Синие облака

Глава I

Александра сидела на кухне на угловом диванчике, поджав ноги, пила чай, а взгляд был прикован к телефону. Одной рукой она держала чашку, периодически поднося ее ко рту и делая маленькие глотки, а другой обхватила телефон, так что ладонь с серебристым аппаратом казались одним целым. Большим пальцем она беззвучно и с необыкновенной скоростью набирала на сенсорном экране текст сообщения. Девушка общалась с группой друзей, а на лице параллельно отражались эмоции от беседы: то улыбка бродила по губам, то брови удивленно поднимались или сдвигались в негодовании, то изумленно, то озадаченно, то насмешливо – словом, вся гамма переживаний коллективного разговора или «трёпа», по оценке самой болтуньи.

Горячее солнце заливало просторное помещение кухни, сквозь занавеску распадаясь на тысячу лучиков, превращая шкафы, стены, посуду на столе в калейдоскоп из солнечных зайчиков. В приоткрытое окно вливалось долгожданное тепло, занавеска слегка колыхалась, пропуская нагретый на солнце воздух. Весна наконец-то доказала свое превосходство над никак не желающей уходить зимой.

Сегодня, видимо, решались не менее глобальные проблемы, настолько велико было внимание девушки, уткнувшейся в телефон – она даже не слышала крики, раздававшиеся из комнаты. Слышны были два женских голоса и два мужских, но только один женский, тонкий и пронзительный слышался, мягко говоря, очень громко, три других, тихих и как будто оправдывающихся, слышно было приглушенно и лишь изредка.

Надо сказать, что у хозяйки этой трехкомнатной квартиры на втором этаже в хорошем районе, Любови Николаевны, было три мужа и две дочери. Первый и второй мужья давно уже были бывшими, когда-то они были отцами двух дочерей женщины, а сейчас проживали в других районах города и не подавали признаков жизни, по словам дочерей. Третий муж, настоящий, благополучно пребывал в этой квартире и, кажется, не собирался съезжать. Видимо, Любовь Николаевна с годами научилась ладить с мужьями, теперь она была довольна и спокойна, живя с третьим мужем Захаром Семеновичем уже пятнадцать лет. Будучи в молодости властной и требовательной к окружающим, прямолинейной в высказываниях, не жалеющей ни мужей, ни детей, с возрастом она стала мягче и, наверное, толерантной и более уживчивой. Между дочерьми женщины была разница в десять лет. Марианна,  старшая, высокая, с округлившимися формами матери семейства, шатенка, уже двенадцать лет как замужем, воспитывала двух славных детей. А младшая Александра, девушка среднего роста, по-юношески стройная, с русыми волосами, оканчивала технический университет. Хотя дочери и видели изменения матери в лучшую сторону, но по старой памяти старались не часто посещать родительский дом, да и между собой девочки, живя с матерью, никогда не были подружками, даже сестрами их трудно было назвать, слишком большая разница в возрасте, разница характеров, даже чисто внешне они разнились. Все это наложило отпечаток на теперешние их отношения – чисто приятельские, правда, с большим стажем, они никогда не ругались, но и любви между ними не было, словом – легкие отношения, не требующие ничего друг от друга, а дальше не надо и вникать.

Марианна, взбешенной фурией вбежала на кухню, где пила чай ее сестра. Александра лишь подняла глаза на вошедшую и продолжила свою увлеченную беседу с друзьями.

– Представь себе, – продолжая кричать, с негодованием бросала слова Марианна, – приходит в два часа ночи, мало того, что пьяный, так еще и девку какую-то притащил, и дружка своего наглого. Так я их с лестницы и спустила. Даже соседи повылазили из своих нор посмотреть на такое безобразие.

– Бедолаги, – нахмурилась Александра, не отрываясь взгляда от экрана.

– Кто?

– Соседи. Жалко их. Они, наверное, во сне ели тортики, целовались, а ты со своим чудом!

– Каким чудом?

– Полагаю, что это был твой муж, – большой палец девушки продолжал скакать по экрану телефона.

– Ты оторвешься от своего телефона? Я ведь с тобой разговариваю, – продолжала кричать фурия, размахивая руками.

Сестра подняла голову.

– Но я уже слышала об этом. Потом муж приполз на коленях, подарил французские духи, и ты его простила. У этой истории будет такой же счастливый конец?

