Убей меня быстро, или Дракон ошибся дважды

Глава 1. Убей меня быстро

С наступлением ночи улицы города опустели. Полная луна плыла сквозь прозрачную вуаль облаков, её мягкий свет касался крыш домов, словно осыпав их застывшим серебром. Туман, подобно шелковому покрывалу, стелился по улицам. Мир замер в тишине, но это спокойствие было обманчиво. Люди старались держаться освещённой дороги, избегая темноты глухих переулков, чтобы не лишиться кошелька и не получить ножом по горлу.

Он же, наоборот, бесшумно ступал в темноте, по привычке не выходя на свет фонарей: ему здесь бояться некого. Все мысли об одном, о тёплой человеческой крови. Человечность уходит на второй план, когда просыпаются инстинкты, желание почувствовать на языке вкус горячей крови, ощутить, как угасает в руках чья-то жизнь. Человечность… Откуда ей взяться у древнего вампира?

Неслышно ступая во тьме, Стейнар прислушивался к редким прохожим, которые торопились по домам. Уходя всё дальше от благородных кварталов, застроенных роскошными каменными домами, он спускался в низину, где был расположен мрачный, неблагополучный район, что сжимался в грязный комок переулков. Иногда он останавливался вне поля зрения людей, за которыми наблюдал, изучал их зорким взглядом но, быстро теряя интерес, крался дальше, вниз по дороге, вымощенной щербатым камнем, влажным после дождя.

Переулки змеились, образуя лабиринт, где даже днём царил полумрак. Дома, покосившиеся от старости, теснились друг к другу. Обветшалые карнизы, крошечные балкончики, кривые стены, нависающие над тротуаром, казалось, вот-вот рухнут. Окна поглощали тьму, за пыльными стёклами не мерцало ни огонька. И так тихо, будто не люди здесь обитают, а неупокоенные души парят в пустоте тёмных комнат, давно забытые и покинутые. Лишь изредка тишину рвали скрип прогнивших ставень, шуршание крыс в сточных канавах да глухой стук каблука где-то за поворотом. Кроме запаха сырости и прелых досок, изредка можно было уловить кислый душок дешёвого вина из подвалов. Из-за рваных облаков сияла луна, превращая всё в театр теней, создавая резкие очертания и густые, как чернила, тени под арками.

Бедные кварталы были пристанищем для тех, кто предпочитал жить вне закона. Богачи охранялись даже ночью, а здесь стража не появлялась никогда. Законы здесь писались ножами. Да и фонари встречались редко. Те, что остались, мерцали тускло, словно задыхались в темноте, умирали, обманывая надеждой на свет.

Именно эти места Стейнар любил больше всего. Здесь он мог на мгновение отбросить маску, забыть обо всех делах и стать тем, кем являлся на самом деле, хищником, бесшумно ступающим по ночным улицам.

Пройдя под низкой каменной аркой, вампир оказался в заброшенном дворике. Он остановился. Обвёл взглядом пространство и втянул воздух, улавливая человеческий запах. Окна домов были наглухо заколочены досками, а стертая плитка на дороге растрескалась от времени. В воздухе висело напряжение. И вот она, цель. Спрятавшись за лестницей, незнакомец ждал, полагая, что никто его не заметит. Уверенный в себе, он был настроен не уходить с пустыми карманами, собираясь кого-нибудь обворовать или прирезать.

Стейнар видел и чувствовал его присутствие. Живой человек выделялся на фоне холодного камня, словно раскалённый багровый уголёк, мерцая в темноте. Когда вампир вышел на свет луны, незнакомец не сразу понял, кто стоит перед ним. Головорез напрягся и занервничал. Теперь ему нужно было решить: нападать или отступать. А для этого требовалось рассмотреть прохожего получше, оценить.

Вампир метнулся к человеку бесшумно, с молниеносной скоростью, и схватил цепко, подобно ястребу, что упал с неба на добычу.

Небольшая заминка, и пронзительный громкий крик разрезал тишину. Стейнар впился острыми клыками в горло, вгрызаясь глубоко, сжимая челюсти, чтобы задушить звук, стискивая жертву в своих объятиях. Горячая кровь обожгла глотку, но не успел Стейнар сделать и пары глотков, как ощутил ещё чьё-то присутствие. Звук шагов становился громче. Человек бежавший в его сторону, приближался.

