Собрание сочинений. Том 2. Мифы

серебристым силуэтом
миной или минаретом
серый короб – Сакрекёр

ты знаешь лепо
в море марта
любить на улицах Монмартра
вверху и мысли облаковы
и маляры средневековы
внизу – пожарное депо
тебя он сразу пожирает
собой Жирап
вот вокзал
Сан-Лазар
ЛАФАЙЕТ —
два парохода —
плавает
в толпе народа
красивым росчерком пера
выходишь ты на Опера
кипит Жирап —
и Монпарнас
вдали – как шкап…
вокруг Жирапа

как на подушке
раскинув ляжки
лежит Европа
и с ужасом глядит на нас

не скифы мы не азиаты
но нагловаты
пошловаты
не гунны мы и не сарматы
но лбы чугунны
жопы сраты
хотя ни в чем не виноваты
к тебе Жирап
мы проложили из России
воздушный трап
куда и бегаем босые
Жирап!
ты радуешься нам
а – рубашкам и штанам
взалкала
каменная баба —
зашевелились валуны:
Волга Вологда Валгалла,

Жирап
ты – каменный жираф
рябое
небо над тобою —
рыба
неописуемых размеров
как паиньки
садятся боинги —
на поле в виде вееров…
пускай
грядет турист Егоров
своих чудовищных омаров
скорей на пришлых выпускай!

ВИРШИ ПАМЯТИ ХУДОЖНИКА ЮЛО СООСТЕРА НЕ ПРОЧИТАННЫЕ МНОЙ НА ВЕЧЕРЕ В ДОМЕ ХУДОЖНИКА КОТОРЫЙ НЕ СОСТОЯЛСЯ

Недостает среди нас одного,
Не досчитались тебя, Юло.
Ты – первый. Теперь пойдут умирать.
Через год – чей черед? И опять – через пять…
Три десятка лет ожидания —
Перемрет в основном компания.
Какие-нибудь кретины
Придут на наши поминки,
Растащат наши картины,
Любовниц, книги, ботинки!
И отправит нас в долгий ящик
Государство – душеприказчик.
Да – есть бронтозавриха, братья,
Бронированная бюрократия.
Учрежденья-громады
Образуют ее хребет.

Машину для резки бумаги
Придумал еще Гутенберг.
Наличье замков и застежек,
Портфель крокодиловой кожи,
Желудок, который культуру
Переводит на макулатуру.

И проходишь, лицом серея:
ТРЕДЬЯКОВСКАЯ ГАЛЕРЕЯ!
Здесь – размазанная блевотина…
Тут – чиновного мяса кусок…
Там на холст какая-то гадина
Выделяла желудочный сок…
О, моя бедная родина!
О, моя трудная родина!

И как нам ни тяжело,
По какой-то странной иронии