Все его логическое построение рушится: все логическое построение! Витгенштейн старался быть последовательным, логичным в своих рассуждениях о жизни и о существовании, и вдруг в какой-то момент он говорит: «Дальше, за пределами этой черты, ничего сказать нельзя». Тем самым он говорит нечто очень важное: там что-то есть, но об этом ничего нельзя сказать. Он подошел к точке, которую никак нельзя определить, в которой все определения просто теряют смысл.
Любой подлинно логический разум приходит к этой точке. Эйнштейн умер мистиком – он был в большей степени мистиком, чем все ваши так называемые мистики, потому что, не попытавшись пройти путем рассудка, вы никогда не сможете глубоко войти в мистицизм. Вы не узнаете, где границы. Я встречал мистиков, которые, рассуждая о Боге, выдвигают целую логическую концепцию, приводят доводы, обоснования. Были такие христианские мистики, которые пытались «доказать» существование Бога. Какой абсурд! Если даже Бога возможно доказать, тогда уже нет ничего недоказанного, но недоказуемое – это и есть источник.
Тот, кто испытал нечто божественное, не будет пытаться его доказать, потому что сама попытка доказать говорит о том, что он еще не соприкоснулся с изначальным источником жизни – который недоказуем, который просто невозможно доказать. Часть не может доказать целое. К примеру, моя рука не может доказать мое существование. Моя рука не может быть больше, чем я, она не может охватить меня. И глупо даже пытаться. Но если рука сможет полностью охватить себя, полностью познать себя, этого будет более чем достаточно. Как только она познает себя, она также узнает о том, что она связана с чем-то большим, с которым она составляет единое целое. Она существует благодаря тому, что существует это «большее».
Если я умру, моя рука тоже умрет – она существует только благодаря мне. Целое остается недоказанным, познать можно только части. Мы не можем доказать целое, но мы можем его почувствовать. Рука не может доказать мое существование, но она может его почувствовать. Она может глубоко исследовать себя, и когда она дойдет до самой глубины, до основания, там буду я.
Так называемые мистики, которые не приемлют рассудок, не настоящие мистики. Настоящий мистик никогда не отвергает рассудок, он может играть с ним. Он может играть с ним, потому что знает – рассудок не способен разрушить тайну жизни.
Так называемые мистики и религиозные люди, которые боятся рассудка, логики, доводов, на самом деле боятся самих себя. Каждый довод, направленный против них, может породить в них внутренние сомнения, может помочь их внутренним сомнениям проявиться. Они боятся самих себя.
Христианский мистик Тертуллиан говорит: «Я верю в Бога, потому что не могу его доказать. Я верю в Бога, потому что в него невозможно поверить». Так рассуждает настоящий мистик: «Это невозможно, и поэтому я верю». Если бы это было возможно, тогда не нужно было бы верить. Это стало бы просто концепцией, общим представлением.
Вот что для мистиков всегда означала вера – не что-то интеллектуальное, не концепцию, а прыжок в невозможное. Но в невозможное, в таинственное можно прыгнуть только в том случае, если вы подошли к самой грани рассудка, не раньше. А как иначе? Только когда логические возможности рассудка полностью исчерпаны, вы можете прыгнуть – когда вы подошли к той черте, через которую рассудок переступить не может, и все же за ней что-то есть, когда вы знаете, что рассудок не может сделать ни единого шага дальше, и все же «дальше» что-то есть. И даже если вы решите остаться в пределах рассудка, теперь вы узнали, что у него есть границы. Теперь вы знаете, что существование выходит за пределы рассудка, поэтому, даже если вы не переступаете этих пределов, вы становитесь мистиком. Даже если вы не совершаете прыжок, вы становитесь мистиком, потому что вы кое-что узнали, вы встретились с тем, что не доступно рассудку и логике.
Все, что способен познать рассудок, вы познали. Теперь вы подошли к тому, что рассудок не способен познать. Если вы совершите прыжок, вам придется оставить рассудок позади – вы не можете прыгнуть вместе с рассудком. Это и есть вера. Вера не против рассудка, она вне его. Она не антирациональна, она иррациональна.
Йога – это метод, который позволяет подойти к самому пределу рассудка, и не только подойти, но и совершить прыжок.
Как совершить прыжок? Эйнштейн, например, мог бы расцвести как Будда, если бы знал что-нибудь о методах медитации. Он был на самой грани, много раз в своей жизни он подходил к той черте, откуда возможен прыжок. Но он снова и снова упускал эту возможность: его вновь увлекал рассудок. И, в конце концов, он разочаровался во всей своей рассудочной жизни.
То же самое могло произойти и с Буддой. У него тоже был очень рациональный ум, но ему кое-что было доступно – метод, который он мог использовать. Методы есть не только у рассудка, у иррационального тоже есть методы. У рассудка свои методы, у иррационального – свои.
Йога, в конечном итоге, применяет иррациональные методы. Только в самом начале могут использоваться рациональные методы. Они нужны лишь для того, чтобы убедить вас, подтолкнуть, побудить ваш рассудок дойти до предела. А когда вы доходите до предела, вы совершаете окончательный прыжок.
Гурджиев использовал в работе с учениками иррациональные методы. Работая с одной группой ищущих, он применял метод, который он сам называл упражнением «Стоп». К примеру, вы находитесь где-то рядом с ним, и вдруг он говорит: «Стоп!» Тогда каждый должен остановиться в том положении, в котором он в этот момент оказался, – остановиться полностью. Если вы подняли руку, рука должна остаться поднятой. Если глаза у вас были открыты, они должны остаться открытыми, если рот был открыт – вы как раз собирались что-то сказать – он должен остаться в таком положении. Ни малейшего движения!
В этом методе работа начинается с тела. Если тело не совершает никаких движений, то и в уме все движения вдруг прекращаются. Тело и ум взаимосвязаны: тело не может двигаться без внутреннего движения ума, и вы не сможете полностью остановить тело, если не прекратится внутреннее движение ума. Тело и ум – это не два разных явления, а одна энергия. Просто в теле энергия более плотная, чем в уме, – разница в плотности, в частоте, в длине волны, но поток энергии один и тот же.
Вы ознакомились с фрагментом книги.
Для бесплатного чтения открыта только часть текста.
Приобретайте полный текст книги у нашего партнера:
