– Да-да, – кивнул Андрей и по коридору прошел в гостиную. Он опустился в кресло и укоризненно покачал головой. Антон Пряхин застыл в позе виноватого школьника, изучающего половицу.
– Э-хе-хе! – Несиделов постучал пальцами по подлокотнику кресла. – Что творим, что творим… В ваши-то годы! Вы что, дорогой мой, до пенсии собираетесь промышлять подобным образом? Глупое, опасное и малоприбыльное занятие.
По лицу Пряхина пробежала тень справедливой обиды.
– Почему малоприбыльное? Хотя, конечно… может быть, вы знаете лучше…
– Знаю, – вздохнул Несиделов с видом педагога, уставшего вдалбливать прописные истины в головы неуков. – Поставьте чайник. Что-то я проголодался.
«У кольца нет конца», – гласит народная мудрость. Но, изучая незнакомца, жующего хлеб с маслом и запивая его чаем, Пряхин впервые усомнился в непогрешимости коллективного разума. Благодарности от гостя он не ожидал, но где-то внутри забрезжила надежда – а вдруг пронесет? Ведь малый нагрянул без милиции.
Как потом рассказывал Пряхин, в Несиделове его с первой же минуты впечатлила раскованность в движениях и свободный полет мысли. Антон Васильевич даже начал сомневаться, сам ли он на вокзале подошел к Несиделову, или угодил в заранее расставленную ловушку?
– Где ваша семья? – спросил Несиделов.
– У супруги неприятности на заводе… нервный срыв. Только что уехала с сыном к теще.
– Ограбление?
– А вы отку?..
Несиделов многозначительно промолчал. Пряхин разинул рот. Неожиданная догадка молнией пронзила его с макушки до пят. Как ужаленный, он забегал по кухне.
«Это надо же! – внутренне негодовал Антон Васильевич. – Тут мечешься по вокзалу, вздрагиваешь от каждого милицейского свистка. А этот босоногий хапнул месячную зарплату завода и спокойно попивает чаек!»
Пряхин откровенно зауважал гостя.
– Вот и хорошо, что супруга в отъезде, – сказал Несиделов, – я в вашем городке проездом, так сказать, небольшое турне… А в гостиницах требуют паспорт.
– О чем речь! Да сколько угодно! Тем более что мы, как я понимаю, в некотором роде, коллеги.
– Андрей Несиделов! – представился незнакомец, протягивая руку. – Специалист широко профиля. А вы тоже не лыком шиты – умеете расположить к себе. – Несиделов намекнул о вокзальной встрече. – И дверь у вас презабавная.
Пряхин повеселел, мрачные мысли растаяли, как слезы младенца при виде бутылочки с молоком. Приободренный, он вскоре рассказал историю появления входной двери в свою квартиру.
– Есть тысяча способов испортить человеку жизнь, – начал Антон Васильевич. – Моя жена придумала еще один. Она пилила меня целый год: «Когда утеплишь входную дверь?»
И я не устоял. Осенью купил дерматину и два метра утеплителя. Снял дверь с петель, расположил ее плашмя в прихожей и приступил к делу.
Соседи поднимаются к себе, заглядывают в проем, здороваются. А я киваю в ответ – изо рта гвозди торчат, словно тигровые зубья.
Пока работал, замерз, хуже собаки. Ведь в нашем подъезде кроме моей, еще двух дверей не хватает – входной и той, что ведет на чердак.
– Я заметил, – авторитетно подтвердил Несиделов.
– Так вот. Сквозняк в подъезде такой, что у женщин иной раз не то что юбки, драповые пальто кверху поднимает. Продрог я и только, значит, собрался дверь на место вернуть, как жена с новым капризом: требует дверной глазок врезать – чтобы все было как у людей.
– Зачем тебе глазок?! – возмутился я. – Что ты увидишь в нем? В подъезде темень египетская, соседи наощупь квартиры ищут, по стенкам руками шарят – этажи считают.
Но женщину не переспоришь. Настояла на своем.
Просверлил я отверстие, приспособил глазок и стал дверь на место прилаживать. Руки замерзли, не слушаются, на один завес петлей попал, на другой промахнулся. Дверь качнулась, что-то треснуло… Матерь божья!.. Выломал верхний завес из двери вместе с доской.
Дверь-то, оказывается, из опилок сделана! Только по сторонам для отвода глаз дощечки прибиты. Выходит, десять лет от грабителей опилками отгораживался!
Попытался я эту дощечку с завесом к двери обратно прибить. Не получается – опилки плохо гвозди держат. Что делать? Ночь приближается, квартира настежь. Заходи, кому не лень, уноси честным трудом нажитое. Хорошо, сынок подсказал: «Пап, а ты дверь кверху ногами переверни, с другой стороны дощечка-то целая».
Смышленый пацан, весь в меня! – лицо Пряхина просияло отцовской гордостью. – Перекрутил я, значит, завес, перевернул дверь и на место поставил. Идеально подошла. Одно неудобство – замок не с той стороны оказался. И глазок низковато – на уровне колен. Но это ерунда по сравнению с прежней бедой. Вместо замка временно наживил входную дверь гвоздем, чтобы от сквозняка не отворялась, и быстрее в ванную – восстанавливать кровообращение.
Только согрелся, стали соседи наведываться. Я то гвоздодер ищу – двери открывать, то опять их заколачиваю.
Сосед, пенсионер Митрич, заглянул.
– Это, говорит, ты здорово придумал, что глазок низехонько расположил. Придешь после получки, а жене сразу видно – свой там лежит, или пришлый какой. Только и звоночек надо бы того… пониже, на таком же уровне.
– Да ты что, Митрич! – оправдываюсь, – это мы для собаки сделали. Тобика на прогулку выпускаем, а когда возвращается – двери царапает. Так что теперь Витек, сынок мой, смотреть будет – своя ли собака? Сам посуди, зачем нам приблудная?
– И то верно, – согласился Митрич.
На следующий день возвращаюсь с работы, а жена в слезах. Сын тоже ревет:
– Тобик ушел на прогулку и не вернулся, наверное, дверь не признал.
– И соседи смеются, – подвывает супруга, – из других подъездов на наш глазок приходят смотреть. Закрой его чем-нибудь!
– Да чем же я его закрою?
– Хоть номером от квартиры!
– Ты хочешь, чтобы и с других микрорайонов прибегали?!
– Тогда обивку разверни наоборот. Глазок наверху окажется, – подсказал сынок.
– Повторенье – мать ученья. – Пряхин тяжело вздохнул. Грустные воспоминанья окунули его в прежнюю хлопотливую атмосферу. – Снимаю, значит, дверь, отрываю обивку, сверлю новое отверстие для глазка… Матерь божья!.. Отверстие в двери не совпадает с отверстием в дерматине. Внизу совпадало, а вверху не совпадает! И подвинуть нельзя, материала в обрез – еще вчера лишнее отхватил. Жена опять в слезы, а я в крик:
– Это все твои капризы! Чтоб все как у людей, как у людей!..
– Ой, что делать-то будем! Всю дверь исковеркал, дерматин перевел, на весь дом ославил!
– Не реви, – говорю, – беги лучше в хозяйственный магазин, что-нибудь придумаем.
На другой день явился сосед Митрич.
– Ну, ты, говорит, и клоун! Вчера внизу глазок для собаки пришпандорил, а сегодня вверху два поставил. Для себя и для жены, что ли? На пару разглядываете, кто к вам в гости пожаловал?
– Темный ты человек, Митрич, – говорю. – Ты когда-нибудь в Крыму бывал?
– В Крыму нет.