Душман

Глава 1. Война

Старшина прибил половую доску на место, отодвинул письменный стол обратно в угол и, затолкав долларовые пачки в приготовленный рюкзак, сел на обшарпанный стул, откинувшись на его высокую спинку. Его натренированное крепкое тело под потной гимнастёркой мгновенно расслабилось и он, глядя на валявшийся на столе штык-нож, пытался пропустить через голову, с чего всё это началось.

Когда-то двадцатилетний парень Артур Мухачёв, учащийся Казанского физкультурного института, кандидат в мастера спорта по боксу с внушительными накаченными комплектациями, добившийся до этого отсрочки в призывном пункте по разным причинам, вдруг непонятно для окружающих бросает все свои начинания и уходит в воздушно-десантные войска, где через полгода учебки в сержантской школе попадает в район боевых действий Афганистана. Он, конечно, мог доучиться, сделать карьеру в боксе, отмазаться вообще от этой армии, но одна серьёзная причина заставила пойти на такой шаг, о которой знал только он и могла догадываться она.

Именно она, Сабина Листьева, поступив на первый курс института физкультуры, стала причиной всех бед, возникших в жизни молодого человека. Любовь, впервые посетившая Артура, всё перевернула в душе наизнанку. Встречи, совместно проведённые вечера после незамедлительного знакомства развивали его страсть к ней всё больше, что, казалось, нечем было усмирить эту пылающую в сердце любовь.

Прошло около месяца с того дня, как они завели дружбу, не заходившую дальше поцелуев.

Вдруг объявился парень с приличным видом, оказавшийся после разбирательств давнишним другом его любимой.

Выяснив отношения мирным путём, Сабина дала понять, что отдаёт предпочтение своему раннему ухажёру, который поступил учиться в Екатеринбургский политехнический институт и приехал на побывку домой, в родной город и к любимой девушке.

В свою очередь и она, зная его много лет, обожала его и заявила, что это у неё с Артуром было всего лишь мимолётное развлечение.

Не хрена себе, скажу, развлечение! Пацан тут на глазах худеет, на других девчат и смотреть не желает, а она, вертихвостка, развлекается.

Отодрать бы, конечно, её хором в отместку, да рука не поднимется на такое. Слишком он её сильно любил, чтобы напакостить.

Поэтому и свалил в армию, чтобы подальше с её глаз долой. Она, конечно, знала о его чувствах к ней, но насильно мил не будешь.

На том и разошлись, как два корабля в море, каждый гребя в свою сторону.

Сторона, куда «грёб» Артур, оказалась охваченной настоящей войной, где убивали каждый день.

Он знал, куда едет. Ему предложили ещё в военкомате проходить военные действия в спортроте, выбивая призы в боксёрском ринге. Не захотел.

Тогда обиженный военком определил в команду в Афган.

Он не отказался.

По прохождении курса молодого бойца и учёбы в сержантской школе двумя лычками на погонах его направили в военную часть командиром отделения, расположившегося под Кабулом.

Командир взвода, молодой лейтенант Георгий Заридзе, прослуживший в зоне боевых действий больше трёх месяцев, выглядел уже как бывалый воин, не раз участвовавший в огневых операциях. Откровенный в своей гостеприимности и выделявшийся его черными густыми усами, он встретил новичков в своём поубавившемся после очередных стычек с духами взводе с распростёртыми руками, в одной из них держа автомат.

– Ну, вояки! Добро пожаловать на войну. Я командир вашего взвода Георгий Заридзе. Прошу меня внимательно выслушать. Больше повторять не стану. Это касается вас, как выжить в данной обстановке, – с улыбкой в лице, шевеля усами, сказал он грузинским акцентом. – Во время столкновения с духами старайтесь держаться в укрытых местах. Не высовывайтесь слишком, когда ведёте стрельбу. Стреляйте, даже если не на поражение, а наугад, сохраняя патроны. Друг от друга в случае отхода не отставать. Останетесь – никто за вами может не вернуться. В плен попадёте – шкуры с живых сдерут, как с зарезанных баранов. Запомните: мы топчем их землю, за что они опасны вдвойне. Жестокие как звери. С автоматом не расставаться даже тогда, когда сидите по нужде. Это ваше гарантия на жизнь. Кроме калашникова вас никто здесь не сможет защитить. Только пользуйтесь им подобающе. И дай бог нам дожить до того дня, чтобы я мог пожелать вам счастливого пути на гражданку. Всё! Инструктаж окончен. А теперь замкомзвода определит вас на постой.

