Три подруги и разбитое зеркало

Глава 1

– Откуда ты знаешь, где живет Романов? – спросила Ниса, немного нервно оглядываясь на следовавшие за нами в потоке машины.

– Подвозила его как-то домой, – ответила я, глядя прямо перед собой и крепко стискивая пальцы на руле.

– Прямо до квартиры, что ли? – фыркнула подружка и с опаской покосилась на меня.

– Нет, до подъезда, – не оценила я шутку. – Но знаю, как вычислить его апартаменты. Романов недавно обмолвился, что решил переделать балкон. Хочет поставить большие раздвижные окна.

– И что? – не сообразила подруга.

– А то, что Мишка под ноль снес все три стены. Будет не трудно найти балкон с одним лишь полом.

– Может, он уже поставил окна? – нерешительно предположила банши.

– В любом случае, вряд ли в его доме полно балконов, полностью состоящих из стекла, – процедила я, прибавляя скорости.

– Я понимаю, что ты на взводе, – Ниса выпрямилась в кресле, наблюдая за спидометром. – Но зачем так гнать?!

– Спешу устроить казнь, – прорычала я, стискивая челюсти до острой боли в скулах.

– Главное, чтоб не нашу, – вновь попыталась пошутить Ниса, но юмор получился натужным и мрачным.

Подружкино веселье быстро потухло.

– Не переживай, умирать не собираюсь, слишком много невыполненных дел! – сообщила я, вновь вжимая педаль в пол и вынуждая стрелку измерителя скорости преодолеть отметку в 80 км.

– Да, да, я помню, – забормотала Ниса, хватаясь за ручку двери. – Музу в клетку сунуть, следаку голову отвинтить. Прям целая охапка забот!

– И что не так? –глухо проронила я, бросив быстрый взгляд на подругу.

– Нет-нет, всё так! – замахала свободной левой рукой банши с деланно беззаботным видом. – Всё просто прекрасно!

– Да ладно тебе, – с раздражением закатила я глаза. – У меня нет ни времени, ни сил, ни желания ковыряться в чужих поведенческих мотивах! И ты прекрасно знаешь, что я ужасна в понимании намеков! Говори прямо! В чем дело?

– Просто…, – замялась Ниса, почесав переносицу. В последнее время моя любимая блондинка чесалась с такой интенсивностью, словно это она была блохастой, а не Гриша, которого подружка упорно именовала таковым. – Может быть, прежде, чем влетать к ним с шашкой на голо, попробуем хотя бы поговорить? Ну, для начала.

– Мы уже пытались, – холодно отрезала я. – Помнишь? Когда сбежали от толпы оборотней, засевших в моей квартире, заодно прихватив с собой бессознательную музу.

– Помню я, помню, – проворчала банши себе под нос, нахохлившись обиженным воробушком.

– А помнишь, что нам ответила Руся? – вновь начала заводиться я.

– Она попросила дать ей время, – с печальным вздохом промолвила подруга.

– И мы, такие добренькие и понимающие, согласились! – с ядовитым весельем провозгласила я и от злости ударила ребром ладони по ни в чем не повинному рулю. – Зря! Надо было прямо там за жабры её схватить и заставить всё рассказать!

– Я не уверена, – слова Нисы я едва расслышала.

– В чём?

– В том, что она предательница, – подруга еще ниже опустила лицо, разговаривая с собственным пупком. – Может быть, она действительно не желала нам зла?

– Она пыталась тебя убить, – напомнила я. – Подсунула китайскую наркоту и натравила ягуаретта! Думаешь, вы просто так с ним столкнулись? Случайно? Нет! Он за тобой следил. И не вдруг, а по наводке, чтобы по итогу подстроить всю эту эпическую встречу в библиотеке!

– Ну, то что Эмиль знал, кто я такая еще до нашего официального знакомства мы уже выяснили, – решила внести ясность Ниса. – Я была в списке Лозовского, который он составил для ягуаретт. Как подходящая пара для зачатия маленького, миленького, зубастенького блохастика!

– Вначале, – твердо поправила её я. – Ты была в нем вначале, так сказать, в его первой редакции. А после Лозовский решил, что ты – в качестве наемной силы для него гораздо выгоднее, чем ты – обвешанная пеленками да распашонками. И всё равно тебя попытались использовать в качестве живого инкубатора. Как и попытались убить! А сам Лозовский всё это время делал такое честное лицо, что хоть икону с него пиши… И продолжает делать!

