– Я уже был на Красной Площади, – усмехается Адриан, бросая выразительный взгляд на мои обнаженные колени. Взгляд, от которого меня мгновенно бросает в жар.
– А мы пойдем глубже. Я покажу тебе сокровища нашей нации, – флиртую с Батлером, положив ладонь ему на бедро, когда мы останавливаемся на одном из светофоров. Черт подери, никогда не замечала, что мужчина за рулем – это так сексуально. Напряженная рука на руле, вздувшиеся вены и устремленный вперед взгляд – все это действует на меня сильнее, чем самый мощный афродизиак, несмотря на то, что сегодня Адриан одет в кэжуал стиле. Даже без рубашки и костюма, он выглядит «с иголочки»: джинсы, идеально подходящие его спортивной фигуре и черная футболка-поло, открывающая моему взору сильные бицепсы.
Естественно, его внешность ничего не меняет в моем отношении к нему. Я до сих пор лишь играю роль, которую он заставил меня играть насильно. Он получит иллюзию личной рабыни, о которой так грезил и огребет за это сполна.
– Звучит интригующе, – взор Адриана темнеет и в ответ он накрывает горячей ладонью мое бедро. Полностью переводит на меня взгляд, каждый раз, когда мы останавливаемся на перекрестках. Со стороны мы можем показаться горячей парой в стадии «конфетно-букетного», но я прекрасно понимаю, что вся эта нежность Батлера никогда не длится больше, чем прелюдия перед жестким сексом.
– Ну что, я надеюсь ты не против, что из денег на карманные расходы, что ты мне перевел, я заказала нам быстрый вход в «Оружейную палату». В московском музее-сокровищнице всегда жуткие очереди, но я ответственно подошла к плану нашего свидания.
– Я ненавижу очереди. Как и музеи, – Батлер возводит взгляд к небу, как только мы оказываемся в первом зале Палаты. Острое чувство того, что мы воспользовались машиной времени и перенеслись на сотни лет назад пробирает меня до мурашек, и я намерена доказать Адриану, что культурная программа может быть весьма интересной и насыщенной, особенно когда твой экскурсовод – девушка в красном платье.
– Мистер Батлер, вы находитесь в стране, где стремительно развиваете свое детище. Будьте добры, проявите уважение к её истории, – серьезным голосом начинаю я и тут же непосредственным жестом, заманиваю недовольного Адриана к первым экспонатам.
В школе я всегда любила уроки истории и многое читала и изучала самостоятельно, поэтому мне не составило никакого труда рассказать Адриану все, что знаю о многочисленных кольчатых доспехах, шлемах, топорах, представленных в первом зале. Через пару минут своего рассказа, который больше напоминал собрание общих фраз, погружающих Батлера во времена русских витязей и богатырей, я замечаю интерес в его взгляде. По крайней мере, мужчина начинает смотреть не только на мои ноги, а задерживает увлеченный взгляд на знаменитом экспонате музея – шлеме князя Ярослава Всеволодовича.
Чем дольше длилась наша экскурсия, тем более веселой и непринужденной она становилась. Я искренне радуюсь, когда впервые вижу пышные коронационные платья русских императриц, а Адриан впечатлился Алмазным фондом, где представлены Императорские короны, алмазы, державы и скипетры, сияние которых ослепляет, а роскошь – зашкаливает.
Что ж, это и неудивительно. Адриан видимо почувствовал себя в своей лодке, оказавшись так близко к регалиям, которые венчали головы великих Российский Императриц и Императоров. Чувствовать себя Царем двадцать четыре на семь – это про Батлера.
– Даже не представляю, как хрупкие девушки выносили тяжесть всех этих алмазов на своих головах и шеях, – выдыхаю я, слегка щурясь от блеска бриллиантов диадемы Елизаветы Алексеевны, что поражает воображение своей красотой и утонченностью.
– Тебе бы пошла диадема, детка, – улыбается Адриан, обнимая меня за плечи и целуя в уголок губ. – Корона тяжелая, но не для королевы.
– Меня бы впечатлила эта фраза, если бы я не знала, что эта цитата из песни моего любимого The Weeknd, – подтруниваю я, мурлыкая себе под нос мотив песни Power is power.
– Любимого? – напрягается Адриан, смерив меня уничтожающим взглядом.
– Я мечтаю побывать на его концерте, вот и все, Адриан, – невинно хлопаю ресничками и тяну Эйда в другой зал, где мы проводим ещё несколько ярких минут, бурно обсуждая самые интересные экспонаты сокровищницы.