Несмотря на свой грузинский акцент, будущий взводный говорил на русском вполне хорошо и внятно.

После пламенной речи Заридзе заместитель командира взвода старший сержант Нечетайло повёл новоприбывших в казарму, где они сдали лишние вещи в каптёрку роты на хранение до востребования.

Ещё обучаясь в сержантской школе, Артур сапоги зря не топтал. Стрелял с калашникова из любого положения, укладывая мишень с одного выстрела. В рукопашной равных во время состязаний, устраиваемых тыловыми офицеришками, ему не находилось. Вдобавок ко всему он отдельно изучал искусство метания ножа, что достиг желаемых результатов к концу учёбы. И поэтому он практически был готов к этой войне.

Рота под командованием старшего лейтенанта Шевчука, куда прибыл младший сержант Мухачёв, выполняла задания особого риска. Исходя из этого, сюда старались отбирать бойцов, хорошо обученных и хладнокровных, способных выпутаться из любых военных передряг.

Первое военное крещение в роте Артур получил на третьи сутки пребывания. Они ему запомнились отчётливо, до мелочей.

В тот день все три взвода роты на военных вертолётах забросили на место вспышки столкновения каравана, сопровождаемого на бронетранспортёрах нашими бойцами до Кабула. Духи внезапно напали с гор.

Под мощной атакой высаженной роты с фланга после небольшого сопротивления духи испарились в расщелинах скалы. За собой оставили подбитый головной бронетранспортёр каравана завалившимся телом убитого солдата на открытом люке.

Так началась афганская война для младшего сержанта Артура Мухачёва, постепенно превращая его в человека, чующего опасность грозящей жизни, что помогало ему выживать в столкновениях с духами, где он не успевал терять бойцов со своего отделения.

Через год войны в звании старшего сержанта и с орденом Красной Звезды за спасение командира взвода в боевых действиях он был назначен заместителем командира взвода при новом взводном.

Тогда в бою, в одном из ущелий гор, где во взводе из тридцати человек уцелело всего семь, он сумел отбить раненого командира у захвативших в плен духов.

Нового взводного перевели из другой роты взамен Заридзе, отправленному в ташкентский госпиталь.

Старший лейтенант Хромов со своим замом быстро нашёл общий язык.

Придирчивостью к бойцам он не отличался, как иногда делали вновь прибывшие офицеры из Союза. Обычно таких придирчивых хватало только до первого столкновения с духами. После этого у них отношение к бойцам круто менялось. Они уже просто понимали, что здесь не ученья, а война.

Под командованием Хромова Артуру пришлось служить недолго.

В тот день, подняв по тревоге, роту как обычно повезли на вертушках на место нападения духов на колонну, следовавшую до Кабула. Духи по отработанной тактике подбили с гранатомётов бронетранспортёры, следовавшие в голове и в конце каравана, временно перекрыв тем самым движение. Из-за сильного тумана на перевале высадить десант смогла только одна вертушка.

Это был взвод Хромова. Несмотря на преимущество в численности душманов, взвод принял огонь на себя, пропуская двинувшуюся колонну после сброса в ущелье горевшей головной БМП.

Поняв, что колонну упускают, духи всеми силами нацелились на взвод Хромова. Надежда оставалось только на два взвода, пытавшихся высадиться на весу в километре от разбушевавшейся битвы.

Увидев, что духи ползут наверх по скалам в надежде выбрать позицию, более удобную для ведения боя сверху, Хромов дал команду всем отступить. Отступить к пещере, находящейся в двухстах метрах от оборонявшегося взвода. Сам же, оставшись при этом один, удерживал наступление в лоб, что обеспечило отход без потерь.