– Если верить словам Гриши, Лозовский действительно ничего не знал. Не знал, что пятнистые пошли против его воли.

– То есть, гибель им же лично отобранных девушек при очень странных обстоятельствах не навела мужика ни на какие размышления? – зло расхохоталась я. – Не бывает настолько глупых людей!

– Ну, – протянула Ниса. – По новостям о таком не передают, в газетах не пишут. Не хотят народ пугать и волну недовольства в обществе не поднимать. И вряд ли братец Макса каждый день отслеживал, чем его «дрим тим» занят. Он действительно мог быть просто не в курсе. А по поводу китайских таблеток… Клим сказал, что получил их от Захара, а не от Фирусы. Может быть, в данной ситуации этот специалист по паршивым раскраскам действовал за спиной у нашей подруги? А признать это в присутствии оборотней, когда нас троих силком собрали в твоей квартире, Руся не захотела. Или побоялась. Обстановка тогда откровениям не способствовала. Гриша свои намерения демонстрировал очень откровенно и никому не позволил бы прервать своё выступление, цель которого – заставить тебя поверить, что вокруг одни враги.

– Если всё так, то почему она не рассказала правду потом? Когда ей уже ничего не угрожало? – тихо спросила я, вздохнув.

– А действительно ли не угрожало? – с созвучной моей грустью ответила Ниса. – Мы же точно не знаем. Допустим, она приложила руку к гибели тех девушек, но то, что случилось со мной… Это был совсем другой случай. И наша муза захотела сперва сама во всем разобраться. Разобраться с Захаром, узнать, кто еще оказался втянут в эту игру со смертью. Вдруг не все в этой истории всегда были жертвами, а порой отыгрывали и роль палачей.

– Ладно, допустим. Допустим и Димка не знал о некоторых действиях своих котят, – угрюмо согласилась я, припоминая нашу первую встречу с принцем Джэханом. – Но это незнание долго не продлилось. Придя в мой сон он сам заявил, что будет еще одна жертва нападения, но на кого именно нацелились – Лозовский понятия не имел. И если исключить вариант, что он мне наврал, то получается, что к моменту нашей второй беседы он уже был в курсе проделок ягуаретт…

– Ага, и его прозрение произошло твоими стараниями, – вставила Ниса. – Не заявись ты к нему, он мог еще не скоро обо всём узнать.

– …но конкретные подробности ему были не известны, – продолжила я, проигнорировав слова банши. – По крайней мере, тогда. И если исключить из списка подозреваемых самого Лозовского, которому всё случившееся, вроде как, не выгодно, потому что он первый претендент на роль козла отпущения, то остается… кто-то из кошачьей стаи. Фируса не могла действовать в одиночку, даже с учетом помощи Макса. Хотя я уверена, что он ей вообще не помогал, только платил и давал указания. Значит, был еще кто-то. Кто-то изнутри закрытого общества ягуаретт, кто помогал ей организовывать нападения на девушек. Так сказать, хвостатый серый кардинал, разыгрывающий собственную партию.

– Захар? – моментально предложила Ниса. – Он – идеальная кандидатура. Допускаю даже, что он и на Фирусу как-то повлиял.

– Повлиял на музу? Серьезно? – недовольно скривилась я. – Я бы скорее поверила в то, что это она на него как-то повлияла, если бы не знала, что магия Руси кратковременна и действует только в её присутствии. А с такими, как мы ей особенно трудно. Она сама об этом говорила.

– Мы знаем, что умеет муза. Но мы не знаем, что умеет Захар, – проворчала Ниса.

– Как-то не складывается, – с сомнением протянула я. – Художник – злодей? Не тянет он на герцога Ришелье. Это должен быть кто-то хитрый, умный и… способный выходить из-под контроля – Лозовского, вожака, других доминантов стаи.

– Может быть, этот загадочный «он» сам доминант? Про вожака ничего не скажу, не знакома, но вот по поводу Лозовского у меня есть подозрение, что пятнистых парень не шибко-то контролирует, – заметила Ниса. – Или контролирует, но не полностью. Как думаешь, так бывает?

– Откуда мне знать, – вспылила я. – Я же не оборотень! Но если бывает, тогда версию заговора следует принять как основную. Некто действовал за спиной у Лозовского. Возможно даже целенаправленно ему во вред.

