От босоножек на высоком каблуке, открывающих пальцы с ярким педикюром, с ремешком через тонкую щиколотку и игривым бантиком на нём, до волос, убранных наверх яркой заколкой в цвет обуви – это была не Ксюша.
Где-то между бантиком у щиколотки и заколкой уместились юбка плиссе, длиной едва ли до середины бедра, блузка свободного кроя, точёные ножки и длинная шея…
Каким образом всю эту красоту удавалось скрывать Ксюше, Сергей не понимал… или он был слеп.
Он быстро подошёл и встал за её спиной, смотря через плечо на листы.
– Вы что-то хотели, Сергей Павлович? – обернулась к Сергею Ксюша, нахмурилась.
– Ничего, продолжай, – кивнул он.
Он видел, как дрогнули тонкие пальцы, держащие пропечатанный лист, когда своим пальцем провёл по шее, ощутил под кожей позвоночник. Видел, как появились мурашки на светлой коже с россыпью полупрозрачных веснушек.
Одной рукой Сергей прижал к себе Ксюшу и прошептал:
– Продолжай, – подал ей следующий лист, в это самое время пробежался губами по шее и плечу, убирав ненужную ткань.
– Не надо, – Ксюша попыталась отстраниться, но он-то прекрасно видел, что надо, чувствовал.
– Т-с-с-с…
– Не надо, Сергей Павлович, – Ксюша замерла, сжалась, как от удара, – Не надо, я не такая.
– Какая «не такая»? Все такие, Ксюша, все такие…
Он быстро развернул тонкий стан себе, чтобы зафиксировать безвольно висевшие по бокам руки и безнаказанно целовать шею, щёки, прикусывать мочку ушка. В какой-то момент Ксюша невольно вздрогнула, выдав нечаянное волнение.
– Ах, вот оно, – прикоснулся он губами к выемке за ухом, уже почти задыхаясь от ставшего концентрированным аромата духов и ещё чего-то… ромашки, возможно.
Ксюша вырывалась, пыталась это сделать, но это не помешало руке Сергея извернуться и не только расстегнуть пуговицы на шёлке блузке почти до самого конца, но и маленький замочек бюстгальтера, открывая его взору маленькую грудь. Очень маленькую. Острые соски и светлую ареолу.
Доли секунды он смотрел, не веря себе. Пробегал взглядом, почти зачарованно, насколько это позволяла брыкающаяся Ксюша, дотронулся рукой до небольшого холмика, который полностью скрылся в его руке, а острый и твёрдый сосок упёрся в ладонь…
И потом кто-то выдернул пол из-под ног Сергея. Он смутно помнил нечто подобное, вероятно, лет в шестнадцать или даже раньше, когда острое желание накатывает мало контролируемой волной, и от буйства гормонов, в буквальном смысле, темнело в глазах, как и от непонимания, что с этим делать.
Разница была в том, что Сергей прекрасно знал, что с этим делать. Целуя одну грудку, он сжимал до боли вторую, прося, нет, требуя своего от Аксиньи.
– Сделай мне минет, Ксюша, – рвано прошептал он.
– Что? Нет! – Ксюша дёрнулась.
– Не ломайся, ведь ты умеешь, – он сжал её рот сильными пальцами, – давай, девочка, ты не пожалеешь…
– Отпусти, я сказала, – она попыталась оттолкнуть нависающее над ней сильное тело.
– Чего ты хочешь? Денег хочешь? Повышение? Отпуск? Давай же!
Последний слог Сергея пришёлся на сильный удар в пах, от которого потемнело в глазах, после чего его громогласный мат раздался на весь, уже пустой, кабинет бухгалтерии.
Продышавшись, Сергей вышел из кабинета, не веря себе… Не тому, что его ударила Ксюша – имела право, а тому, что он был едва ли не в шаге от изнасилования. Абсурд! Он был полностью удовлетворён физически, проведя ночь с молодой любовницей, да и не случалось подобного в биографии Сергея. Никогда в жизни.
В женской уборной услышал всхлипы и, не церемонясь, зашёл. Ксюша медленно отступала к стене, смотря широко распахнутыми глазами. Это в кино плачут красиво, в жизни Сергей наблюдал распухший красный нос и некрасивые пятна на лице.
– Я ничего не сделаю, – поднял он руки в примирительном жесте, – просто хочу попросить об одной услуге.
– Какой? – Ксюша буквально отпрыгнула.
– Не рассказывать об этом инциденте никому, если, конечно, уже не знает добрая половина конторы.
– Это домогательство… – прошептала еле слышно она, став заметно меньше и худее.
– Можешь подать на меня в суд, а можешь продолжить работать, как ни в чём не бывало – выбирать тебе. Но ты умная девушка и должна понимать, что суд в наших реалиях ты проиграешь, а репутацию себе испортишь.
– Себе?! – взвилась в ответ Ксюша.
– Ну, не мне же, Аксинья, – засмеялся он, – Так что?
– Я подумаю.
– Подумай, подумай, только хорошо подумай, на совесть.
Чтобы Ксюше ещё лучше думалось, Сергей перевёл на её зарплатную карту со своего счёта сумму месячной зарплаты.
Ночь он провёл с Асей.
На следующий день уже нашёл объяснение своему поступку – яркая, даже фривольная одежда сотрудницы и некий эффект новизны сыграли злую шутку.
Оправдав себя, посчитав, что незначительной суммой конфликт улажен, почти забыв о нём, Сергей не без удивления смотрел на Ксюшу в своём кабинете. Ноздри в возмущении вздрагивали, губы сжались в тонкую линию. Одета всё в те же босоножки, но точёные ножки скрыты подо льном брюк, а шея локонами волос. Жаль…
– Вот! – Ксюша бросила скомканные купюры на стол и, развернувшись, направилась к выходу большого кабинета.
– Что это? – он сразу понял, но нестерпимо захотелось подразнить.
– Ваши деньги! – огрызнулась Ксюша.
– Ты брала у меня в долг?
– Нет! Вы перевели мне, на карточку, – она почти провизжала в ответ.
Ксюша и вправду возмущена? Надо же… Сергей усилием воли не засмеялся в голос.
– С чего ты взяла, что это я?
– Вообще-то, Сергей Павлович, когда переводите средства через интернет-банк, всегда написано – от кого!
– Да… как-то я не подумал, но деньги возьми и иди, – пожал плечами Сергей.
– Оставьте себе, – процедила сквозь зубы Ксюша.
