Зарисовки

ТРИНАДЦАТАЯ ПЛАНЕТА

Завершив облёт планеты, чёрный треугольный разведчик с эмблемой высшего командного состава вошёл в ночную зону, снизился и остановился.

– Штурман, полный обзор! – прозвучал сухой голос.

На экране появились холмы, просторная долина. Вдалеке фосфоресцировало скопление планктона, поднявшегося из глубины моря.

– Что скажете? Достаточно благоприятные условия? – произнёс тот же голос.

Группа генералов сидела за овальным столом. Одни пили лимонад, другие ели фрукты, глядя то на экран, то на настенное табло, где светились показания состава атмосферы, давления у поверхности, силы гравитации, степени радиоактивного излучения, а также длинный перечень астрономических и прочих данных.

– Вполне приемлемо, – отозвался один из генералов.

– Мой профиль – природные ресурсы, – заговорил другой генерал. – Обратите внимание, что верхний почвенный слой буквально напичкан техническими компонентами. Исключение – ферет, мемерон, кри-3.

– Девяносто процентов ресурсов мы изымем, – ответил сухой голос. – Это компенсация за проведение разведки.

– Продолжительность суток меньше, чем на нашей планете, на четыре часа, – заговорил ещё один генерал. – Пожалуй, в этом нет ничего страшного. А кислорода, обратите внимание, больше на семь процентов. Это позволит камлянам убегать от хищников, не испытывая ни усталости, ни одышки.

– По-моему, не для них, а для хищников и аборигенов

скоро наступят тяжёлые времена, – произнёс сухой голос. – Кого из арестантов ни возьми – экстрасенс, гипнолог. Агрессивные вырожденцы!

– Да, это верно! Удивительно, что никто из них не напал на представителей власти во время дознания.

– Если они нападут на охрану, мы будем вынуждены открыть огонь. Если сброс пройдёт мирно, не будет повода обвинить нас в некомпетентности, умышленном накаливании страстей или вредительстве, – прозвучал ещё один голос. – Да и мы сами не будем испытывать угрызения совести.

– Согласен с тем, что мы должны исключить малейшие поводы для придирок, выполняя пункты приказа. Верховный главнокомандующий обязательно просмотрит наш отчёт. Ни одной осечки не должно быть. В итоге та полемика, которая всколыхнула наше общество, вскоре утихнет, не имея серьёзной подпитки.

– Да, – согласились генералы.

– Двенадцать планет явно не были пригодны для жизни, это понятно даже курсантам, а здесь… вполне…

Штурман громко откашлялся, привлекая к себе внимание, и сказал:

– Можно совершить ещё несколько адресных переходов к ближайшим планетарным системам.

– Сколько адресов? – прозвучал сухой голос.

– Семь.

– Условия схожие?

– Нет, хуже. Были хуже. Разведка в этом удалённом районе галактики производилась двести тысяч лет назад. Если за это время на какой-нибудь из семи планет завершилось Великое окисление, то есть произошло насыщение атмосферы кислородом…

– Это нам понятно. Предпосылки обнадёживали?

– На этих планетах были и синие водоросли, и несколько видов грибков, но краткосрочное исследование не позволило определить, насколько быстро они размножались.

– То есть, не исключена вероятность, что, прозондировав те семь планет, мы будем вынуждены вернуться сюда?

– Вполне возможно.

– Штурман, отклоняю ваше предложение! И охрана, и пилоты уже длительное время испытывают состояние напряжённости. Пока нервных срывов не было, но, если экипажи и дальше будут находиться в дискомфортных условиях… – сухой голос сделал паузу, затем продолжил. – Предлагаю произвести сбросы. Предоставляю возможность высказаться тому, кто имеет иное мнение.

Генералы промолчали.

– Хорошо, значит, все согласны. Первый пункт приказа мы выполнили – рассортировали камлян по цвету кожи и форме глаз. Выполнили пункт номер два – нашли пригодную для жизни планету. Выполнили пункт номер три – указали в отчёте бортовые номера базы и крейсеров. Теперь мы должны выполнить пункт номер четыре: расселить камлян изолированными группами. Штурман, топографическую карту!

