– Да ну?! – Эм сквозь хохот смог вставить пару слов. – А если вспомнить Винни?
– Так тот вечно жрать хотел! И… – Тут его живот издал особенно пронзительную трель, и до Тимона дошло!
– Так и я теперь всё время буду хотеть есть?!
– Не только есть, – улыбнулся целитель Бяо. – Живой организм имеет множество потребностей. Сон, жажда, иногда болеет, испытывает жару и холод…
– Чем же я раньше думал?! Как же всё было беспроблемно! – Тимон был просто убит свалившимся на него «счастьем».
– Зато Азалия оценит! – пыталась ободрить его Ниле.
– Точно! Я же теперь красавец! И такие жертвы ради нее! Женщины ведь любят, когда ради них? – Он вопросительно посмотрел на Ниле.
Фейка не считала себя экспертом в этом вопросе, но согласно покивала головой.
– Еще что-нибудь будем переделывать? – ворчливо уточнил алхимик. – У меня еще столько не изучено и не пойман этот ваш…
– Нет-нет. А то мало ли что еще придется делать, кроме есть и спать. Я ведь шикарен? – Эго Тимона и так было немаленьким, а с преображением вознеслось до небес.
– Ты смотри, – задумчиво посмотрел на него фрогон. – Тут Кронова уже по всему замку ловят с целью женить. Как бы и ты, такой беспечный, не вляпался.
Но разве могло что-то смутить Тимона, кроме бурчания голодного желудка, которым он обзавелся?
– А у меня бабушка есть! Она с ними разберется. – Он был свято уверен, что упоминание Марии Спиридоновны решает все проблемы. – Я есть хочу, пошли на кухню, может, там что-нибудь дадут.
Пока компания добиралась, Тимон думал, чем бы еще поразить любимую женщину.
– Может, я теперь всё же смогу магичить? Вот бы она удивилась. Надо попробовать.
Он так задумался, что не замечал взглядов дам, с удивлением его разглядывавших. Возможно, это опять вскружило бы ему голову, ведь он теперь был как минимум весьма экзотичен и по-своему хорош собой.
Нервный повар с радостью отдал им на съедение неизвестно откуда взявшиеся сладости и, наказав закрыть за собой двери кухни, ушел заказывать кончающиеся продукты и согласовывать меню и оформление блюд.
Наевшиеся и довольные, они собирались уходить. На столе на блюде оставалось еще приличное количество конфет и пирожных. Даже голодный Тимон не смог вместить в себя всё, что было, хотя и очень старался, наслаждаясь вкусом и ощущением сытости.
Фейки полетели к дверям, а Тимон, в надежде сотворить что-то магическое, тряхнул крыльями, с удовольствием наблюдая за кружением пыльцы. Пыльца была незаметная, искристая и почти прозрачная, впрочем, какая же еще может быть с призрачных крыльев? Но, не увидев результата, он двинулся за феями, разочарованно вздыхая: пыльца наконец-то есть, а магии нет. Печалька. Дверь закрыли, и в кухне на первый взгляд стало пусто.
– Мы, значит, делали, а те большие не ели! Пили и не ели!
– Ох, пили! И совсем не ели! – Выглядывая из-за кастрюльки, парочка крошечных приятелей рассматривала остатки на столе.
– А эти ели! Маленькие ели, и большой с крыльями, – поделился наблюдениями первый, отгрызая кусок от шоколадной плитки.
– Ага, ели. И маленькие тоже с крыльями, – поддакнул второй, соглашаясь и кусая шоколадку с другой стороны.
– Большой пыли натряс в еду! Плохо. Мы старались, они ели. Зачем натряс? Не будем угощать, заберем!
– Ух, заберем! И не сделаем больше! Ага.
И две крошечные, размером со столовую ложку, словно присыпанные мукой фигурки, спрятав надкусанную шоколадку за кастрюлю, пошли забирать всё с тарелки.