Марианна вдруг успокоилась и расслабилась, опустив руки.

– Тебе хорошо говорить. Но Виталий – отец моих детей. Слышишь, консилиум устроили, – она прислушалась к голосам, доносившимся из комнаты. Наверное, его успокаивают, как будто я провинилась.

– «Хочешь быть счастливым – будь им», сказал Козьма Прутков – назидательно протянула Александра.

– Хочешь сказать, что мне надо развестись? Но я люблю его.

– Тогда терпи, – Александра внимательно взглянула в лицо сестры и опять сосредоточилась на телефоне.

– Саша, Саша, – тяжело вздохнула старшая сестра, – ты еще совсем зеленая. Ду бист нох кинд, как говорил мой отец – ты еще ребенок. Максималистка, не знающая жизни. Такой большой выбор подчас, вариантов много, карточный веер – не знаешь, какую вытянешь карту, козырь или пустышку какую-нибудь. Жизнь так многоцветна, черным и белым не ограничишься. Надо лавировать среди житейских рифов.

– Корабли лавировали, лавировали и не вылавировали – сощурила глаза девушка и улыбнулась с ехидцей.

– Шла Саша по шоссе и сосала сушку, – парировала Марианна.

– Да, ты меня в детстве всегда так дразнила, а я раздражалась и плакала.

– Ну, теперь ты не будешь плакать? Ты девушка серьезная, с мужским характером. У тебя даже имя мужское – а Александры к тому же все были настоящими мужчинами, и Македонский, и Невский, и Суворов.

– Зато у тебя красивое женское имя. Даже два: Мария и Анна. А мне и одного не досталось. Вот и приходится становиться сильной и независимой. Я не стала бы терпеть такого мужа, – Саша налила себе чаю, предложила сестре, – тебе налить?

Марианна села за стол, взяла протянутую ей чашку, подула на чай, прихлебнула.

– Кстати об Александрах. – Продолжила Саша. – Вот ты назвала Македонского, Невского, Суворова. А подумай, кем они были? – Девушка сделала глоток, задумчиво улыбнулась. – Они – воители. Чувствуешь? Всем мужчинам необходимо воевать, завоевывать, сражаться, добиваться, покорять, побеждать. Такова их природа, сущность, можно сказать, главное в их жизни. Все их помыслы, устремления направлены на решение глобальных вопросов, общечеловеческих проблем: захват новых территорий, освобождение своей страны, проведение реформ – Александр II, создание радио – Александр Попов или космического корабля – Александр Королев. – Саша остановилась, задумалась, посмотрела вверх. – Хотя он, кажется, не Александр, нет, точно не Александр, видимо, все-таки Сергей. Но суть не меняется. Они не размениваются на мелочи, женщины для них не главное в жизни, они только могут помогать им, утешать, рожать наследников, то есть все то, что близко к земле и заземленным радостям жизни, вообще, им позволено только идти рядом.

– А еще  были Александр Радищев, Александр Пушкин, Александр Грибоедов, – запротестовала Марианна, – которые прекрасно жили без войны и сражений, трепетно любили своих жен.

– Им досталось другое время, и пришлось им сражаться в других областях человеческой деятельности, все трое служили на государственных должностях, что тоже не просто, и творили шедевры. В литературе тоже можно сражаться, что они и делали. А твой муж ходит на нелюбимую работу, как понурая тягловая лошадь, и нет никаких сражений. Ты же никуда его пускаешь, он у тебя как горничная и нянька. Пусть хоть с Захаром на рыбалку ездит. Или тоже не отпустишь, сатрап в юбке.

– Ну, вот, – обидчиво поджала губы Марианна, – начали за здравие, кончили за упокой. Я расхваливала твое имя, а ты разнесла меня в пух и прах.

Слышно было, как в комнате продолжался разговор, но теперь это была спокойная беседа ровным дружественным тоном. Виталий, муж Марианны, был неплохим человеком, заботился о семье, деля свое время и усилия между работой и семьей, приходил вовремя с работы, не забывал периодически приносить жене цветы, гулял с детьми, делал уроки со старшим, младшему читал перед сном сказки. Но иногда у него случались срывы или загулы, когда ему было необходимо сорваться с семейной цепи и, убежав подальше от дома, вдохнуть глоток свободы. Возвращался он быстро, как будто боясь, что его не пустят обратно, просил у жены прощения, та поднимала бурю, которая заканчивалась таким же бурным примирением. Мать Марианны и отчим оказывались всегда на стороне зятя, увещевая зареванную жену и оправдывая провинившегося мужа, прося Марианну простить Виталия, а мать и Захар даже уговаривали их заняться каким-нибудь совместным увлечением, как походы на природу или что-то в этом роде. Все быстро успокаивались, проходило время, и все повторялось вновь.