Над поверхностью стола появились контуры материков с цифровыми данными рельефа. Один из генералов указал на мигающую красную точку и сказал:

– Мы находимся здесь. Рядом море, река, горы. За бортом комфортная температура. Предлагаю сбросить сюда особо опасных нарушителей закона.

– Почему нет? Вполне приемлемые условия. Нареканий в наш адрес не будет. Сюда направим базу. Возражения есть? – спросил сухой голос.

– Нет, нет, – ответили генералы.

– Теперь давайте решать, в какие точки направим крейсеры для осуществления сбросов. Наличие нескольких материков позволит нам рассредоточить камлян без долгих и кропотливых размышлений.

Вскоре места посадочных точек были обозначены и утверждены.

– Штурман! – прозвучал сухой голос. – Передайте командирам базы и крейсеров обозначенные нами координаты и приказ: «Сброс!» Приступим к завершению миссии.

*

Огромная чёрная «шайба» встала на опоры посреди погружённой в ночь долины. Загудели механизмы, под днищем базы вспыхнул бледно-голубой свет. На почву лёг широкий трап. Две колонны вооружённых солдат побежали вниз по шероховатым плитам. Выбежав в долину, солдаты опустили на лица светофильтры, передёрнули затворы и взяли оружие на изготовку.

В чреве базы ярко вспыхнули прожекторы, осветив сидевших на грузовой палубе арестантов в серых рубищах и их детей. Несколько минут стояла тишина, затем из динамиков раздался громкий голос:

– Встать! Покинуть базу!

Младенцы и малыши, проснувшись, заплакали.

– Не смотреть в глаза! Смотреть под ноги! – прозвучала команда.

После того, как арестанты и их дети оказались в долине, прозвучало:

– Сбросить Главного!

Открылась одна из клеток. Солдаты вытолкнули из неё массивное металлическое кресло, в котором сидел седовласый мужчина с завязанными глазами.

Спешно выкатив кресло в долину, солдаты отошли на почтительное расстояние.

– Ливлезия, сними повязку с глаз мужа! – прозвучал в динамиках сухой голос.

После того, как команда была выполнена, голос продолжил:

– Теперь, Камлион, ты и твоя «армия» будете жить здесь. Нравится эта планета – Терра?

Главный арестант посмотрел на траву и кусты, на плещущееся вдалеке море, на незнакомые созвездия и ответил:

– Нравится.

– Очень хорошо! Считаю нужным сказать, что эта планета находится на противоположной стороне нашей галактики. На Илмию, не имея средств доставки, вы не сможете вернуться. Вы получили то, о чём мечтали: полное отсутствие цивилизации!

– Напрасно ты злорадствуешь, Цегеот, – сказал Камлион. – Выгнав нас с Илмии, вы не улучшили, а ухудшили ситуацию.

– Вряд ли.

– Ухудшили, я это точно знаю. Я говорил на суде, повторю ещё раз, в надежде на то, что среди вас есть патриоты Илмии. Да, мы – полувоенная организация. Да, у нас есть табель о рангах. Да, мы ломали громоздкие сооружения и технику, не нанося при этом травм никому из граждан. Мы делали это потому, что слышали, как Илмия стонала и просила не терзать её. Она терпела и ждала, надеясь, что наше движение охватит все материки. Но вы нас выдворили. Истерзанная планета осталась наедине со своими мучителями. Защитников и надежды она лишилась. Что будет дальше? Её терпение скоро закончится.

– Вряд ли.

– Закончится. И вы должны знать, что гнев планеты несравним с нашим сопротивлением. Илмия без сожаления стряхнёт с себя вашу цивилизацию. Мы знаем это, и будем оплакивать и вас, и ваших потомков.

– А мы знаем, Камлион, что ты искусный демагог. Нас твои речи не впечатляют. Ответь, чем вы займётесь после того, как база улетит? Разведёте огонь, чтобы согреться и приготовить пищу? Или нет? Отправитесь искать пристанище, или останетесь на месте, отдав себя на милость природы? Подчинитесь этой планете или подчините её?

– Я чувствую, что планета приняла нас. Вы – её враги, мы – друзья. Она согреет нас и накормит. Отныне мы всегда будем милосердно относиться к нашему новому дому.