Стейнар, одержимый жаждой, нехотя, почти лениво отстранился от горла.

В лунном свете сверкнуло лезвие ножа.

Юноша подскочил и замахнулся. Стейнар ловко увернулся, выпустив при этом жертву. Лезвие не коснулось вампира, но все же разрезало его рукав. А укушенный оборванец, споткнувшись, со всех ног пустился прочь.

«Прекрасно», – фыркнул про себя Стейнар. Он был голоден, а теперь ещё и зол, поэтому долго думать не стал. «Если уж этот герой так рвётся на место жертвы, то сам напросился».

Он развернулся всем корпусом, взглядом исподлобья пообещав много приятного. Тем временем юноша снова замахнулся и совершил выпад, чрезвычайно сильный рывок вперёд. Вампир успел сообразить, что легко мог бы перехватить нож, развернуть и вонзить лезвие в живот юноши. Но делать этого не стал. Он резко шагнул вперёд, слегка сместившись в сторону, и точным размашистым ударом выбил нож. В этот момент когти скользнули по руке человека, оставляя порезы.

Лезвие, звякнув, упало на дорогу. Юноша, запоздало отшатнулся, почти отпрыгнул назад.

– Решил поменяться местами? – леденящим голосом прошелестел вампир, не отводя от человека глаз, что хищно сверкали в темноте. Он слегка наклонился вперёд, делая мягкий, почти кошачий шаг, двигаясь уверенно с устрашающей грацией.

А юноша инстинктивно попятился и, преодолевая дрожь в голосе, выкрикнул:

– Монстр! Ты достоин лишь презрения и смерти!

Старая, до тошноты надоевшая песня. Стейнар даже не удостоил это ответом. Его взгляд оставался пристальным, а движения выверенными, пока он делал ещё один шаг, готовясь к броску.

– Кто дал тебе право убивать?! – воскликнул парень, словно надеясь, что с хищником можно договориться.

– Природа, – с лёгкой улыбкой ответил Стейнар.

Парень выглядел совсем юным, худощавым, как бездомный котёнок. Судя по запаху, исходившему от одежды, вампир предположил, что он парфюмер, а его движения уже многое рассказали о боевых навыках, точнее, об их отсутствии. Всё выглядело слишком просто. Слишком…

Юноша решил подловить момент, мельком взглянул на дорогу. В следующую секунду он бросился за ножом.

Столь медленное для глаз вампира движение, будто сквозь патоку, что уже стало скучно. Он мог бы оттолкнуть или разорвать мальчишку на части одним движением. Но вместо этого… предпочёл действовать аккуратно.

Азарт охватил Стейнара, и на губах мелькнула улыбка. Он спрятал когти, чтобы случайно не перерезать горло. И метнулся со скоростью, неуловимой для глаз человека. Схватив юношу, протащил его вперёд, плотно сжав пальцы на горле, и прижал к стене, резко приподняв немного вверх.

Теперь ноги парня неуверенно касались земли, не находя полноценной опоры, а в глазах на мгновение потемнело.

Юноша дёрнулся раз-другой, не сдвинув вампира ни на дюйм. Какой упорный. Стейнар сдавил чуть сильнее, впиваясь пальцами и ощущая, как усилилась пульсация артерии под ладонью. И тут юноша наконец-то понял, насколько неравны силы. Осознал, что сегодня ночью на этой глухой улице совершил роковую ошибку. И замер, испуганно до жалости, беспомощно глядя в глаза вампира и медленно расширяя свои.

Так исчезает надежда на спасение.

Стейнар обожал такие моменты и не мог сдержаться от искушения поиграть вдоволь. Он навис сверху, позволив лунному свету выхватить из тьмы оскал и клыки, острые как бритва, и хрипло зарычал, как хищник. В ответ под его ладонью живое человеческое сердце заколотилось с такой силой, что казалось, вот-вот разорвет грудную клетку. Обычно люди сопротивлялись, кричали, просили остановиться, чем делали себе только хуже: все эти резкие движения, лишние эмоции и слова раздражали вампира.

Но юноша лишь вздрогнул и зажмурился, словно надеясь, что это смягчит боль. Он затаил дыхание, будто молча просил: не мучай, сделай это быстро.