Когда взвод занял оборону у входа в пещеру, отступающего командира подстрелил в ногу дух, успевший забраться наверх скалы. Остерегаясь очередного выстрела, Хромов закатился за валун. Шквал огня с проёма пещеры, исходящий от бойцов, пытавшихся прикрыть своего командира, не остановил окружавших валун духов. Выйти же из пещеры не давали занявшие места на скалах душманы, отвечая интернационалистам ответным огнём.

– Всё! – крикнул с досадой один из командиров отделения. – Взяли Хромова живьём.

Раздавшийся взрыв на миг заставил прекратить огонь с обеих сторон.

Порядка шести духов, навалившихся на Хромова, отбросило к скале. Волна взрыва их сразу уложила в горизонтальное положение без признаков жизни.

Под натиском подоспевших взводов духи отступили в горы.

За валуном, где отстреливался раненый командир, обнаружили разорванное по частям его тело и кольцо ручной гранаты, прижатое в кулаке. Больше там ничего не было.

В этот день кроме убитого Хромова и раненого в левое предплечье Мухачёва, стрелявшего в последние минуты подхода духов к валуну уже стоя, пытаясь на время отвлечь внимание на себя, серьёзно пострадавших не оказалось. Останки тела Хромова, собрав, повезли в часть, откуда, упаковав в цинковый гроб, переправили в Союз на «чёрном тюльпане».

За этот подвиг старшему лейтенанту Хромову посмертно было присвоено звание героя Советского Союза.

Подлечив рану в госпитале, Артур вернулся в родную роту. Здесь произошли перемены. Вместо ушедшего начальником штаба батальона Шевчука ротой командовал его первый взводный Георгий Заридзе уже в звании капитана.

– Я, грешным делом, подумывал, что ты закончишь эпопею Афгана в госпитале, – встретил его Заридзе, зашедший докладывать о прибытии для дальнейшего прохождения службы.

– Ну, как же, товарищ капитан, я уеду, не попрощавшись, – ответил ему с улыбкой Артур.

– Сколько тебе осталось куковать-то?

– Два с лишним месяца.

– Тогда принимай роту, старшина, и воюй дальше.

– Виноват, товарищ капитан, я старший сержант.

– С сегодняшнего дня уже старшина. Пока ты там отлёживался, я тут походатайствовал о твоём повышении. Грузины добро помнят. А теперь садись и рассказывай, как ты отбил меня у духов, – сказал, посерьёзнев, Заридзе, указывая ему на стул. – Я же сознание потерял. Ничего не помню. Очухался только в госпитале.

Артур, расслабившись, сел на предложенный стул. Сейчас он знал, что перед ним сидит не командир роты, а его боевой товарищ, с кем он не раз ходил на боевые операции, с кем не раз выходил из-под пуль душманов, с кем они, прикрывая молодых, необстрелянных солдат, вызывали основную силу удара моджахедов на себя. Он отчётливо представил кровавый замес, случившийся в тот злополучный день, приведший к гибели почти весь взвод.

Десантную роту кинули в трёх местах по взводам с воздуха на пути наступающих воинов ислама к подступам Кабула. Нужно было удержать их натиск до прибытия основных наземных сил. Наше командование атаковать с воздуха не решалось, боясь сильных обвалов при бомбёжке. Обвалы могли перекрыть ведущие к городу дороги.

Взвод Заридзе укрепился на левом фланге и вёл ответный бой с укрытия. Поначалу духи, превосходящие по количеству, наступали по всему фронту. Но мощные сопротивления взводов заставили их сосредоточиться на левом фланге. Цель была разгромить левый фланг и обойти противника с тыла. Основная атака духов легла на взвод Заридзе.

Малоопытные юнцы, толком не нюхавшие пороха войны, падали один за другим, распластавшись на камнях, образовывая лужи крови.

Получивший контузию от взорванного рядом снаряда гранатомёта, командир взвода сполз вниз, ухватившись двумя руками за голову. Командование взводом автоматически перешло на единственного уцелевшего командира.

Артур, не медля, приказал всем оставшимся в живых отойти к ущелью. Сам он, отстреливаясь, направился за раненым Заридзе.