– Не всегда! Ты смертен, Камлион! Сколько ты проживёшь, не имея поддержки нашей медицины? Лет двести, возможно, триста. Только создав монументальные статуи, стелы, барельефы с надписями-правилами, можно сохранить память о своём существовании. Ничего подобного вы создавать не намерены? Или же…

– Не намерены, – прервал его Камлион.

– Значит, вы сами вычеркните себя из истории. Пройдёт немного лет, и твои правила будут забыты. Что произойдёт дальше? Чем займутся ваши потомки? Скорее всего, в них заговорит память предков. Они построят города, проложат дороги, создадут воздушные, а затем звёздные корабли. Иного пути к процветанию не существует.

Помолчав, сухой голос продолжил:

– Вам нет прощения за то, что вы упорно подрывали мощь нашей цивилизации. Но почему должны страдать ваши дети? Они несмышлёные. Им нужны комфортные условия, а не те, в которых будете жить вы. Отдайте их нам, проявите благоразумие хотя бы однажды.

Матери прижали детей к себе. Камлион, нахмурившись, не произнёс ни слова.

– Настаивать не имею права, – после долгой паузы прозвучал сухой голос. – Живите, размножайтесь. Это нам на руку, потому что у ваших детей отменное здоровье. Вы сохраните лучшие образцы нашей нации… Запомни, Камлион, наша надзорная служба отныне всегда будет рядом. Мы будем контролировать и вас, и ваших потомков. Уверен, в будущем камляне пойдут нашим путём. Не имеет значения, сколько пройдёт времени – тысячи или сотни тысяч лет. Однажды, когда мы убедимся, что ваши потомки стали хозяевами планеты, а не её гостями, мы придём и раскроем все тайны. Просвещённые камляне вернутся на Илмию полноправными гражданами. А затем мы – илмиане, – продолжим покорять Вселенную. Именно покорять бесконечную бездну, а не прислуживать ей… Охрана, занять места в отсеках!

Большой трап подняли. База взлетела, набрала высоту и остановилась. Вскоре в неё, осуществив сбросы, влетели крейсеры. База заиграла всеми цветами радуги и стремительно унеслась.

*

Поднявшаяся над горизонтом доминирующая звезда осветила долину и камлян, неотрывно смотрящих в небо.

На Терре – Земле зарождался новый день.

ЗАКОН «ГУСТО-ПУСТО»

Сон Натальи прервал звук, похожий на стрекотание цикады. Она открыла глаза, нажала на кнопку будильника, затем спрятала руку под одеяло. В комнате было прохладно, стоял полумрак. За окном зарождался очередной ненастный осенний день. Моросил дождь. Ветер раскачивал почерневшие ветви ивы. На общей кухне за тонкой стенкой кто-то без устали гремел алюминиевой посудой. В её ушах, перекрывая этот шум, продолжал звучать голос полноватого розовощёкого канцлера:

– Госпожа, завтра вся страна будет праздновать ваш день рождения. Те, кому повезло родиться с вами в один день, получат по одной золотой монете. И, осмелюсь вам напомнить, что завтра…

«Что ещё? Что ещё должно произойти завтра?» – подумала она, напрягая слух, но тонкая нить, связывавшая её со сновидением, оборвалась.

Она часто-часто заморгала и всхлипнула. Бесспорно, жить на планете Диэссолис было намного интереснее, чем в этом мире. Там её боготворили, а здесь…

Наталья вытерла слёзы и обвела комнату взглядом. Тумбочка с будильником и ночной лампой. Кухонный стол с посудой и видавшей виды электроплиткой. Два стула. Старенький комод. Узкий бельевой шкаф. Матерчатый выцветший абажур. Чёрное пятно на стене – радио. Умывальник у двери.

Она тяжело вздохнула, вспомнив сиявшие золотом парадные залы, уютные будуары, услужливых вельмож и проворных слуг. В том мире никуда не нужно было спешить, а здесь…

«Где сон, где явь? – подумала она и откинула одеяло. – Хоть и не хочется, нужно идти на работу».

Надевая новое платье из шотландки, она опять почувствовала прилив жалости к себе и пару раз всхлипнула.

По тротуару шла, надвинув на лицо капюшон синего дождевика, невысокая стройная девушка. Рядом, громыхая, проезжали трамваи; проносились мотоциклы, поднимая фонтаны брызг; утробно рыча, проехала пара чёрных эмок.