В целом мы проводим в музее часа два и, купив мороженое на шумной Никольской, отправляемся в ближайший парк, где я с разбегу ложусь на траву, расправляя руки в стороны, словно птица. Все равно, что подумает Адриан и другие. Хочу и буду вести себя, как непосредственная дурочка, у которой чертовски давно не было свиданий, и она устала быть леди. Адриан, к счастью, поддерживает мое настроение и ложится рядом.
– Как тебе первые впечатления о городе? И это только начало. У нас сегодня по плану ещё парк аттракционов и круиз по Москва-реке.
– Очень красиво. Красный, определенно, мой любимый цвет с этого дня, – заверяет меня Адриан и слегка обхватывает мою шею, чтобы мгновенно урвать жаркий поцелуй со вкусом клубничного мороженого. Вот безумец. Как подростки целуемся, лежа на траве в парке, хотя выпуклость на его джинсах едва ли можно назвать «детской». Надеюсь, у Батлера хватит ума не попросить меня приступить к исполнению своих обязанностей прямо в парке.
– Ты хорошо подготовилась, крошка. За эти полгода ты обязательно полетишь со мной в Нью-Йорк, и я попробую быть таким же классным экскурсоводом, как ты, – шутит Адриан, рождая в моей душе неприятные воспоминания о Нью-Йорке, моей практике и коллеге Батлера, который весьма недвусмысленно домогался до меня…а ведь я была ещё совсем юной девушкой и фактически не могла за себя постоять.
– Не люблю этот город, прости, Адриан. У меня связаны с ним не самые хорошие воспоминания…
– И какие же?
– Неважно, – отнекиваюсь я, прекрасно понимая, что не готова рассказывать Адриану о том, что ко мне приставал знакомый ему мужчина. Батлеру это, мягко говоря, не понравится. – И я никуда с тобой не полечу, Адриан. Я планирую вернуться к проекту…, если ты ещё про него не забыл.
– Тебе так важен этот проект сейчас? – низким шепотом интересуется Адриан, заправляя выбившуюся прядь моих волос за ухо.
– Разумеется, мистер Батлер. Я ни на секунду не забываю, почему нахожусь рядом с тобой. И почему позволяю тебе бесстыдно целовать меня на глазах у прохожих. Россия, знаешь ли, не Америка. Здесь, такое проявление чувств многие сочтут неприличным. Трое из пяти считают меня твоей игрушкой, а тебя – моим спонсором. Впрочем, сейчас это так и есть, и мне неприятно об это думать, – напрягаюсь я, когда Батлер снова засасывает мои губы и, раскрывая их языком, проникает внутрь, прижимая к себе за талию. Черт, я чувствую, как моя бешено вздымающаяся грудь касается его груди. Сердца бьются в такт, в едином ритме. Моя ладонь невольно оглаживает его пресс и скользит ниже. Я тут же останавливаюсь и начинаю глупо хихикать, замечая на себе недовольный взгляд полицейского, стоящего поодаль от нас.
– Какая разница, что о нас подумают, детка? Мне нужна неприличная девочка, которая встретила меня вчера обнаженной в ванной. Покорная и послушная.
– Имей совесть, Адриан. Только после того, как вернешь меня к делу, – я вскакиваю, едва вырвавшись из железных оков Батлера.
– Ладно, веди меня тогда скорее в свой парк аттракционов. Я стойко выдержу всю твою безумную программу, Эмилия, если вечером ты не будешь сопротивляться моей, – подмигивает мне Адриан, направляясь за мной к выходу из парка.
– Разве у меня есть выбор? – пожимаю плечами я, прекрасно понимая, что нет.
?
У меня давно не было такого эмоционально светлого и насыщенного дня. Даже забываю, что провожу их в объятиях личного АД`а, что весь день радует меня своим неподдельным интересом к местам, которые я показываю.
А мы бы ведь и правда, могли бы начать именно так, Адриан. Но что-то пошло не так, и кто виноват – неизвестно. Наверное, мы оба. Он затеял игру в бармена, а я задрала нос выше крыши, когда поддалась стереотипному мышлению и заклеймила бармена мужчиной, недостойным моего внимания.
Мы все рисуем в своей голове определенные портреты несуществующих людей, когда видим кого-то впервые. Между, «поддаться стереотипу» и «узнать человека поближе», большинство из нас всегда выберет первое. Я себя не оправдываю, но все бармены, которые клеились ко мне прежде, всегда лишь подтверждали образ парней, ведущих свободный и разгульный образ жизни. Часто, они не могли себе позволить даже угостить меня коктейлем, что говорит о многом… считайте меня меркантильной, но я правда, не хотела бы тащить на себе финансовую составляющую отношений и содержать жигало или бездельника. Это не мой выбор, и я прошу уважать мой, хоть и теперь осознаю, что глупо было бы мыслить столь ограничено и узколобо.
