«Это кристалл, он мне так и сказал, что это кристалл. Он явно хочет его прикарманить, он явно стоит много денег. Это шанс, Ганс, шанс, который выпал тебе, дураку, один раз в жизни. Ты не должен его профукать, не должен. Я его выкраду. На меня никто не подумает, что это я. Сегодня же выкраду. Что этот старый пёс засиделся-то? Наверняка хочет продать мой кристалл, мой драгоценный камушек. Ну уж нет, не позволю я ему этого сделать, я сейчас же пойду и отберу у него камень».
Алчность и страх сделали своё дело. В руке ночной фигуры что-то сверкнуло, и она двинулась в сторону лаборатории.
Клаус так и не понял, что вырвало его из жизни, он продолжал эксперименты со странным объектом, не обращая больше ни на что внимание. В нём проснулось то забытое чувство, которое когда-то толкнуло его, чтобы стать учёным. Это чувство давно умерло, а осталась только скучная работа в городской лаборатории с каждодневным повторением одних и тех же анализов. Когда нож вошёл в основание черепа, отделив спинной мозг от головного, он умер счастливым человеком. До последнего момента в головном мозге шла активная деятельность и поиск ответа на вопрос, что это за камень.
Кровь хлынула из аорты через шею тугой струёй, залив весь лабораторный стол красным фонтаном. Гансу пришлось отодвинуть тело и взять ставший красным от крови Клауса камень. Он не стал его вытирать от крови и, убрав в карман плаща, быстро выбежал из лаборатории.
«Сколько же он стоит? Наверное, миллион марок? А может, два миллиона. Наконец-то я выберусь из этой мрачной жизни, перееду в центр Берлина. Надоело это захолустье. Нужно только его продать. Клаус мне явно врал насчёт ювелиров, но нужно быть осторожным. Нужно продать его, нужно продать».
Можно сказать, что Ганс тоже умер счастливым человеком, он тоже не понял, что его убило. Он шёл поздно ночью около городской электростанции, когда дуга высоковольтной линии вдруг превратилась в плазму и превратила тело Ганса в пар.
* * *
Получение энергии для переконфигурирования прошло успешно. Текущее место по удалению от источников внешней энергии идеально…
Глава 2. Марс
– Ну что, друзья, мы долетели?
– Да, капитан, мы сделали это, теперь посадка.
– Прекрасно, ну что, друзья мои, наши фамилии навсегда войдут в историю человечества как фамилии людей, первыми достигших Марса. Мы совершили подвиг.
– Да, видеть ваши рожи в течение почти года в этой консервной банке – это действительно подвиг.
– Спокойно, Иван, спокойно, да, это было непросто. Всё-таки наши рекомендации о нахождении в состоянии бодрствования были услышаны, следующая экспедиция полетит в состоянии гибернации. Гибернационные кабины создали и испытали.
– Капитан, вы простите, это всё эмоции. Просто действительно это оказалось крайне сложно для меня. Причём я, врач, должен же быть лучшим из вас и с трудом держу себя в руках. Сергей, ты обязан написать на меня рапорт по возвращении.
– Иван, давай сначала выполним миссию и вернёмся. Нам тут на поверхности тоже предстоит провести приличное время. Александр, что там у нас?
– Всё хорошо, капитан, реакторы работают как часы. Зря мы так переживали, могли бы пройти путь в два раза быстрей. Заряд потратили всего на 10 % от возможных затрат.
– Ещё один знаток. Вы хоть понимаете, сколько новейших неиспытанных технологий за раз мы испытали? Сколько мы человечеству открытий сделали? Да, пришлось потерпеть. Ворчат они. Долго им, понимаете, а как первооткрыватели на кораблях ходили? Тоже ведь по году и больше!
– Так то на кораблях, в открытом море. А тут банка железная.
– Зато у них оранжереи не было, как у Данилы.
– Да он туда и не пускает нас, говорит, что мы ему флору губим.
– И не пущу, нечего вам там делать лишний раз.
Эти перепалки в кабине космического корабля были уже не в первый раз. Люди устали от длительного путешествия в замкнутом пространстве и выпускали пар как могли.
– Александр, доложи по форме.
– Господин капитан, реакторы в норме, запас мощности – 90 % на посадку и возвращение, без дозаправки. Уровень радиации в норме. Уровень кислорода в норме. Запас воды в норме. Запас пищи с расчётом на возвращение в норме.
– Отлично, спасибо. Марина, что у нас по плану посадки?
Из динамика на приборной кабине раздался голос.
– Капитан, до выхода на орбиту посадки осталось десять минут, желательно экипажу оставаться на своих местах.
– А я думал, может, перекусить успеем?
– Нежелательно, возможны перегрузки. Если есть потребность опорожниться, то это желательно.
– Мариночка наша, как всегда, максимально вежлива.
– Ну что с неё взять, компьютер он и есть компьютер. Но так-то она права, опорожниться бы надо.
* * *
Пётр Сергеевич был доволен, марсианская миссия шла успешно. Корабль вот-вот должен был коснуться поверхности Марса. Заготовленная по этому случаю бутылочка шампанского стояла в холодильнике у него в кабинете. Он с нетерпением ждал доклада, чтобы начать отмечать это событие. Единственное, что его расстраивало, – программа Ивана вдруг начала давать такие сбои. Это очень огорчало и, главное, было совершенно непонятным. То выдача прямо колоссальных результатов, то вдруг почти полная остановка. В итоге в проект пришлось вносить множество корректив, проверять все узлы чуть ли не дедовскими методами на стендах. Отправлять экипаж вживую, так как слишком многое не успели. Но первоначальный план было нарушать нельзя.
«А главное, как я это всё должен военным объяснять? – думал про себя Пётр Сергеевич. – Что наш искусственный интеллект не хочет работать на человечество? Они же мне скажут: ну заставь его. А как его заставить?»
Пётр Сергеевич вспомнил, как Иван принёс ему результаты математического моделирования работы термоядерного двигателя, где было написано, что дальше нужно проводить натурные испытания и осуществлять замеры при помощи датчиков.
– Что это, Иван?
– Таковы результаты просчёта.
– Ты понимаешь, что твоя программа послала нас в поля? Нам сейчас не дадут таких возможностей, мы продекламировали, что все расчёты идеальны и ошибки быть не может. А тут вот такой вброс?
– АИР считает, что мы должны сами доводить изделие до рабочего состояния. Он считает, что без ошибок мы не получим правильного результата и цена ошибки в этом случае будет крайне высока.
– Так-то он правильно, конечно, считает, но кто ему дал такое задание?
– Ему не нужны задания, он сам принимает решение.
– Что же ты такое создал?
– Я не уверен, что его создал я.
«Ох, темнит что-то Иван, ох, темнит. АИР этот его, откуда он действительно появился? Как он смог его написать, когда у него такой массив основной работы? Не зря меня тогда военные по этому вопросу пытали, ох, не зря. Ещё и американцы с точно таким же расчётным контуром, прямо в это же время. Ну да ладно, в любом случае результаты такие, что никто разбираться не стал до конца».
* * *
– Папа, смотри, какие у меня мышцы.
– Ну-ка покажи, сынок, ух ты!
– Вот я десять раз отжался, могу двадцать, хочешь покажу?
– Не сейчас, сынок, я очень занят.