– В подчиненной ему стае есть предатели! – рубанула рукой воздух Ниса. – Это Захар! Захар предатель! И предал он не только Лозовского, но и Руську! Я уверена! Он подсунул мне «сияние» и подстроил всё так, чтобы мы спустили на неё всех собак, а о нем даже не вспомнили! И ведь сработало! Мы действительно вспомнили только сейчас! Вот зачем нужно было на меня нападать! Мы нашли ответ!

– Погоди, – попыталась я охладить её пыл. – Муза во всем созналась, помнишь?

– Может быть, у неё не было другого выхода, кроме как взять вину на себя? – Ниса всеми правдами и неправдами пыталась найти подруге оправдание. – Вдруг её шантажировали?

– Чем её могли шантажировать? – с недоверием покачала я головой. – Она – единственная и обожаемая дочь своих родителей. Детей у неё нет, мужей тоже, домашние питомцы – и те отсутствуют. Работа – интеллигентная, связанная с искусством и богачами, любящими в это искусство вкладывать большие деньги. Из всего имущества – квартира в здании бывшей швейной фабрики да машина, которая пылится на парковке. Счет в банке есть, кредитов нет. Её жизнь – почти идеальная.

– Слушай, – вдруг выпрямилась Ниса так, словно ей в макушку кол воткнули. – А ты давно Марису и Артура видела?

Мы всегда называли родителей Фирусы по имени и обращались к ним на «ты», во-первых, потому что они сами об этом просили, а во-вторых, потому что сложно «выкать» людям, которые выглядят практически как твои одногодки.

– Последний раз – зимой, – поморщилась я, припоминая. – Когда ходили к ним Рождество отмечать. А ты?

– И я тогда же, – кивнула банши и с тревогой уставилась на меня. – Как ты думаешь, с ними могло что-то случиться? Может, их похитили?

– Да вряд ли, – ответила я, но беспокойство уже начало скрести душу. – Возможно, их даже в стране нет. Ты же знаешь, они постоянно во Францию мотаются.

– Кто-то мне совсем недавно уже говорил что-то про Францию, – сосредоточенно заморгала подруга, закусывая засунутый в рот палец.

Я не выдержала, и выдернула её руку изо рта.

– Как маленькая, честное слово! Руки грязные, а ты их в рот тянешь!

– Они чистые, – упрямо заявила Ниса. – Я их с утра мыла!

– Ага, с утра мыла, а после успела облапать едва ли не половину города!

– Ты мне мешаешь! – не дала мне Ниса закончить нравоучения. – Ну, вот! Сбила с мысли! Я ведь почти вспомнила, от кого слышала про Францию!

– «Почти» не считается, – пробурчала я и начала сбрасывать скорость.

Мы добрались до дома Мишки Романова.

– Слушай, а давай Грише позвоним? – загорелась новой идеей неугомонная банши.

– Зачем? – скептично выгнула я бровь, съезжая с основной дороги и заруливая в узкий переулок. – Поинтересоваться, когда он последний раз был во Франции? Не думаю, что он скажет тебе правду, даже если буквально вчера жевал круассан, глядя на Сену, и швырял крошки местным голубям.

– Нет, – нетерпеливо мотнула головой подружка. – Спросим, может ли быть стая подчиненной не полностью. А? Давай?

– Ага, спросим и заодно вызовем у него ненужные подозрения, – трясясь на кочках и выбоинах мы доехали до конца переулка, свернули за угол, преодолели еще с десяток метров отвратительного асфальтового полотна, проложенного между двумя пятиэтажками, стоящими друг напротив друга, и оказались перед круглым высотным домом с глухим внутренним двором, въезд в который преграждали ворота. – Всё, приехали.

Я припарковалась. Мотор затих.

– Погоди, – схватила меня за руку Ниса, когда я уже отстегнула ремень безопасности. – Ну, давай поговорим с Гришей. Хуже всё равно не будет. А если ты боишься, что он помчится с докладом к твоему недоделанному жениху, так не бойся.

– В смысле? – приподняла я брови.

– Я тебе говорю-говорю, а ты не понимаешь. Ты ему нравишься, Ди, – Ниса растянула губы в улыбке, глядя на меня со снисходительностью. – Как можно было этого не заметить? Встречаясь с тобой он всегда одет с иголочки, благоухает дорогим парфюмом и вовсю демонстрирует собственные достоинства. Не знаю, насколько их у него много, ревизию не проводила, но, думаю, достаточно, чтобы составить конкуренцию даже твоему любимому клыкастому.

