения умудрился свести столь близкое знакомство с Ингой. Или же дело обстояло с точностью до наоборот и это она проявила инициативу в общении с местной знаменитостью? Как знать…
– Круто.
– С ним ещё Тарас Пникота и Касатон Стройнович ездили, но их не вижу пока, – поведал мне Карл и указал на бутылку. – Ну, наливай!
Под мясную нарезку мы выпили ещё по рюмке, а потом начали накрывать на столы и разносить горячее. Хозяин заведения предпочёл накормить студентов заблаговременно, дабы публику не развезло раньше времени после употребления горячительных напитков натощак.
– Да не переживай ты так, Пьер! – придвинулся ко мне чуток захмелевший Карл. – Всё образуется. А хочешь, с девчонками с нашей кафедры познакомлю? Клин клином вышибается! Научный факт!
Я покачал головой.
– Ты не понимаешь, Карл! Как всякому тонко чувствующему человеку сегодня мне полагается испытывать нестерпимые моральные терзания! Да и как потом с Ниной мириться, скажи?
– Молодец! Позитивный настрой – это правильно!
Где он углядел таковой настрой, было решительно непонятно, но ничего на этот счёт говорить не стал, поковырялся вилкой в тарелке и взял себя в руки, доел всю поджарку. Аппетита не было, но не оставлять же?
Завели граммофон, заиграло танго «Магнолия», и молодые люди начали приглашать барышень, а мне на колени вдруг уселась Тамара. Студентка почти не уступала ростом, да ещё закинула руки на плечи, так что её декольте замаячило прямо перед лицом, а посмотреть там было на что.
