– Потому что я тебя не знаю! – выпаливаю, чтобы как-то сгладить ситуацию. Понимаю, что драконить мужчину и правда так себе идея. – Вот.
– Холост, детей нет. Метр восемьдесят, восемьдесят пять… – он замолкает, а затем хищно ухмыляется и добавляет: – Двадцать один.
Мне требуется почти минута, чтобы понять, о чем он. А поняв, я так густо краснею, что, кажется, выгляжу, как помидорка. И это забавляет Багрова. Потому что он прижимается ко мне ближе, давая в полной мере понять, что я верно поняла его намеки.
– Теперь ты знаешь обо мне достаточно, – веско роняет, а сам проводит носом по моей щеке, жадно вдыхает, отчего у меня мурашки по коже. И сейчас его слова про зверя как никогда отражают действительность.
– Нет! – упрямо повторяю и делаю ошибку – упираюсь ладонями в его грудь. От этого прикосновения снова чувствую то, чего быть не должно.
Феликс молча смотрит, давит, явно пытаясь склонить меня к нужному ему решению.
– Отпустите! – требовательно произношу, поняв, что еще есть шанс вывернуться. Удивительно, но мужчина слушается. Действительно чуть отступает, и сразу становится легче дышать.
– Уверена? – обманчиво мягко интересуется он. Его руки упираются в стену по обе стороны от меня. И хотя он довольно близко, теоретически сбежать я могу.
– Абсолютно. Что бы вы там ни говорили про продажность, ко мне это не относится! – гордо задираю голову и смело смотрю ему в глаза. Правда, смелость эта моя держится на честном слове. Дунь, и рассыплется.
Пока Феликс молчит, подныриваю под его руку и, оказавшись на свободе, отхожу подальше.
– Мне плевать, что вам пообещал Верховцев. Я не стану спать с вами, хоть все студии проспонсируйте.
– Что так? – насмешливо спрашивает Баргов, разворачиваясь ко мне. Меня почему-то не покидает ощущение, что его забавляет наша перепалка, и мои слова он совершенно не воспринимает всерьез. И это бесит. – Ты же любишь танцевать.
– Но это не значит, что у меня нет гордости, – тихо возражаю. – Даже если вы этого не поймете. Я лучше уйду из студии.
Оценивающий взгляд скользит по мне так, словно я совершенно раздета. Меня передергивает от этого и хочется прикрыться руками – лишь бы спрятаться от этого ощущения. Но я стойко держусь.
– Хорошего вечера, – повторяю и, развернувшись, ухожу.
– Если тебе интересно, почему тебя бросил этот ушлепок, просто позвони, – слышу за спиной самоуверенный голос Феликса.
Застываю на месте. Выдыхаю. Не понимаю, как этот мужчина так ловко читает мои эмоции. Но он прав. Меня до сих пор терзает этот вопрос. Потому что ничто не предвещало этого. Не было никаких признаков, что Паша мне изменяет, или что ему нравится другая женщина. Он ведь неоднократно встречал меня после репетиций. Даже присутствовал на мероприятиях после концертов. И ни разу я не заметила, чтобы между ним и Катей что-то проскользнуло. А ведь я хоть и не признавалась себе, ревновала своего жениха. Понимала, что, возможно, ему не хватает секса, но свадьба уже была скоро, а мне так хотелось сделать все правильно и красиво, как в сказке.
Я до сих пор хочу знать – почему? Поборов соблазн развернуться и спросить это тут же, иду дальше.
Феликс того и добивается – пытается зацепить меня, удержать. Уверена, он начнет торговаться и за ответы попросит много всего.
– Зря убегаешь, Золотинка, – раздается уже ближе. Оказывается, Багров догнал меня, а я даже не услышала. – Ты все равно будешь моей в итоге. Так стоит ли терять время?
Отшатываюсь и даже руки перед собой выставляю для надежности.
– Не стану! – с жаром заявляю. – Я сама по себе, слышите! Сама!
На мое заявление тот ожидаемо не реагирует, а я сбегаю. Не хочу продолжать этот бессмысленный разговор и несусь к выходу. По пути меня ловит Верховцев.
– Злата! Ты куда делать? И где Багров? Я же сказал тебе! – у него в руках и правда стакан воды, за которым он якобы ушел. Хватаю тот, делаю несколько глотков и отдаю обратно.