Мелкая редкая дождевая пыльца, которую приносил тёплый ветер, касалась кожи. Облака заслонили луну, погружая заброшенные дома во мрак. И ни звука больше. Только страх и смятение, что казалось пропитывали воздух, тонули в гробовой тишине ночи.

«Оцепенел так, будто всё обо мне знает, самые страшные прегрешения и то, как изощрённо умею замучить», – подумал вампир.

Его сострадание притупились уже несколько веков назад. Логика подсказывала, что можно было успокоить, сказать, что не собирается лишать жизни.

Можно было. Но слишком забылся, поглощённый опьяняющим чувством власти над юношей. Чуть расширив глаза и не моргая, вампир плотоядно смотрел на жилку, что билась под тонкой кожей на соблазнительно изящной шее, и выступающую ключицу, которая виднелась из-под расстёгнутого на несколько пуговиц воротника камзола. Вкусный аромат молодой крови, исходящий от порезов на руке, уже заставлял терять самоконтроль.

«Он мой… Я жажду… Сейчас… Он вцепится в мою одежду, когда я… когда…»

Вампир вдруг снова вспомнил, что перед ним не какой-нибудь головорез, а человек, который не смог пройти мимо, когда другому грозила опасность. Эти мысли отрезвили. Он зацепился за них и вдруг понял, что на самом деле не хочет причинить ему боль. Вернее, хочет, но только не так. Не так…

Внутри всколыхнулось что-то, похожее на сострадание. Отголосок. Странный, колючий. Как лучик во тьме… Ему вдруг стало неприятно от своих же действий. Давно, очень давно не чувствовал подобного. Даже удивился. Мысленно порицая себя, подумал:

«Разве должен я наказывать его так жестоко за отсутствие жизненного опыта, за юношеское безрассудство? Заставлять испытывать животный ужас передо мной?»

Стейнар всё ещё властно прижимал к стене побледневшего юношу, смирившегося со своей участью.

Отказаться от столь прелестной шеи и остановиться оказалось очень сложно. Со своим телом пришлось практически бороться. Шумно алчно выдохнув через рот, он сделал над собой титаническое усилие. Клыки уже выдвинутые на всю длину, дрогнули и начали втягиваться обратно. Пальцы с горла медленно оторвались.

Стейнар разжал руку, отступая на два шага назад.

Ещё немного юноша стоял неподвижно, так, будто его всё ещё держат. Потом медленно опустил плечи и открыл глаза. Смотреть на вампира ему было тяжело, почти невозможно.

И всё же он поднял взгляд, сначала на воротник плаща, затем на подбородок, и выше. Мышцы лица были напряжены и подрагивали. А взгляд, полный неверия и ужаса, спрашивал:

«Что всё это значит?!»

– Ступай домой, парфюмер, – голос вампира прозвучал хрипло и низко, как рычание зверя, – Твоя кровь не утолит мой голод сегодня.

Стейнар развернулся и бесшумно шагнул прочь, туда, куда свет фонаря не доставал.

– Я не парфюмер, – сказал человек, нервно вибрирующим голосом, как будто знал, что всё так закончится.

Это вызвало у вампира невольную улыбку.

«Какой же смелый, но жутко безрассудный. В этом что-то есть», – мысленно заметил он и остановился.

Не успел Стейнар развернуться, как юноша добавил:

– Я алхимик.

Стейнар приподнял брови. Затем спрятал улыбку, снова став серьёзным, и развернулся, взглянув зорко и изучающе. Подошёл ближе, почти на расстояние вытянутой руки, разглядывая скромный камзол с заплатками кое-где, пришитыми так аккуратно, что не сразу и заметишь, штаны, заправленные в поношенные пыльные сапоги, на поясе висела небольшая сумка с маленькими кармашками. Он придерживался за раненую руку, которая дрожала, но юноша упрямо сжал кулак, чтобы не показать слабости.

Молчание повисло между ними.

Взгляды снова пересеклись.

Юноша не попятился, хотя чувствовалось, очень хотел. Не человеческая реакция прорывалась, скорее животная, инстинктивная. Броситься бежать прочь, без оглядки. Но он только напрягся, сдерживая дрожь в теле, внимательно следя за вампиром, и уже проклинал себя, что остановил этого монстра, сам не зная зачем.

«Так зачем же, алхимик?» – мысленно спросил вампир. Он наклонил голову набок и принюхался. И действительно, от человека пахло не духами, а какими-то неизвестными ему зельями.