Сестры пили чай, продолжали беседу, такую же тихую, как и в комнате, и Александра даже отложила телефон.

– В семье всякое бывает, но на то она и семья, что любит и прощает, – увещевала старшая младшую, – вот будет у тебя своя семья, тогда вспомнишь меня.

– У меня есть семья, если ты не забыла. Но мой Сергей это не твой Виталик, он так никогда не поступил бы, – уверяла Александра, – он честный и любит меня. А тебе бы надо тоже позволять мужу и к друзьям сходить, и пиво попить.

– У нас дети, а это ко многому обязывает. Я тоже не бегаю по подружкам. Вот когда поженитесь, нарожаете детей, я посмотрю, как ты мужа будешь отпускать к друзьям…

– Да, я его сама отправлю, потому что я тоже его люблю. Или буду ходить вместе с ним. Мы заведем много друзей, и ему не придется уходить к ним от меня, – торжествовала Александра, – у нас и сейчас постоянно полна горница друзей.

– Не говори гоп, пока не перепрыгнешь, – Марианна перебила сестру, не соглашаясь с ней.

– Мы с Сергеем уже вместе два с половиной года, и хоть живем на съемной квартире, и дома своего у нас нет, но нам вместе очень хорошо, никто ни от кого не бегает.

– Саша, у вас общее дело – вы учитесь, а дальше неизвестно, что будет. Кстати, когда вы распишитесь? Так хочется на свадьбе погулять, свою то я забыла.

– Не знаю. Пока не думала об этом. Наверное, после защиты дипломных. Сейчас не до этого.

– Думай быстрее.

– Все у нас будет хорошо! Порадуйся за нас, – попросила Саша, умильно склонив головку, убрав с лица прядь волос.

Собеседница не успела ответить. У подъезда во дворе, куда выходило окно кухни, остановилась легковая машина, из которой во всю мощь неслась музыка, певец пел песню, которую Саша не знала. А Марианна тут же подхватила слова припева и начала подпевать:

– Синие облака, синие облака, где вы теперь? – Но тут же спохватилась, – сегодня какое число? Второе?

– Второе апреля, – подтвердила Александра.

– Сегодня же у тебя именины. Я слышала сегодня по радио. А еще если сегодня будут синие облака, значит, будут дожди и будет тепло.

Марианна подбежала к окну и, отодвинув занавеску, засмотрелась в окно. Саша тоже подошла к окну, недоверчиво взглянула на небо.

– Синие облака? Разве такие бывают? Никогда не видела.

– Бывают. Я видела, это красиво. А у тебя все впереди.

В это время консилиум в комнате закончился, и в кухню вошли веселые заседатели. Мать и Виталий улыбались, а Захар, размахивая руками, подводил итоги:

– Ну, вот и договорилась. На следующие выходные мы едем с Виталиком на рыбалку.

Марианна развела руками и посмотрела на Сашу.

– Надо было запатентовать твою идею.

– Сестра в ответ ей подмигнула и понимающе улыбнулась.

– Может быть, и Сергей поедет с нами?

– Надо спросить его, – пожала плечами Саша.

Глава II

Приход дочерей в дом матери – явление, скорее, редкое, чем частое. Вот и сегодня, в воскресный день сестры приехали, не сговариваясь. Марианна с мужем ехала к свекрови за детьми, которых забрали на выходные дедушка с бабушкой, по пути заехала к матери, чтобы поплакаться на выходку Виталия. Саша приехала за учебниками, которые хранились дома, и на которые просто не было места на съемной квартире.