Второй, вечно поддакивающий, был, видимо, торопыгой и, первым подскочив к блюду, схватил лежащее сбоку пирожное с намерением упрятать в мешочек, который уже разворачивал первый. Но не тут-то было! Горка разных сладостей вдруг зашевелилась и потянула пироженко обратно. Первый, будучи более осторожным, отпрыгнул, а второй, не поняв, потянул десерт к себе. Куча взбесившегося лакомства, недовольная, что от нее отрывают детали, обняла конфетными лапками второго. Мелкий, оказавшись в сладкой западне, заверещал:
– Ой, что же я застрял! Схватило меня оно. Мы его делали, а оно бешеное! Оно меня съест али надкусить хотит? Помогай, выручай!!! Ой-ёй-ёй!
Первый схватил вилку и кинулся на помощь, в другой руке держа мешок.
– Отдай его, куча сладкая! Не ты нас ешь, это не должно так быть! Тебя делали, чтобы есть и радоваться. А ты злая, его зачем хапнула?!
Он вонзил вилку в одну из конфетных лапок и замахал мешком.
– Кыш, шоколадная твоя душа, ореховые глазки! Залазь в мешок, кому говорю, монстра упрямая в глазури!
Куча, не собираясь сдаваться, стала засыпать пойманного второго, чтобы не мешался, и отказывалась распадаться на составляющие, чтобы оказаться в мешке. При этом в шелесте фантиков, постукивании орешков и потрескивании вафель явно слышалось бурчание, похожее на недовольство и претензии. Вилка застряла, и первый, подхватив чайную ложечку, прицелился в пирожное, крича при этом:
– Кусай его! Ход грызи на свободу! Мы его разгрызем и развалим, а потом покладем в мешок!
– Ой, прогры… тьфу! Оно мне фантики в рот толкает, тьфу… клац.
Это зубы второго сомкнулись на вилке, которую ему подпихнула конфетно-пирожная монстряшка.
– Ах ты неблагодарная, сладкая захватчица! Вот мы тебя…
В это время, оглядываясь в поисках, чем же напугать горку оживших десертов, он встретился взглядом с удивленными глазами Марии Спиридоновны и на автомате продолжил:
– Вон той большой скормим, она точно такое ест! Я знаю! И всю тебя съест, отпускай его, говорю!
Марья забежала на кухню в поисках фей. Она уже успела побывать у алхимика, которому было страшно некогда, и он только и мог сказать, что обе феи ушли с Тимоном. Пробегая по коридору, увидела главного повара с недовольным управляющим, которые спорили из-за оформления какого-то салата, не гармонировавшего с концепцией украшения зала. Повар сказал, что на кухне ее феи и большой парень с крыльями. В компанию какого парня попали внучата, Марья не поняла, Тимон был небольшим и на парня точно не тянул, будучи скелетом. А вдруг это существо опасно, да еще и возле еды?
И вот, влетев на кухню, она не обнаружила никого с крыльями, зато увидела странное существо, маленькое и мучнистое. Малыш пытался отковырять чайной ложкой из кучи конфет и пирожных такого же мелкого с вилкой во рту, наполовину закопанного. Куча шевелилась, а «воин» с ложкой, увидев ее, стал угрожать конфетам отдать их ей на съедение!
– А ты что, громадина, глаза выпучила?! Помогай, спасай, раз пришла! Оно его, видишь, наверное, съест! Что стоишь?! Ешь его уже сама!
Вот наглец, Марьей так ни в жизнь не командовали. Но, приглядевшись, она поняла, что куча шевелится не просто так. А раз здесь ожившее неживое, значит, начудили ее феи! Надо выручать и расспросить. Может, они что знают.
Ловкие пальчики моментально разобрали сопротивляющуюся кучу конфет и пирожных, а рисунки на руках, видимо активировавшись от волнения или мыслей, засветились и нейтрализовали нафеяченное.
Изо рта второго малыша вынули вилку, и Марья осторожно спросила:
– А вы, вообще-то, кто?
– Так кухонные мы, мимикры. Темнота-а-а-а.
– Ой, темнота какая.
– А откуда вы взялись? Я вас раньше не видела и не слышала про вас.
– Точно, темнота. – Первый, размахивая ложечкой, важно начал объяснять: – Из шкапчика мы.