Перепрыгивая через лужи, Наталья прошла несколько кварталов и вошла в здание горкома партии. В фойе поздоровалась с пожилым охранником.

– Здравствуй, лесная фея, – ответил тот, пробежав взглядом по копне её светло-рыжих волос, по румяным щекам и алым губам. – Василий приедет на побывку через пару недель. На днях ему присвоили звание старшины.

– О! Это здорово!

– Конечно, – пригладив усы, согласился охранник. – Дисциплинированный и умный парень. Ты ещё не обзавелась женихом?

– Нет, не обзавелась.

– Хорошо. Ну, иди, красавица, трудись.

Слева в глубине тускло освещённого коридора находилась телефонная станция. Подходя к двери ТС, она вдохнула знакомые запахи духов и табака. А затем окунулась в привычную деловую атмосферу.

– Станция. Соединяю… Станция. Повторите номер. Да, не занят. Соединяю… Три восемнадцать, подождите, – говорили девушки, экипированные наушниками и ларингофонами.

Столы с коммутаторами стояли вдоль стен. Над самым ответственным коммутатором висел портрет Хрущёва. Несколько девушек, разговаривая, стояли у деревянной вешалки, прибитой к стене. Владлена – невероятно очаровательная блондинка, – уже заступила на дежурство и смотрела на лампочки, шнуры и гнёзда своего самого ответственного коммутатора, приноравливаясь надеть наушники так, чтобы не повредить пышную причёску. Именно Владлену и её сменщиц в преддверии каждого праздника в обязательном порядке поощряли либо благодарностями, либо почётными грамотами, либо памятными подарками.

– Доброе утро, – сказала Наталья, подойдя к своему рабочему месту.

– Доброе, – ответила Татьяна, передавая ей наушники и ларингофон. – Ты такая хорошая – никогда не опаздываешь на работу. Трудись, а я побежала. Сердце нуждается в любви в любую погоду.

Татьяна засмеялась и устремилась к вешалке.

– Привет, привет, – окинув Наталью придирчивым взглядом, произнесла Владлена. – Да у тебя, как я погляжу, новое платье! Из магазина или с барахолки?

– Из магазина, – усаживаясь, ответила Наталья.

– По поводу какого праздника?

– У меня завтра день рождения.

– Понятно. Заранее не поздравляю – не принято. Кстати, платье – не дешёвая покупка.

Вдруг Владлена быстро надела наушники и, нажав на ключ, сказала:

– Доброе утро, Иннокентий Георгиевич! Спасибо! И вам желаю здоровья и счастья… Да, соединяю.

Рабочий день начался.

Вскоре в комнате появился высокий щеголеватый брюнет – начальник ТС Семён Захарович.

Когда он, мягко поскрипывая безупречно начищенными хромовыми сапогами, проходил мимо, Наталья сняла наушники и подняла руку.

– Что, Подгорная? – спросил начальник.

– Мне нужен отгул, Семён Захарович.

– Отгул? А он у тебя есть?

– Да. На прошлой неделе я выходила на работу вместо…

– Я вспомнил. Когда нужен отгул?

– Завтра, Семён Захарович. Можно?

Начальник долго рассматривал спину красавицы Владлены, затем перевёл взгляд на портрет Хрущёва, задумчиво почесал за ухом.

– Задала ты мне задачу, – пробурчал он. – Ладно, Подгорная, можно. После смены зайдёшь в кабинет, напишешь заявление…

– Спасибо, Семён Захарович!

Вечером Наталья спешила домой почти вприпрыжку. Сгорая от нетерпения, выстояла очередь в магазине. Дома торопливо развесила влажный дождевик, умылась, наспех поужинала и пулей влетела под одеяло.

«Завтра буду спать весь день», – подумала девушка, с азартом взбивая подушку.

*

Ретильетта открыла глаза. Два солнца – ослепительно-жёлтое и рубиновое – одновременно всходили над горизонтом, одно – на востоке, второе – на юго-востоке. В древние времена поэты назвали эти звёзды Добротой и Заботой, и потомки сохранили эти названия, как и название ночного светила – Уют. Голубой гигант Уют находился на огромном расстоянии от Диэссолис, и по ночам, когда на небе не было туч, издалека излучал мягкое ненавязчивое сияние.