Хозяйка пригласила всех пообедать, но Александра стала собираться домой: чай она уже успела выпить. Шумно проводив девушку, оставшиеся сели к столу. Захар был неплохим человеком. Грузный, медлительный, с большим животом и обширной лысиной, он любил посмеяться, к падчерицам относился ровно, без любви и без ненависти, давая им полную свободу, все свои чувства, если они у него были, он проявлял лишь к Любови Николаевне, или позволял себя любить, купаясь в заботе своей жены, тоже у него не первой. Наслушавшись жалоб от старшей падчерицы, он теперь пытался  насмеяться, рассказывая анекдоты, которые все слушали вполуха, и не безызвестные истории из своей жизни. Зная эту маленькую слабость своего отчима, Саша и постаралась убежать из материнского дома, тем более, что дома ее ждал любимый. Марианна предложила подвезти сестру, она с мужем приехала на своей «Ауди», но та отказалась, зная, что тогда сестре пришлось бы делать большой крюк, к тому же есть не хотелось, да и пора уже было спешить к любимому мужу.

Саша прошла по двору, до боли знакомому: здесь прошло ее детство, вот детская площадка с песочницей, в которой она побила лопаткой мальчишку из соседнего подъезда, а позже, когда училась в старших классах, стояла с тем же мальчишкой, Вовкой Бутыриным, возле турника или целовалась с ним вон на той скамейке. А когда ей было шесть лет, она играли с ребятами в прятки, и когда ей пришлось водить, она увидела на скамейке своего отца, который нервно курил одну за другой сигареты. А когда она подошла к нему, он обнял ее и сказал, что уходит от них. Девочка долго плакала, скучала по нему. Первые два года он приходил к ней, водил в зоопарк, в центральный парк, в кино. Потом реже, и совсем перестал приходить. Саша знает, что он может прийти к ней, но он даже не звонит, занят, наверное. У него другая семья и, кажется, две дочки.

Саша попрощалась с воспоминаниями и вышла на проспект. До метро было недалеко, и мысли лавиной нахлынули туда, где ей было комфортно и привычно, туда, где работал, где писал сейчас дипломную работу ее любимый Сергей. И ей захотелось как можно быстрей попасть домой.

После ухода Саши все сели за стол. Обедали под нескончаемые шутки и анекдоты Захара. Все смеялись, даже виноватый и угрюмый Виталий под конец развеселился. Мать была довольна обедом, предлагая каждому «еще кусочек», жалея о том, что Саша не осталась. Хотя она привыкла к редкому посещению ее дочерьми, но сегодня было особенно жаль, что ушла младшая. Она испекла ее любимую шарлотку с яблоками и вишней – ох! Надо было завернуть дочери кусок пирога. Совсем закрутилась с далеко не новыми проблемами Марианны. «Совсем, как я с ее отцом. Хотя тот был жестким человеком, а у дочки – рохля какой-то», – сравнивала она отца и мужа старшей дочери. «Ну, ничего, перемелется – мука будет», – она любила успокаивать себя этой фразой.

Когда Марианна и ее муж сели в машину, веселье сразу пропало. «Как корова слизнула», – расстроилась Марианна и вспомнила свою обиду на мужа. Она упивалась этой обидой, накручивая себя против него, и уже готова была, как закипевший чайник, выпустить пар, как вдруг, резко затормозив, она чуть не врезалась в остановившийся впереди черный джип.

– Черт! – испуганно вскрикнула она, вытерев лоб, на котором выступила испарина.

У нее тряслись руки.

Виталий тоже испугался, но быстро взял себя в руки, обняв жену.

– Спокойно! Все нормально.

И дальше, быстро достал из бардачка пластиковую бутылочку с водой, открыл и подал жене, которая еще сидела в шоковом состоянии.

– Выпей! Все хорошо. Успокойся.

Черный джип уже укатил, а позади них уже сигналили спешащие водители.

– Потихоньку заводи и поехали, – уверенным тоном произнес Виталий, накрыв руку жены на руле, передавая ей свою силу и невозмутимость.

Дальше ехали без происшествий, забрали взбудораженных, заваленных подарками детей, проведших очень активные выходные у дедушки с бабушкой.

– Мы были в центральном парке!

– Катались на каруселях!

– Стреляли в тире!

– Ели мороженое!

– Здорово! – радовались родители.

Дома, когда все успокоились, мальчишки пошли готовиться к школе, Марианна ушла на кухню, Виталий напросился в магазин. Вернувшись и оставив пакеты с едой у порога, он подошел к жене и протянул ей в подарочной упаковке коробочку.

Удивленно и заранее вкушая удовольствие, Марианна открыла коробочку, достав флакон духов.

– Мои любимые!  – поднеся бутылочку к лицу и втянув появившийся уже слабый аромат.