– Ты нос с пальцем-то не сравнивай! – возмутилась я. – Ян…

– Да, да, да, – и глаза подружки укатились куда-то под череп. – Самый лучший кровосос на свете! Я в курсе! И знаю, что между вами двумя драма с бесконечным количеством актов, и конца и края этому нет. Но! Гриша – лучше Макса. Мало того, что сам парень заинтересован в тебе, так еще и не прочь избавиться от власти принца над собой и своими волками. И это резонно! Вот сама подумай, зачем он ему? Должность главного хвостатого Гриша уже получил. А если не будет Максика, то оборотень получит еще и тебя.

– За языком следи, – рыкнула я на подругу.

– Ну, или не получит! – развела руками Ниса, быстро перестроившись. – Но его симпатию можно и нужно использовать. Мы уже сами запутались, кому можно верить, а кому нельзя, и кто у нас следующим во вражеский список попадет!

Я отвела глаза, устремив взгляд сквозь лобовое стекло на пронзительно голубое небо.

Нужно было принять решение.

– Ладно, я ему позвоню, – и протянула руку.

– Уже набираю! – просияла радостью банши. Её телефон оказался в моей руке в тот момент, когда на другом конце прерывисто-сдавленно откликнулись:

– Алло.

– Надеюсь, ты занимаешься не тем, о чем я подумала, – непроизвольно вырвалось у меня.

Глава 2

– А о чем ты подумала, Ди? – спросил Гриша и я услышала скрытую улыбку в его всё еще шумном дыхании.

– Не важно, – почему-то смутилась я.

– Ты фантазируешь обо мне? – жарко выдохнул он и рассмеялся так, как умеют смеяться только очень опытные мужчины.

– Делать мне больше нечего! – громко фыркнула я. – У меня дел знаешь сколько?

– Знаю, – с многозначительным подтекстом согласился Гриша, задышав ровнее, но не менее выразительно. Так, чтобы я слышала. – Ты у нас очень деловая.

– Не у вас, – поспешила поспорить я. – К вам я вообще не имею никакого отношения!

– Так, зачем ты звонишь, Ди? Да еще и с телефона своей надоедливой наглой подружки?

– Откуда ты знаешь, чей это номер? – всколыхнулась моя природная подозрительность.

– Она тебе не говорила? – хмыкнул вожак местных оборотней, перестав пыхтеть в трубку. – Я звонил ей, после того, как пришел в себя… с кровью в ушах.

– Зачем звонил? – свела я брови у переносицы, не реагируя на яростную, но совершенно непонятную жестикуляцию подруги, размахивающую руками в полуметре от моего носа и едва этот самый нас не задевая.

– Хотел узнать, всё ли с тобой в порядке, – вдруг очень серьезно промолвил оборотень. Так серьезно, что у меня мурашки промчались по затылку в стиле заядлых марафонцев. – И не довела ли тебя твоя гиперактивная подружка до потери слуха. Знаешь, я бы тебя сам отпустил. А к стулу привязал, потому что хотел, чтобы ты выслушала меня от начала и до конца. Но потом заявились эти двое…

И он умолк, кажется, чтобы удержаться от ругательств.

– Тому, кого ты выберешь придется носить с собой ружье, – вдруг заявил он.

– Зачем? – растерялась я.

– Чтобы отстреливать всех тех, кто захочет забрать тебя себе, – произнес Гриша то, что я совсем не ожидала от него услышать. – И я – один из таких. Я очень хочу тебя заполучить. Завоевать. Захватить…

– Я, по-твоему, кто? Победное знамя? – беседовать в таком ключе с вожаком местных волков было… немного абсурдно.

– Нет, потому что если я получу тебя, то уже никогда не отпущу, – произнес оборотень так, как будто это было чем-то нормальным. Чем-то естественным и легко прогнозируемым.

– Полное безумие, – пробормотала я и это было ответом на мои собственные мысли.

– Почему же, – не согласился Гриша. – Я вполне могу представить тебя рядом с собой. Ты бы стала моей парой, моей леди.

– Спасибо, не надо, – быстро отказалась я. – Пробежки голышом, конечно, очень романтичны, но очень негигиеничны.

– Ты ничего обо мне не знаешь, – резко пресек мою болтовню оборотень. – Ты ничего не знаешь о нас. Но могла бы узнать, если бы захотела. Я бы положил весь свой мир к твоим ногам.