– Пошел к черту ваш Багров! – шиплю в ответ. – Хотите бабок – спите с ним сами! Я не стану шлюхой только ради его денег!
Николай Владимирович если и хочет мне что-то ответить, то я уже не слушаю – несусь дальше, просто чтобы сбежать от этого кошмара.
Когда до выхода остается всего ничего, ко мне навстречу выходит Катя. Естественно, в шикарном вечернем платье. Мельком отмечаю, что оно даже в тон с Пашиным костюмом. И снова мое разбитое сердце дает о себе знать.
– Не так быстро, подруга, – цедит Ярцева и, цепко ухватив меня за локоть, отводит в сторону…
– 9 Злата -
Наверное, этот день сегодня вообще не закончится. Катя прожигает меня злым взглядом.
– Думаешь, твоя дешевая месть вернёт Пашу? – выплевывает она.
– Какая месть, Кать?
Усталость от всего накатывает, и мне попросту становится плевать, что она там придумала. Ну, сколько можно-то?
– Та самая. Не можешь смотреть на счастье других? Готова на все, лишь бы увести моего мужика?!
– Да не нужен он мне. Забирай.
– И заберу, – шипит она. – Что бы ты ни делала, как бы ни старались, Паша не вернётся к тебе. Это я сделала для него столько! Поняла? А ты можешь и дальше хранить свою целку, – насмешливо кривится бывшая подруга.
Это очень больно, когда тебя предают близкие люди, которым ты доверял. Ещё больнее, когда они используют против тебя то, что ты им доверил. И Катя делает это без зазрения совести. Словно решив добить.
– Но если ты думаешь, что твои попытки выгнать меня из труппы удадутся, ты слишком наивная!
– Да я ничего не делала! Ничего, слышишь?! Это не я увела жениха у подруги, и не я сделала так, что теперь остаётся только уволиться или сидеть на скамейке запасных. Я никогда не пакостила тебе. Даже после твоего предательства! – слова вырываются у меня против воли. Я совершенно не контролирую себя. Вся моя боль вырывается наружу. Просто не могу больше сдерживаться. – Но знаешь, если судьба распорядилась так, что ты получила по заслугам, значит, стоит подумать, где ты свернула не туда!
Впервые я себе позволяю подобное. Злорадствовать, когда кому-то плохо – низко и подло. Но в данный момент я напрочь забываю о том, что хорошо, а что плохо. Мне так больно, что контроль над эмоциями ускользает.
– Ах ты сучка! – возмущается Катя. – Прикидываешься невинной овечкой? Думаешь, я не поняла, что это все твоих рук дело? Не зря я сказала Паше, что под милым личиком скрывается шлюха, готовая продать себя подороже!
Похоже, сегодня день, когда я открываю в себе какие-то новые грани. Потому что, не раздумывая, замахиваюсь и влепляю от души Ярцевой пощечину. Та не остаётся в долгу и кидается ко мне, завязывается потасовка. В пылу нашего противостояния щеку обжигает, вскрикиваю и… и отказываюсь оттащена от бывшей подруги.
– Совсем оборзели, курицы?! – рявкает Верховцев, крепко удерживая меня. Впрочем, это и необязательно. Весь мой запал как-то резко сходит на нет.
Катю держит Паша, который оказывается рядом. Демонстративно показывает, как он ее бережет и любит, бросая обидные слова в мой адрес. Но я уже не фокусируюсь на этом. Слишком устала.
– Идём, – командует Николай Владимирович и уводит меня к выходу. За спиной я все еще против воли слышу причитания Ярцевой о том, как ей страшно, что я набросилась на нее, попытавшись отомстить. Ее спектакль, скорее всего, оказывается не бесполезным – гости начинают шептаться, замечаю сочувствующие взгляды в ее сторону.
– О чем ты только думаешь? – отчитывает меня Верховцев, едва усаживает в свою машину. – Я тебе что сказал? Очаровывать Багрова. Какого ты сцепилась с этой?
– А я сказала, что не стану с ним спать, – отстраненно отвечаю, глядя в окно. Силы во мне закончились, и теперь я больше не могу сражаться.
– Злата, хватит строить из себя невинность. Ты замуж за спонсора собиралась.
– Потому что любила его!
– И? Может, и этого полюбишь, – цинично возражает хореограф.