– Я прощен?

– Спасибо!

– О, не благодари, это я виноват.

– Нет, я за то, что ты поддержал меня в машине. Я очень испугалась, и боялась, что ты начнешь на меня кричать. А ты… Ты так поддержал меня.

Он обнял ее, целуя ее лицо, шею.

– Я хотел сам сесть за руль, но помня вчерашний свой излишек…

– Да, это правильно.

– Что правильно?

– Что с нами вчера не было детей.

Она принимала поцелуи, а потом и сама начала его целовать.

Саша любила свой дом. Правда, это была квартира, в которой они прожили всего год, а до того снимали другую, из которой их попросили выехать, а квартиру выставили на продажу. Купить ее у них не было денег, пришлось опять снимать жилье. Квартира была однокомнатной, но ей и Сергею вполне хватало. Помогали родители, и сами они не сидели, сложа руки: учились они хорошо, и поскольку их специальность была связана с компьютерными технологиями, они подрабатывали в Интернете.

– Сережа! – С порога позвала Саша. – Ты дома?

– Где же мне быть? –  Из комнаты слышны были звуки рвущихся снарядов.

– Действительно глупый вопрос. Кто еще может резаться в танчики, когда нужно работать! – Саша вошла в комнату – Как дипломная? Двигается что-нибудь?

– Двигается, – не отрываясь от монитора, весело ответил Сергей.

– Сомневаюсь, – вздохнула жена и прошла на кухню – есть будешь? – крикнула она уже оттуда, хлопая холодильником. – Я купила твою любимую колбаску.

– Сейчас приду, – радостно крикнул муж, не отрываясь от игры, – а лучше сюда принеси, – нашел он хорошее решение. – Андрей с Семеном приходили.

Андрей и Семен – однокурсники Сергея и Саши.

– Так, значит, ужин придется готовить заново, а я надеялась, что еда у нас есть, – вздохнула хозяйка и громко спросила, – Сереж, а это друзья закинули твою дипломную в долгий ящик? Или все же танчики?

Единственная комната была довольно большой, в ней поместились и кровать, и диван, платяной шкаф, несколько книжных полок на стенах, старый трельяж с мутноватым зеркалом, который хозяева пожалели выбросить, и в центре квадратный стол, на котором стояли два ноутбука: один открытый, в котором шло нешуточное танковое побоище, другой закрытый. Мебель была безликой, но хозяйка этого временного пристанища пыталась облагородить комнату, сделать ее уютной: на полках, кроме книг, стояли статуэтки кошек, которых она очень любила, поэтому собирала коллекцию этих удивительно красивых животных, икебана из сухих цветов и трав в хрустальной вазочке, которую она принесла из дома матери. Кровать была застлана пушистым оранжевым пледом, а на диване восседали шесть разноцветных подушек-думок разного калибра.

Александра вернулась с тарелкой бутербродов с колбасой, поставила на столе рядом с мужем, села напротив и открыла свой ноутбук.

– Ты дописал главу в дипломной? – заботливо спросила она мужа, глядя в свой компьютер.

– Да, сделал,– Сергей с удовольствием пережевывал кусок, – почти.

– Что значит – почти?

– Не доставай.

– Тебе завтра надо идти к преподу с дипломной.

– Я знаю. Ты свою сделала?

– Да. – У меня все в ажуре. А Иван Данилович даже хвалил меня! – Похвасталась Саша. – А сайт ты доделал? Хочу кое-что из вещей купить.

– Нет. Не доделал. Завтра.

– А почему не сегодня. Заканчивай свои танчики и займись сайтом. Нам нужны деньги.

– Всем деньги нужны.

– Сергей! Ну, действительно, займись делом, – Саша тщетно пыталась отвлечь Сергея от игры. – А знаешь, я ходила сегодня к маме. Мужчины приглашают тебя в следующие выходные на рыбалку.

– Не, я лучше дома побуду.

– Танчики?

– Ага. Я тут сегодня нашел кое-что. Знаешь, как по-японски звучит твое имя? Александра – слишком длинно. Возьмем – Саша. По-японски это будет: Арикахика.

– Забавно и загадочно. А Сережа как зазвучит?

Ой! Мое – менее загадочно. Можно сказать, непереводимая игра слов! – Поморщился переводчик, вспомнив, что последние две буквы его имени, в японском прочтении «су» и «ка», объединившись, превращались в нечто некрасивое.

