– Годится, – сказала продавщица. – Но только на один день. Послезавтра – никто не подходи!
В антисемиты выбрали самого скандального и злющего человека в деревне – счетовода Микиткина.
Наркоманами согласились за две машины навоза стать Свеколкин и Базаров.
Голубым долго никто становиться не соглашался. Нашли одного командированного, которого до этого не отпускали домой, пока он не наладит сепаратор. Вместо сепаратора он обещал отработать один день голубым. Ну и по мелочам уговорили кое-кого.
На другой день делегация американских фермеров прибыла в колхоз имени 8 Марта. Фермеры были загорелые, крепкие, некоторые с женами. Встретили их хлебом-солью. Долго водили по полям, показывали сад, ферму, комбайны. Днем угощали обедом, а уже во второй половине дня повели по злачным местам.
Первым злачным местом была изба счетовода Микиткина. Семен Макарович сидел на лавке под кумачовым лозунгом, где черной краской было выведено: «Бей жидов – спасай Россию!» Переводчик перевел лозунг фермерам. Они насторожились и стали задавать вопросы.
– За что же вы их так не любите? – спросил один из фермеров.
– А как же их любить, – отвечал счетовод, – ведь они же все как один – семиты. Вот, к примеру, первый из них семит Егоров Ерофей Кузьмич или этот – яблоки на базар вез. «Возьми, – говорю, – моих полпуда». Где там! Жадные, одно слово – жады! Весь колхоз как один – семиты! Только в прошлую осень один приличный человек был, да и тот Рабинович.
Американцы вышли несколько озадаченные. Следующей была изба продавщицы нашей, Клавдии Ивановны. Председатель, входя, сказал:
– Вот, познакомьтесь, это наша передовая проститутка, так сказать, валютная путанка.
А путанка Клавдия Ивановна, пятипудовая женщина, сидела у самовара, распаренная, в тренировочных штанах, грудь колесом, размалеванная и в бигуди.
Председатель Будашкин сказал:
– Работает уже в счет будущей пятилетки. Производительность нашей путанки неуклонно растет.
Клавдия Ивановна томно посмотрела на фермеров, вытерла пот со лба и сказала:
– Желающие есть?
Желающих не оказалось. Один из фермеров спросил:
– А какие у вас условия работы?
– Оплата у нас, проституток, сдельная, – отвечала Клавдия Ивановна. – Сколько заработаешь, столько и получишь. Клиент всегда прав. Бывает, правда, машина подъедет, а грузчиков нет, сама, как проститутка, мешки на себе таскаешь. Подсобник запил, товаров с базы не дождешься. Всему начальству давать приходится на лапу. Ой, батюшки, трудно нам, колхозным путанкам, ой трудно!
Американцы уходили довольные. А один фермер, маленький такой, даже норовил остаться, объясняя, что он желающий. Но Клавдия Ивановна, пользуясь тем, что вся делегация ушла, поднесла к носу фермера свой кулачище величиной с его голову, и фермера как ветром сдуло.
В следующей избе разместился целый вертеп: в сенях Федька Базаров курил кальян, сидя по-турецки, в валенках и телогрейке, в комнате передовик Костя Свеколкин, нанюхавшись вместо героина сахарной пудры, орал не своим голосом, что видит светлое будущее, а в углу Костя Баранов с оглоблей в руках предложил американцам «рашн балдеж», а Ступкин пояснил:
– Тем, кто хочет побалдеть, Костя сильно бьет оглоблей по балде, и клиент балдеет до тех пор, пока не вынесет свою балду из реанимации.
Голубой, которому не нашли пары, грустно сидел в углу и, обливаясь слезами, демонстрировал свой любимый сепаратор. Американцы радовались как дети. Они долго хлопали по плечу председателя и говорили, что у себя в Америке они такого разврата никогда в жизни не встречали. Когда американцы уехали, председатель Будашкин сказал:
– Хотели по мясу обогнать, обогнали по разврату.
– Ничего, – сказал Ступкин, – мы их раньше по вранью обгоняли, а теперь по правде уделали.
Председатель Будашкин грустно посмотрел на Ступкина и сказал:
– Дурью маемся, а надо бы делом заниматься.
Сложный случай
– Доктор, болит голова. Температура небольшая, но противная. И ломит в суставах перед непогодой.
– Спите нормально?
– Не очень.
– А бывает так, что кофе выпьете и заснуть не можете?
– Да, точно бывает.
– Особенно от бразильского кофе?
– Да от любого.
– Нет, не скажите, бразильский самый лучший. Я лично пью бразильский, когда достаю. Сейчас трудно с бразильским, а другой я не пью.
– Доктор, температура небольшая, но противная.
– А позавчера в магазине за чаем стояла. Индийский давали. Передо мной кончился, а я другой вообще не пью. Только индийский. Но где его теперь взять, ума не приложу!
– Доктор, и суставы ломит. Если перед плохой погодой. Отчего это?
– Это от погоды. Если погода меняется, у вас суставы ломит, верно?
– Точно.
– Это от погоды. Это бывает. Погода меняется, суставы болят. Это от погоды.
– И температура небольшая, но противная. От нее чувствую себя плохо.
– Крабы пропали. Раньше один больной доставал. Потом сам пропал. Либо вылечился, либо перешел к другому врачу. Нет, он вылечиться не должен был так быстро. Он секцией в продуктовом заведовал, такие болеют подолгу, если попадут к хорошему врачу. Значит, перешел к другому. Или переехал. Но только не вылечился.
– И болит, доктор, голова.
– А не подташнивает?
– Тошнит.
– А отчего?
– Даже не знаю.
– От икры?
– Нет, от икры не тошнит, это я точно знаю.