Вдруг выросшие из-за камней двое духов схватили комвзвода за подмышки и потащили без оглядки прочь. Прицельным выстрелом Артур снял одного из них. Духа отбросило в сторону. Второй, не обращая внимания на упавшего, продолжал тащить командира. Переместившись перебежками, Артур уменьшил расстояние. Стреляя левой рукой, зажав приклад автомата под мышкой и не давая высунуться стреляющим в него духам, правой рукой кинул наотмашь штык-нож, лишь на секунду взглянув на цель. Душман, освободив взводного, повалился вперёд с торчащей за спиной рукояткой штык-ножа. Преодолев промежуток до Заридзе, он на ходу перезарядил пустой магазин. Не переставая стрелять, он схватил командира за ворот и поволок к ущелью, где, укрепившись, отстреливались воины-интернационалисты. Пока дотащил до укрытия, пуля-дура успела пробить правое бедро без того контуженного Заридзе.

Воины ислама отступили, когда подоспели основные силы, забирая с собой в горы раненых единоверцев в чалмах.

Выслушав рассказ до конца, Заридзе, наклонившись, достал с тумбочки начатую бутылку водки и два стакана.

– Давай помянем погибших, – и, прислушавшись к звукам с улицы, добавил: – Погибших с честью за хрен собачий. Жалко ребят. Гибнут в такие молодые годы, зная, что у себя на родине жизнь цветёт, – и он с какой-то детской обидой, чокнувшись с Артуром, залпом выпил единственное средство, согревающее душу в этой военной обстановке.

– За период выполнения интернационального долга в провозглашённой Демократической Республике Афганистан погибло множество советских солдат. И неизвестно, сколько ещё потеряем. Вспомнят ли нас через сорок лет после окончания этой заварухи, как помнят солдат Великой Отечественной? Вряд ли! Если вспомнят, то только те, кто непосредственно участвовал в этой ненужной для нас войне. Никто нас, кроме своих матерей, на родине не пожалеет. Мы здесь топчем чужую землю. Встреваем во внутренние дела. К чему нам всё это? Они сделали национально-демократическую революцию. Так пусть и борются за неё сами, а мы тут при чём? Нам что, больше всех надо? Может, населения в Союзе развелось так много, что с помощью войны решили нас поубавить?

Ладно, старшина, давай ещё по одной! – поднимая повторно налитый стакан, закруглил нервную тему Заридзе. – Будем воевать, раз присягали перед отечеством.

По окончании срока службы Артур написал заявление на имя командира части воздушно-десантных войск о продлении службы по контракту в должности старшины роты. Подписанное заявление вернули через неделю с присвоением звания прапорщика.

– Не хочется жить без автомата? – подшутил над ним командир роты после получения Артуром разрешения на добро.

– Почему же? Послужил отечеству, послужу и за себя, – ответил он. Бабки-то контрактникам здесь хорошие платят. Люди сюда вон сами рвутся. А у меня есть возможность сразу остаться.

– Это тебя не деньги интересуют, а война. Привык ты к бойне. Иначе себя и не представляешь. В Союзе бы ты так не поступил. Там другая служба. Как иногда поговаривал один майор, преподающий в училище, «ушёл бы в запас, да цирк люблю». Где такое ещё увидишь, как не в нашей армии? Юморной был майор, ничего не скажешь.

– Ты что, командир, не хочешь, чтобы я остался при тебе? – спросил старшина в ответ на высказывания Заридзе.

– Я-то хочу. Но я ещё хочу, чтобы ты и голову сберёг. Вот в чём суть.

– Постараюсь, командир, не подвести, – засмеялся в ответ Артур.

Спустя полгода после этого разговора в одном из рейдов на кишлак капитана Георгия Заридзе в упор расстреляли выскочившие откуда-то три душмана, что он, даже не успев опомниться, отлетел, изрешечённый от пуль, уронив висевший наготове автомат.

В метрах десяти от командира следовали старшина и несколько солдат. Они кувыркнулись, падая, по сторонам и открыли ответный огонь. Один из духов успел удрать, а двое остались лежать недалеко от Заридзе. Старшина рванулся за убегающим духом. Настиг он его в конце кишлака, когда тот пытался спрятаться в дувале.

