Вэл. Что?
Она подходит к лестнице.
Лейди. Я сваляла дурака!
Она натужно поднимается по ступенькам. Освещение медленно меняется, обозначая смену картин.
Картина вторая
В тот же день на закате. Вэл в магазине один, как будто собирается уходить. Закат огненный. Крупная рыхлая женщина открывает дверь и ошарашено останавливается. Это Ви Талботт.
Вэл (оборачиваясь). Здравствуйте, миссис Талботт.
Ви. У меня что-то с глазами. Ничего не вижу.
Вэл (подходя к ней). Позвольте я вам помогу. Наверное, когда вы ехали, солнце било вам в глаза. (Подводит ее к стулу для примерки обуви справа от окна.) Вот сюда присаживайтесь.
Ви. Спасибо… огромное.
Вэл. Не видел вас с того вечера, когда вы привели меня сюда спросить насчет работы.
Ви. К вам священник еще не приходил? Преподобный Тукер? Я взяла с него слово, что он зайдет. Я ему сказала, что вы у нас вновь прибывший и еще не приняты ни в одну церковь. Хотелось бы, чтобы вы ходили в нашу.
Вэл. Очень… любезно с вашей стороны.
Ви. В епископальную церковь Воскресения Господня.
Вэл. Угу.
Ви. Пожалуйста, разверните картину.
Вэл. Конечно. (Срывает обертку с холста.)
Ви. Это церковь Воскресения Господня. Я так ее себе воображаю. Знаете, Джейб и Лейди никогда не ходили в церковь. Я подумала, что картину надо бы повесить там, где Джейб видел бы ее, надеюсь, она поможет обратить беднягу-умирающего к Иисусу…
Вэл приставляет картину к стулу справа от прилавка, садится перед ей на корточки, долго и внимательно всматривается в нее. Ви нервно покашливает, встает, наклоняется поглядеть на холст, снова садится на место. Вэл тепло ей улыбается и снова поворачивается к картине.
Вэл (наконец). А что это вот тут?
Ви. Шпиль.
Вэл. А-а… А разве он красный?
Ви. Ну… нет… но…
Вэл. А почему вы нарисовали его красным?
Ви. О, понимаете… (Нервно и возбужденно смеется, словно ребенок.) …он таким предстал мне! Я пишу то, что мне является, а не то, что есть на самом деле. Внешность обманчива, и в сущности все не так, как видит глаз. Нужно обладать даром, чтобы видеть!
Вэл. Да. Даром. Даром, чтобы видеть… (Поднимается и нарочито серьезно кивает.)
Ви. Я пишу по видениям. Меня называют визионеркой.
Вэл. Гм-м.
Ви (с застенчивой гордостью). Именно это так нравится газетчикам в Новом Орлеане и в Мемфисе. Они называют такой стиль примитивизмом, плодом видений. Одна из моих работ представлена на экспозиции музея в Одюбон-парке, там попросили прислать еще. Но я не могу выдавать их так быстро! Нужно дождаться… видений. Нет, без… видений я писать не могу… Я без видений жить не могу!
Вэл. У вас всегда были видения?
Ви. Нет, только с тех пор, как я родилась. Я… (Умолкает, пораженная абсурдностью своего ответа. Оба внезапно смеются, потом она принимается тараторить, ее огромная грудь вздымается от волнения, она вертится на стуле, жестикулируя стиснутыми руками.) Я родилась в сорочке! Это вроде вуали, тонкая-тонкая такая паутинка на глазах. Она называется «сорочкой». Это знак того, что у человека будут видения, и они у меня были, были! (Останавливается, чтобы перевести дух. Освещение ослабевает.) Когда я была маленькой, умерла моя сестренка. Прожила всего сутки и умерла. Пришлось крестить ее в полночь, чтобы спасти ее душу.
Вэл. Угу. (Садится напротив, внимательно слушает, улыбается.)
Ви. В полночь пришел священник, а после обряда крещения подал мне чашу со святой водой и сказал: «Обязательно вылей ее на землю!» А я ослушалась. Я побоялась выйти на улицу в полночь, когда в доме… смерть! Проскользнула на кухню и вылила святую воду в раковину. Ударил гром! Раковина почернела, стала черная, как смоль!
В дверь входит шериф Талботт.
Шериф Талботт. Дорогая! Ты что здесь делаешь?
Ви. Разговариваю.
Шериф Талботт. Я на минутку зайду к Джейбу, а ты выходи и жди меня в машине. (Поднимается по лестнице. Ви встает, берет в руки картину и идет к прилавку.)
Ви. Ой, и говорю вам!.. С тех пор, как я начала писать, мой взгляд на мир переменился. Сама не могу объяснить, какое все другое.
Вэл. Не надо объяснять. Я понимаю, о чем вы. Пока вы не начали писать, все не имело смысла.
Ви. Что?.. Что не имело смысла?..
Вэл. Существование!
Ви (медленно и тихо). Да… да, не имело… Существование не имело смысла… (Кладет холст на лежащую на прилавке гитару и садится на стул.)
Вэл (встает и подходит к ней). Вы, жена окружного шерифа, живете в Двуречном графстве. Вы видели ужасные вещи.
Ви. Ужасные! Ужасные!
Вэл. Избиения!
Ви. Да!
Вэл. Линчевания!
Ви. Да!
Вэл. Разорванных на куски собаками сбежавших заключенных!
Она впервые в состоянии выразить свой ужас.