Юноша нервно сглотнул, судорожным движением руки убрал за ухо выбившуюся прядь волос. Он то цеплялся взглядом за одежду вампира, то осторожно, словно ему запретили, смотрел в глаза с по-детски искренним изумлением и долей трепета. Смотрел. Как на тигра, что вышел из зарослей и внезапно заговорил.

Стейнар был одет в чёрный плащ с высоким заострённым воротником, что подчеркивал его зловещий и притягательный одновременно образ.

Лицо вампира было бледное, как мрамор, осунувшееся от голода, с правильными, но резкими чертами и морщинами, острым носом и густыми очерченными бровями, что добавляли выразительности. Глаза, уже не чёрные, как несколько минут назад, а светло-карие, смотрели проницательно и испытующе. Этот тяжёлый плотоядный взгляд юноше оказалось сложно выдержать, он потупился в сторону.

– Алхимик, – задумчиво повторил вампир. – Ты ещё здесь. Почему?

Юноша молчал, сжимая окровавленную руку.

– Не знаешь? – вновь нарушил тишину Стейнар, и подумав ещё немного, прищурился и спросил: – А если бы я предложил тебе работу, ты бы согласился?

Юноша растерялся, нахмурился. Такого вопроса от вампира он явно не ожидал.

– Р-работу… О чём ты? – пока ещё с трудом ворочал языком, сказывалось недавнее оцепенение.

– Привычную твоему искусству. Сотворять зелья. Мне… вернее, нам, недостаёт лекаря либо алхимика. Я, скажем так, принадлежу к организации, что печётся о делах государственной важности, войне с Искажёнными.

– Эм… И почему ты вдруг решил предложить мне?

– Заработаешь. А то кто же мне теперь купит новый плащ? – сыронизировал Стейнар приподняв руку, демонстрируя рассеченный рукав, потом взглянул на юношу: выражение лица парня было такое, будто он решил, что над ним издеваются. – Меня удивила твоя смелость. Если познания в алхимии столь же сильны, как и рвение противостоять злодеяниям, то можешь оказаться весьма полезен. И, я так понимаю, деньги тебе будут не лишними.

– Но ты же… Ты только что собирался… И того человека. Он…

– Преступник. Мой обед сбежал. Из-за тебя, между прочим. Разозлил ты меня, мальчик.

– Так ты… ты серьёзно? Про работу.

– Абсолютно.

– И что именно от меня потребуется?

– Мешать зелья, как я уже отметил. Врачевать, если понадобится. Возможно, создавать новые составы. У нас есть задачи, которые требуют особого подхода. Работы много. Ты получишь всё необходимое, защиту и возможность развить свои способности.

– А если я не справлюсь?

– В таком случае вернёшься к прежней жизни. Нужда в моих услугах к тебе более не возникнет.

Алхимик замер в нерешительности, растерянно моргая. Явно нервничал. В его голове никак не укладывалось.

Стейнар снисходительно ожидал, понимая эту заторможенность: «Уже попрощался с жизнью, а тут такое предложение. И в глазах прямо читается вопрос: может, это всё ложь? И монстру просто скучно стало, стоит отвернуться только, потерять бдительность и наброшусь. Может, я так и рассчитывал? Но нет, мальчик, ты ошибаешься. Слишком стар я для такой игры, хоть ты так хорошо для неё подходишь, что невольно начинаю представлять. Но отбрасываю эти соблазнительные мысли».

– Ну так что? Согласишься ли ты пойти со мной? – спросил Стейнар, глядя с довольным прищуром.

Он подобрал нож и, изящно прокрутив в пальцах, протянул алхимику рукояткой вперёд. Тот, помедлив, нерешительно потянулся за оружием, стараясь не коснуться пальцев вампира. В этот момент Стейнар скользнул взглядом по тёмным струйкам крови, тянущимся по худой кисти. Сверкнула в свете фонаря алая капля, падая на плиты.

– Ну… я… кхм… – Алхимик посмотрел вниз на дорогу и сглотнул. Замер, словно пытаясь спрогнозировать своё будущее на несколько лет вперёд. – Просто как-то это всё очень странно. Вся эта ситуация. Я просто такого не ожидал, – устало и прерывисто вздохнул юноша. – На самом деле меня ничего не держит. И я согласен с тобой пойти. Но…

– Превосходно. Со всеми сими «но» разберёмся после, – пресёк Стейнар. – Да, кстати, как тебя зовут?