Мне стало окончательно неловко. Этот разговор перетек в слишком откровенное русло.

– Мне нужно кое-что узнать, – выдохнула я глядя на подругу, чьи глаза округлились и выпучились, как если бы ей вдруг резко приспичило в туалет. – Возможно ли такое, чтобы тот, кто подчинил стаю, всё равно не контролировал оборотней до конца?

Гриша некоторое время сохранял молчание, а после произнес:

– Решила сунуть свой прекрасный носик в дела Лозовского, верно?

– Как ты догадался? – искренне удивилась я.

– Это было не трудно. Из всех твоих знакомых только двое имеют подчиненных зверей – Макс и его старший братец. Если бы проблема была с первым, ты бы мне не звонила. Остается только Лозовский, а вместе с ним и небольшой шанс, что я не побегу к Максу с доносом.

– Какой ты умный! – ехидно восхитилась я.

– Ты немного неверно представляешь себе процесс подчинения зверя. Это не что-то, что дает полный и всеобъемлющий контроль над оборотнями. Всё… несколько сложнее.

– Объясни! – потребовала я.

– А что мне за это будет? – быстро сориентировался и решил воспользоваться ситуацией вожак.

– Хочешь денег? – выбрала я самый очевидный вариант.

– Что? Денег? – не поверил своим ушам главный мохнатый. И расхохотался. – Нет, деньги мне не нужны! Своих хватает за глаза! Но есть кое-что, от чего бы я не отказался.

– Например?

– Например, я хочу, чтобы ты отдала мне свое время.

– Чего? – поставили меня в тупик его слова.

– Давай поужинаем. Это мое условие. Я дам тебе ответ на каждый вопрос, который ты задашь, если проведешь со мной вечер.

– Один ужин? – уточнила я.

– Один ужин.

– Ладно, – легко согласилась я. – Это допустимое условие. А теперь скажи, насколько плохи дела у Лозовского? Что происходит в стае ягуаретт?

– Раскол. Подчинение стаи идет через вожака, потому что именно в его руках сосредоточена вся власть. Вожак – это центр. Сломаешь вожака – ослабишь стаю. Призовешь – и следом придет каждый, кто с ним связан. Подчинишь – и получишь в свое распоряжение всю группу. Мы не говорим о контроле каждого действия или даже каждой мысли, а, скорее, о превращении оборотней в персональное боевое орудие. Стая выполнит любой приказ, который поступит от вожака… просто не сможет не выполнить. Но порой бывает так, что кроме вожака появляется еще один лидер. Не просто доминант, этих выделяет только сила и умение внушать страх, а такой, который помимо силы имеет высокий авторитет и уважение среди оборотней. Такой, который может повести их за собой. Появление сильного конкурента приводит к внутренним разногласиям. И вожак теряет контроль, а вместе с ним контроль теряет и тот, кто подчинил стаю.

– Из-за чего может появиться второй лидер?

– Из-за болезни вожака, чаще всего, ментальной. Или если он стареет, а на смену рвется молодой да резвый, способный предложить альтернативу в виде более благополучного будущего. Это особенно актуально, если стая находится в плачевном состоянии, не имеет достаточно средств для существования или давно не охотилась из-за каких-то запретов. Вторым лидером не обязательно должен быть кто-то свой. Случалось, что к расколу приводили пришлые оборотни, прибывшие из других городов или даже из других стран и еще даже не успевшие вступить в стаю.

– И? С каким из вариантом столкнулись ягуаретты?

– Можно сказать, со всеми тремя вариантами сразу, объединенными в одном оборотне. Нынешний признанный вожак ягуаретт немолод, имеет значительные проблемы с управлением гневом и является приверженцем старых традиций. Ну, знаешь, такой типичный консерватор, который направляет все усилия на то, чтобы сохранить «то, что есть и так, как есть» и боится любых перемен. Это болезнь всех изрядно поживших людей, они как будто бы находят укромный безопасный уголок и замирают в нем. Лозовскому стоило огромных усилий убедить этого старого оборотня сняться с насиженного места и отправиться на другой конец света. Вожаку в нашем городе не понравилось практически всё, а поэтому он редко покидает своё жилище. Но еще меньше ему не понравилось вливание, так сказать, «новой крови» в виде призванного в стаю молодняка. Подробностей не знаю, там какая-то мутная история с неким интернатом, закрытым много лет назад, воспитанники которого, на удивлением всем, оказались ягуареттами. Они жили в обычных семьях, как люди, и никогда не взаимодействовали друг с другом и с себе подобными, но знали, кем являются. У них были кураторы. На каждого куратора приходилось по пять-семь детей, за которыми приглядывали годами. После переезда ягуаретт был брошен клич и бывшим воспитанникам интерната приказали оставить ненастоящие семьи, чтобы присоединиться к своему истинному племени.