В просторной спальне сияли зеркала и золотой декор.

«Ура, я дома! – чувствуя радостное волнение, подумала

Ретильетта. – Я дома! Не нужно стоять в очередях. Не нужно обедать в горкомовской столовой. Ни у кого никуда не нужно отпрашиваться. Здесь я главная! Это моя страна!»

Она прислушалась. Во дворце стояла тишина.

Вдруг она услышала, как один из охранников за дверью прислонил плазмострел к стене и сдавленно чихнул. Второй охранник шикнул на него, после этого опять наступила тишина.

Улыбаясь, Ретильетта выбралась из-под одеяла, на носочках подошла к двери, которая вела на украшенный статуями балкон, осторожно надавила на золотую ручку.

В воздухе витал аромат цветов – это благоухал императорский розарий. Из парка доносилось пение птиц и журчание фонтанов. Семейство жёлтых газелей подошло к беломраморной канавке, напилось родниковой воды и неторопливо удалилось.

И тут Ретильетта услышала стук каблучков. К ней быстрым шагом шли дежурные фрейлины во главе со статс-дамой Жельестиной.

– С днём рождения, госпожа! – воскликнула статс-дама.

– Спасибо.

– Вы не позвонили в колокольчик… На улице свежо, а вы вышли в одной сорочке, – Жельестина ужаснулась. – И босиком!

Женщина сняла с себя лёгкую пелерину и накинула её на плечи Ретильетты. Младшая фрейлина положила свою пелерину императрице под ноги.

– Милые мои! – растроганно произнесла Ретильетта, раскинула руки и обняла фрейлин и статс-даму. – Как я рада вас видеть! Как я соскучилась по Диэссолису! Надоел этот Хрущёв!

Услыхав «Хрущёв», статс-дама и фрейлины переглянулись. Один раз в два-три месяца их и без того невероятно щедрая и ласковая госпожа превращалась в ангела во плоти, осыпая всех умопомрачительными подарками. Обычно такой день наступал тогда, когда госпожа просыпалась чуть свет и произносила странные слова или фразы. На этот раз столь долгожданное событие совпало с её днём рождения. Статс-дама и фрейлины одновременно подумали, что сегодня кто-нибудь из знати обязательно грохнется на паркет, не справившись с избытком восторженных чувств. И, как по мановению волшебной палочки, невероятно разбогатеют несколько семей простолюдинов, если госпожа изъявит желание выехать из дворцового комплекса в город.

К обнявшимся грациям подбежал запыхавшийся канцлер.

– О, святой Яйнен! – воскликнул он. – Госпожа! В такой день… вы босиком! С днём рождения!

– Спасибо.

Он опрометью бросился в спальню, вскоре вернулся, неся туфельки императрицы. Отдуваясь, собственноручно обул госпожу.

– Доброе утро, милые мои! – произнесла Ретильетта. – Как мне вас не хватало! Честное комсомольское!

Услыхав «честное комсомольское» канцлер понял, что наступил долгожданный день, изобилующий сюрпризами. И в душе обрадовался тому, что очень кстати лично обул госпожу, никому не доверив эту почётную миссию.

– Жельестина, – продолжила Ретильетта, – идите и передайте сменщице мою волю: до праздничного ужина все дежурные фрейлины могут отдыхать. Колокольчик сегодня мне не понадобится: всё буду делать самостоятельно.

– Да, госпожа, – ответила статс-дама.

Оставшись наедине с канцлером, Ретильетта посмотрела на возвышавшиеся вдалеке высокие горы с заснеженными вершинами и спросила:

– Уважаемый Табльсет! Как вы думаете, где сейчас находится мой жених Латдар?

– За перевалом, в пограничном селе, – с уверенностью ответил канцлер.

Затем, посмотрев на башенные часы, он кивнул головой:

– Да, определённо, уже в селе. Принц Латдар знает, что обычно вы просыпаетесь ближе к полудню. Сейчас он и его свита приводят себя в порядок после длительного перелёта. Сюда прилетят, я уверен, к обеду. Желаете, чтобы его осведомили о том, что вы уже бодрствуете? Дать команду пилоту дежурного скоростного пневмолёта?