Все это не значит, что если бы Адриан представился президентом американской компании при встрече, то я бы растаяла. Скорее, наоборот. Почувствовала бы опасность и уж точно бы не стала спать с ним на том лайнере. В любом из вариантов – я сделала выводы о человеке, даже не узнав его.
Как часто мы судим по обложке? И насколько часто не задумываемся о том, что не являемся настоящими и носим маски, позволяя людям также судить о нас лишь по обложке, которая не соответствует содержанию? Стоит хотя бы раз заглянуть в инстаграм, где все выставляют только все самое лучшее, красивое и отфильтрованное. Сколько там настоящего? А главное – кому это, «настоящее», нужно?
Порой, все, чего мы хотим – это оставаться собой и знать, что этот мужчина или женщина рядом, просто выбирает тебя за то, что ты – это ты. Единственный или единственная в своем роде.
И к черту все штампы и правила, Адриан Батлер. Этот урок я уже уяснила.
– Неужели ты действительно привел меня сюда? – с восхищением рассматриваю фиолетовые облака, сгустившиеся у линии большего экрана, импровизированного на открытом воздухе. Мы в парке Горького. Адриан таки привел меня в уличный кинотеатр, до которого я за десять лет не добралась. Он меня услышал.
– Ты просила необычное свидание, крошка. Решил загладить свою вину за жестоко уничтоженный салат, – подмигивает Адриан, захватив в руки два пледа и огромный попкорн, который купил на входе. Не знаю, откуда он знает, но я, конечно же, люблю сладкий и позволяю себе его…почти никогда.
– Одними билетами в кино ты не отделаешься, – игриво замечаю я, когда мы занимаем последний ряд на огромной подушке для двоих, где будем сидеть чертовски близко друг к другу. Надеюсь, Батлер не одобряет секс в общественных местах, потому что к такому я совершенно точно не готова. Мне остается лишь проследить за его взглядом и напряженностью в мышцах и пока язык его тела говорит мне о том, что он не собирается спрашивать с меня контрактные обязательства прямо в парке.
Я даже не знаю название фильма, да и не хочу знать – настолько история, происходящая на экране, увлекает меня, что я надолго отключаюсь от этого мира. Лишь когда холодает, плотнее кутаюсь в плед, слегка поддавшись ознобу. Батлер замечает это и прижимает меня к своему телу, накрывая фланелевым одеялом нас обоих. Я чувствую его сердцебиение, когда невзначай кладу его на грудь Адриана. И оно стремительно учащается, когда на экране показывают флэшбеки из непростого детства главного героя.
Кажется, сейчас идеальный момент для того, чтобы узнать Адриана получше. Ключ к слабости любого человека лежит в самом святом для него – в детстве. Если кто-то увлеченно посвящает вас в подробности своего детства, можете не сомневаться в том, что самые важные очки доверия вы уже заслужили. А это то, что мне нужно.
Душа Адриана. То, что скрыто от посторонних глаз. То, что смогу использовать против него.
– Адриан, а кто твои родители? Наверное, не просто было воспитать такую целеустремленную и сильную личность… – наклонившись к его уху, интересуюсь я.
– Попытка лести, детка? Почему ты спрашиваешь? – стальные ноты в тоне его голоса разрушают все мои хитроумные планы.
– Просто, интересно…
– Я вырос в приюте. Родителей нет. Ещё вопросы есть? – я понимаю, что была не совсем тактична и реакция Батлера на банальный вопрос – мне понятна. И все же, принимать его закрытость не очень просто. Да, меня задевает, что он не доверяет мне, как человеку, как женщине. Точно, я ж просто куколка по контракту. Какие ещё разговоры по душам?
– Прости, я… – пытаюсь сгладить ситуацию, слегка опешив от внезапного возникновения ледяной стены между нами.
– Ты не знала. Эми, я хочу посмотреть фильм, – затыкает меня Батлер, фактически отворачиваясь и отстраняясь от меня, когда я хочу успокоить его и поцеловать в напряженную шею.
– Я просто пытаюсь узнать тебя, Адриан, – обхватываю его скулы ладонями, заглядывая в расширяющиеся зрачки его глаз. – Я помню, как говорила, что не хочу ничего о тебе знать. Беру свои слова обратно. Я много лишнего тогда наговорила, – максимально искренне произношу я, утопая во тьме его глаз, разглядывая в зеркальных безднах свое отражение. Руками ощущаю двухдневную щетину Батлера, изучая черты лица его пальцами, облизывая губы…Адриан трактует мой жест по-своему и стена между нами трескается, когда он благосклонно обвивает руками мою талию. Поглаживает мою спину, бедра и попку, скрыв развратную картинку от всех под пледом.
– Я хочу понять, что заставило тебя встать за барную стойку в тот роковой день, – мягко добавляю я.