Выпущенная очередь с калашникова остановила духа, словно он, чего-то вспомнив, хотел вернуться назад. Стараясь не падать, он стал медленно поворачиваться в сторону старшины, но повторная очередь отбросила его.

Он упал, раскинув руки, не успев даже вскрикнуть.

Должность ротного после гибели Заридзе занял командир второго взвода старший лейтенант Родион Романов. Недавно вернувшись с побывки из Союза, он долго рассказывал старшине о происходящих переменах.

– А ты чего не едешь? – спросил он его, закончив свой рассказ.

– Боюсь, не захочу вернуться.

– А, – протянул Романов, – тогда лучше не дёргайся.

– Да я, собственно, и не дёргаюсь. Успею ещё надёргаться, когда подстрелят.

– Сплюнь, – одёрнул его Романов.

– Ну, конец-то какой-нибудь будет?

– Тебя смерть боится. Ты потому что идёшь прямо на него. Скоро про тебя будет знать весь афганский народ.

– Ох, куда хватанул! – улыбнулся старшина.

– А чего! Ты вон уже три ордена имеешь. Медалей за отвагу полно. Командир части с тобой за руку здоровается при встрече. Статью о тебе несколько раз в военной газете написали. Даже один раз с фотографией. Сам не заметишь, как живой легендой станешь.

– Как бы за мои шалости духи за мной охотиться не стали. Сам, наверное, слышал про майора Степанова? В Кандагаре они базировались.

– Да, слышал.

– Ну вот, отсюда вывод. Воевал мужик на совесть. Крушил духов налево и направо. Часто про него писали, многократно награждали. Героя Советского Союза дали. Живая легенда, как ты говоришь. А воины ислама не выдержали его наглости и объявили за его голову большие деньги. В итоге через месяц его и убили. Нашли обезглавленным. Вот тебе и легенда. С этой легендой можно и живой мишенью стать. А мне бы хотелось, если что случится, чтоб моё тело похоронили целиком. Ты вот мне про гражданку тут красиво изложил, а я уже почти о ней не думаю. Мне кажется, я здесь воюю целую вечность. Может, оно и правильно, что меня здесь будут знать. Покойный Заридзе говорил, что дома, кроме матерей, о нас некому печалиться. Это мы для Афганистана подвиги совершаем. А у себя об этих заслугах вряд ли заинтересуются.

В кабинете зазвонил телефон. Ротный, приставив трубку к уху, сказал традиционное «слушаю». Выслушав сказанное, тут же ответил: «Есть, товарищ майор!» и, тяжело выдохнув, положил трубку на место.

– Как только говорят, что со штаба звонят, сразу холодно становится. У них же одно. Вылетаем сейчас, вылетаем завтра. Как будто больше ничего и не знают. Но пока пронесло, – довольно заулыбался Романов.

– А кто звонил-то? Важная персона?

– Майор Сапрыгин. Дежурный по части. Между прочим, по твою душу.

– Что-нибудь стряслось?

– Нет. Но, вероятно, намечается, если тебя вызывает командир части.

– Когда вызывает?

– А прямо сейчас и вызывает. Иди, потом зайдёшь, расскажешь.

Командир части полковник Стрижов, мужчина лет сорока в отличной физической форме и с приятными внешними данными, встретил прапорщика Мухачёва, разговаривая с начальником штаба части по телефону.

Вытянутый по стойке смирно старшина доложил о прибытии и после рукопожатий сел на предложенный стул.

– Ну, старшина, – произнёс Стрижов, закончив телефонный разговор, – готов к заданию?

– Я всегда готов, товарищ полковник, – ответил старшина, понимая, что вызвали его не о жизни спрашивать.

– Это хорошо, что готов. Было бы больше таких, как ты, вояк, мы тут духам показали бы, – и Стрижов машинально потряс кулаком. – Они бы у нас не знали, где попрятаться. Ну да ладно! Пока воспользуемся тем, что есть, – подмигнул он старшине левым глазом. – Тут как раз по твою душу одно дельце просится. Не откажешься?