– Нет, – ответила она. – К обеду – в самый раз. Пока я намереваюсь кое-что сделать.

Продолжая смотреть на горы, Ретильетта вздохнула и спросила:

– Моя ведунья в здравии?

– Да, госпожа. Вчера Трольесса чувствовала себя превосходно.

–Проводите меня до её покоев. Идёмте.

– Ваше платье, госпожа, – напомнил канцлер.

– Ах, да!

– Я не имею права присутствовать при вашем одевании, а фрейлин и статс-даму вы отпустили. Прикажете позвонить в колокольчик?

– Нет, нет! Я оденусь сама! Подождите здесь.

В гардеробной комнате она принялась перебирать повседневные, вечерние и парадные платья. Перебрав около сотни, вернулась к двери, надела светло-фиолетовый костюм для верховой езды и обмотала шею шарфом золотистого цвета.

Увидев императрицу в таком «наряде», канцлер удивлённо поднял брови, хотел что-то сказать, но, подумав, промолчал. «День сюрпризов» только набирал силу.

Покои ведуньи находились на том же этаже в правом крыле дворца. Ретильетта шла по анфиладе роскошных залов и думала: «Это всё моё! От кончиков шпилей до полов тёмных подвалов. Если я захочу, то и лепнину, и драпировку любого из залов заменят. Однако я не взбалмошная сумасбродка и никогда не стану переделывать то, что создали мои легендарные предки».

У двери покоев ведуньи канцлер остановился, убрал руки за спину и широко расставил ноги – это была поза стража. Полноватому розовощёкому канцлеру было крайне неудобно стоять в такой позе, тем не менее, ситуация вынуждала…

В высокие стрельчатые окна проникал свет Доброты и Заботы. Ведунья, задумавшись, сидела перед зеркалом и неторопливо расчёсывала длинные густые волосы.

– Моя госпожа? – удивлённо воскликнула она, бросила гребень на столик и поднялась. – Чуть свет… Поздравляю вас с днём рождения!

– Спасибо.

– Присаживайтесь, госпожа. Что случилось?

– Я хочу кое-что выяснить.

– Хорошо, госпожа. Я всегда в вашем распоряжении.

Сев в кресло, Ретильетта ненадолго задумалась, затем сказала:

– Строго конфиденциально! Никто не должен знать…

– Клянусь своим даром! – ответила ведунья.

– С чего начать? Начну с того, что мне снятся сны. Они меня пугают. Снится, будто я живу в другом мире. Не помню, кем были мои родители. Не помню, что с ними случилось. Их нет, я сама должна заботиться о себе, а для того, чтобы быть защищённой, должна соблюдать все принятые там условности. Я хожу на работу… на телефонную станцию. А ещё я – комсомолка. Меня даже выбрали группкомсоргом, потому что я дисциплинированная. Правда, всё это ужасно?

Ведунья внимательно смотрела на молодую императрицу и кивала головой.

– Я знаю, – продолжила Ретильетта, – что та страна, в которой живу, была сильно разрушена во время войны. Мне выделили небольшую комнату в коммуналке в центре города, и считается, что мне невероятно повезло. Тысячи людей живут в ВГСах.

– То есть? Я не поняла, извините, госпожа.

– ВГСы – временные гражданские сооружения. Бараки с мышами и тараканами вроде тех отвратительных жилищ, в которых живут наши бедные соседи – таплы.

– О, святой Яйнен! – пробормотала ведунья.

– Мне плохо в том мире. Тоскливо, одиноко.

Императрица замолчала, перебирая шёлковую ткань шарфа.

– Вы никогда не говорили про эти ужасные сны, госпожа, – с сочувствием произнесла ведунья.

– Да, никогда. Но теперь, накануне свадьбы, я решилась. Эти сны меня удручают, мешают жить. Нужно что-то делать, как-то повлиять. Ты это можешь?

– Нет, – не колеблясь ни секунды, ответила ведунья.

– Жаль.

Ретильетта задумалась, затем спросила:

– А ты можешь выяснить, откуда приходят эти сны? Из прошлого или из будущего?

– Да, это я могу.

Трольесса придвинула к императрице столик с золотой, янтарной и костяной инкрустацией, и подала ей серебряный гадальный стаканчик.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.