– Чем бы дитя ни тешилось, – ухмыльнулась Саша.

Сергей продолжал играть.

– Слушай! Убери звук или надень наушники. Не могу сосредоточиться.

Сергей самозабвенно продолжал жать на клавиши.

– Ты не слышишь меня? – повысила голос Саша.

– Слышу, слышу. – Он резко вскочил, схватил с дивана наушники. – Достала своими наушниками.

– А ты достал своими танчиками. От твоего пуханья болит голова.

– Танки не пухают, а стреляют, взрывают, маневрируют.

– Вот дипломная твоя так бы маневрировала!

– Все будет в свое время, – успокоил Сергей жену.

Глава III

В тишине они долго сидели за компьютерами: Сергей играл, Саша писала реферат. Сергей выплескивал эмоции в виртуальность, по лицу его можно было увидеть, когда он побеждал или проигрывал, когда его танки взрывались или нападали. Тут были и огорчение, и ликование, и язвительность, и ярость, и торжество. «Ему бы в мимы пойти, – про себя предположила Саша, – Марсель Марсо отдыхает!» – Она представила мужа на улицах Парижа в костюме великого мима. Ухмыльнулась и продолжила работу, обо всем забыв. Саша умиротворенно доделывала свою работу, изредка выходя на кухню, чтобы принести еще бутербродов, кофе или яблок, которые они, молча, уничтожали. Тихая семейная жизнь текла своим чередом.

Саша надолго ушла на кухню. Тихо заворчала стиральная машина. Вкусно запахло жареным мясом, огурцами, чем-то еще пряным и сводящим с ума. Сергей бросился на кухню, чмокнул жену в щеку, схватил кусок, получил за это по рукам и умчался за компьютер, где его команда в он-лайн режиме перешла в наступление. Саша доделывала каждодневные дела, потом закончила реферат, который нужно было сдать завтра, зашла на кухню, чтобы выпить стакан кефира, муж кефир не признавал, считая, что на ночь лучше съесть бутерброд. Посидела еще недолго, глядя в окно на разорванные фонарями сумерки, мысленно проходя по завтрашнему дню, не забыла ли чего. Она очень устала, вздохнула и приказала она сама себе:

– Теперь в душ и спать.

Саша тихо вошла в комнату, подошла сзади к мужу, обняла его за плечи, положила голову на плечо, целуя его в щеку.

– Пойдем спать, вояка! Иначе завтра тебе понадобится волшебная взгрелка.

Сергей левой рукой погладил ее по влажным волосам, правой не выпускал мышку, упорно глядя в экран.

– Ложись, Сашура. Я чуть-чуть посижу и присоединюсь к тебе.

– А теперь скажи ласково! – Саша пыталась отвлечь игромана.

– Санюра! Пойдет?

– Пойдет, – вздохнула не слишком довольная жена.

Он обернулся к жене. Саша в этот момент слегка качнулась, развязала пояс, и шелковый халат легчайшей пушинкой соскользнул с ее плеч.

Мгновение и Саша оказалась в объятиях веселого Сергея. Он был бодр и напорист, как будто виртуальные бои наполнили его силой энергией. Он целовал жену нежно и в то же время крепко, как бы говоря: «Ну, голубушка, ты от меня не вырвешься». Но она и не пыталась бежать от него. А он целовал ее еще горячее от душа тело, пытаясь вдохнуть в нее свой задор. От его страсти она вспыхнула и отдалась ему, как отдавалась в медовый месяц.

– Сашка, я люблю тебя! – он продолжал держать ее в своих объятиях.

– И я люблю тебя!

– О! давай я уйду на кухню, чтобы тебе не мешать.

Муж ушел на кухню, прихватив ноутбук и закрыв дверь. Саша дала волю закрывающимся от усталости глазам и тут же уснула, успев подумать: «Опять Сережка не делал дипломную…».

Она проснулась среди ночи. На окне висели тонкие светлые занавески, поэтому в комнате было не темно, а сумрачно, да еще вывеска на гастрономе напротив назойливо пыталась осветить Сашкину комнату. Саше даже не надо было ощупью проверять присутствие мужа, она видела, что Сережкина половина пуста. Саша взяла с тумбочки, которая стояла с ее стороны свой телефон, осветила экран – было три часа ночи. На двери кухни мрачным пятном светилось матовое стекло.