– Это приказ?

– Скорее просьба, чем приказ. Мне сегодня ночью звонил один давний знакомый. Он сейчас командир погранчасти в Туркменистане. Так вот, они упустили четверых то ли узбеков, то ли казахов. Через реку Мургаб они пересекли границу в районе Тахта-Базара. Это, в общем, между Туркменией и Афганистаном. Казалось, упустили, да чёрт с ними. Тут сейчас идёт война, таких перебежчиков на каждом шагу хватает. Но, к несчастью, пограничники взяли одного пожилого туркмена, согласившегося за небольшую плату помочь перебраться на противоположную сторону этим четверым. Старик, в свою очередь, когда понял, что за такие дела грозит, не задумываясь, рассказал всё, что знает, и всё, что слышал. Не знаю, насколько это верно, но, по словам моего знакомого полковника Астафьева, они взяли курс через хребет Банди-Туркестан в Кафир-Калу. – Стрижов встал и поманил за собой старшину к висящей на стене карте. – Это вот здесь, – показал он, проведя указательным пальцем по карте. – Возьмёшь человек пять обстрелянных ребят из своей роты и устроишь гостям засаду на перевале Нарьян. В этих краях, как нам известно, духи не базируются. Но не тебе объяснять, что каждый мирный афганец, трудящийся у себя в огороде, в любую минуту может схватиться за припрятанный ствол. Для удобного случая, чтобы отыграться на нас. Чёрт бы их побрал, этих первобытных! Мы их сидя, можно сказать, срать учим, а они нас на каждом шагу то и дело стараются пристрелить. Изучил? – спросил Стрижов и взглянул в сторону внимательно изучающего карту старшины.

– Пытаюсь запомнить, товарищ полковник!

– Ладно, не напрягайся. Возьмёшь потом у начальника штаба данные.

– А зачем они в Кафир-Калу направляются?

– Если старик правильно рассказал, то за наркотой.

– Тогда, может, их на обратном пути цапнуть? С грузом вместе.

– Не думаю, что они обратно так же вернутся. Их пограничники шуганули. Наверняка запасной вариант имеют. Это не к роднику за водой сходить. Они знали, куда и на что идут. Скорее всего, всё тщательно продумали.

– Что прикажете делать, если будут сопротивляться?

– Оружие применить по обстановке. Окажут сопротивление, уничтожайте. Ещё вопросы?

– Никак нет, товарищ полковник! – отчеканил старшина.

– Тогда поможем пограничникам. Может, и сами пригодятся.

– Сделаем! – согласился старшина. – За нами дело не встанет. Поможем, коли требуется.

– Ну всё тогда! Иди, собирайся. Вертушка вас завтра где-то… – и Стрижов озадаченно прикинул, когда это лучше сделать. – Ну, ориентировочно после обеда забросит. Ну, тебе сообщат потом точное время.

– Разрешите идти?

– Иди, старшина! Если что-то не так, зря не рискуйте. Связь постоянно поддерживайте.

Вертолёт забросил их в количестве шести человек с прапорщиком Мухачёвым во главе ровно в назначенное командиром части время, оставив наедине с перевалом Нарьян. Здесь, по данным штаба, проходили почти все караванные пути, следующие к приграничной зоне Туркменистана.

– Выше гор могут быть только горы, на которых обоссался душман, – шептал в ритм идущий за старшиной сержант Копылов.

– Оставить осквернять духов, Копылов! – приказал ему старшина. – Не забудь! Мы ползём на их территории. Проклянут за твои слова. Всю жизнь каяться будешь.

– Я, товарищ прапорщик, от мусульманских проклятий седеть уже начал.

– А причём тут мусульманские проклятия, сержант? Ты что-то не туда загнул. К твоему сведению, средь нас много мусульман. Вот Сулейманов узбек. Тоже верующий Аллаху. Абдрашитов таджик. Тоже мусульманин. Однако все воюем против духов. Если служить по вере, они должны их защищать, а не идти против них. Так что убавь газу на виражах, а то накаркаешь на себя. Слышал, наверное, как они поступают с неверными, если попадёшь к ним в плен? Обрезание.