– Где-то мы это уже слышали, – одними губами прошептала Ниса.

Я кивнула, показывая, что тоже помню разговор с Князем.

– Откуда ты всё это знаешь? – спросила я у Гриши. – Вряд ли Лозовский тебе отчеты каждый четверг носит.

– Не будь наивной, Ди, – со смешком одернул меня вожак. – В этом городе даже у камней вдоль дороги есть уши и глаза. А молодняк кошаков настолько пещерный, что выдает себя на каждом шагу. И в этом нет ничего удивительного, они понятия не имеют, как это – быть оборотнем. На протяжении нескольких месяцев они съезжаются сюда один за другим.

– Погоди, – начала соображать я. – Не хочешь ли ты сказать, что второй лидер – это кто-то из интернатовских?

– Ага. Я же сказал, молодой да ранний. Кстати, ты с ним уже успела познакомиться.

Я прикрыла лицо рукой.

– Это…

– Да, тот самый оборотень, который напал на вас с музой. Эмиль, кстати, тоже был из числа призванного молодняка.

– Нападение на Нису чьих мохнатых лап дело? – обменявшись с подругой взглядами, спросила я.

– А ты подумай, – пропел Гриша. – Вспомни классика – «ищи, кому выгодно».

– Выгодно было Максу, – холодно ответила я. – И тебе, соответственно, тоже.

– Максу, на самом деле, было всё равно, кого пустить в расход. А я в этой истории вообще принимал минимальное участие.

– Так ли уж минимальное? – не поверила я.

– Через бармена «Кролика» я передавал твоей музе сведения, которые она запрашивала. Например, подробности биографии Ольги Егоровой и где она жила до удочерения. Потому что Макс распорядился помогать вашей третьей во всем. Он ведь думал, что Руся целиком и полностью на его стороне, в том числе, из-за того, что верил в мстительность её натуры.

– Руся? – громко фыркнула я. – Мстительная?

– На самом деле, ты очень плохо знаешь ту, которую держала рядом с собой столько лет.

– Или мы просто знаем её с разных сторон, – возникло острое желание уронить голову на руль и побиться об него лбом. Чем больше новой информации поступало, тем сильнее она меня душила. Я как будто оказалась внутри стеклянного шара, из которого постепенно выкачивали весь кислород.

– После того, как Лозовский бортанул твою подружку, она захотела отыграться. Ну, или она заставила всех так думать, будто хочет отыграться.

– То есть, ты, как и мы, тоже не понимаешь, что происходит? – дошло вдруг до меня и это показалось настолько невероятным, что я громко расхохоталась. – Ты же правая рука Макса! Он что, не посвятил тебя в подробности? Или… он как раз находится в стадии поиска этих подробностей? Ищет виноватых или назначает их?

– Я не могу судить об истинных мотивах твоей подружки, – оборотень демонстрировал спокойствие, но по напряжению в голосе я почувствовала, как непросто ему это давалось. Вспыльчивая натура рвалась наружу. Возможно, рвалась, чтобы вцепиться кому-то в глотку. – Поэтому могу посвятить только в то, что знаю сам. А мне известно следующее – после разговора с тобой Лозовский отправился к Захару.

– Почему именно к нему? – удивилась я.

– Потому что Захар – вожак, – просто ответил Гриша. Так, как будто я должна была обо всем сообразить еще в начале разговора.

Ниса негромко всхлипнула и закрыла рот двумя руками. Но не долго она пребывала в позе интенсивно моргающей статуи. Очень скоро начала беспокойно почесывать бок, потом щеку, потом шею. Когда предводитель волков-оборотней продолжил свой рассказ, она громко и свирепо скребла ногтями по плечу.

– Я не знаю, о чем они разговаривали, моему информатору не удалось поприсутствовать, но что сделал Лозовский дальше ты уже в курсе. Ничего. И какие можно выводы из этого сделать?