– Ричард.

– Ожидайменя здесь, Ричард, я скоро вернусь.

– Ладно, – кивнул алхимик, убрал нож в сумку, затем вытащил платок, обернув им пострадавшую руку.

– Надеюсь, не встречу второго такого алхимика, а то куда мне вас девать потом?

Ричард промолчал, оставаясь серьёзным и напряжённым. Он проводил вампира взглядом, оставшись стоять на улице в одиночестве.

Стейнар отправился охотиться, решив заодно проверить: останется или уйдёт?

Время тянулось медленно. Оно словно застыло. Ричард тревожно ходил вдоль заброшенного дома с заколоченными окнами и старой лестницы, не находя себе места. Старался не обращать внимания на кровь, что медленно пропитывала платок, и покалывание, переходящее в тупую ноющую боль. Холодный ветер, словно встревоженный самой тишиной, зашелестел подолом поношенного камзола, проник через одежду, покрывая кожу мурашками. Ричард поёжился и взглянул на фонарь в конце переулка – тусклый, желтоватый, окружённый роем мотыльков. Насекомые хаотично кружились, стремясь к свету и теплу, как и его бесконечные мысли, блуждающие по кругу.

Вампир говорил о своём участии в войне с Искажёнными. Алхимик задумался над этими словами.

В памяти всплыла старая легенда…

Однажды великие маги древности объединились, пытаясь понять устройство мироздания, заглянуть за пределы дозволенного, прикоснуться к изнанке реальности, ткущей саму ткань бытия.

Играть в богов оказалось не лучшей идеей. Что-то пошло не так. Не выдержав их вмешательства, сама реальность дала трещину. Катаклизм вызвал разлом между мирами. Люди, оказавшиеся поблизости, подверглись влиянию чужеродной энергии, начали меняться телесно и духовно. Те, кто пострадали, покрылись шерстью и чешуёй, другие потеряли лица, обрели чужие глаза, крылья и прочее. Приобрели способность искажать, влиять на реальность через своё иное восприятие. Разум их оставался расколот, между зверем и человеком. Так появилась раса Искажённых, также известные в народе как Опрокидни.

Сначала их было мало. Их избегали, прятали и боялись. Некоторые особи оставались слабы и вымерли, другие делались опасны и приспосабливались. Люди, эльфы и другие осознаные расы, их изгнали, надеясь, что страх исчезнет вместе с этими существами. Но Опрокидни выжили, размножились и вернулись. Сильнее, злее, разумнее. Теперь они сбивались в стаи, строили колонии. Ведомые предводителями, осмелели, объединились и начали нападать на города людей.

Никто не знает, что именно породилось.

Одни говорят – высшие существа, другие – живое безумие, ошибка, болезнь. Третьи находят особые смыслы, наказание богов.

Маги пытались скрыть содеянное. Они сожгли книги, уничтожили улики, разрушили лаборатории. Важные знания были утеряны безвозвратно. А вопросы остались без ответов.

Залрик Моуш, Элира Галькас и Ремирус Сэнхор – имена магов, виновных в катаклизме. Они священны среди Искажённых, но считаются проклятыми среди людей. Их редко упоминают.

Ключевой фигурой в этой трагедии оказался Ремирус. Он был убеждён, что особая цель превыше морали, добра и зла – понятий, придуманных людьми. Ибо истина не нуждается в одобрении. Истина дороже всех правил. Истину нельзя запретить. Она не склоняется перед властью. Не выбирает сторон.

Истина воспылала. Остальное тлело. И Ремирус просто двигался в направлении того, чем стал одержим. В направлении того, чего многие боялись, отрицали и избегали.

Считается, что он пережил катастрофу и сам оказался в Изменённом Облике.

Ричард никогда не видел Искажённых вживую, но то, что о них писали в книгах и рассказывали в тавернах, не могло не пугать.

Барьер, что возвели нынешние чародеи, защищал Империю долгое время, но настали времена, когда и он дал слабину.

Алхимик слишком погрузился внутрь себя, вспоминая прочитанное. И не сразу заметил Стейнара, когда тот вернулся и неслышно выступил из темноты. Внешне он изменился. И настолько, что это заставило юношу на мгновение усомниться в собственных глазах. Вампир значительно помолодел. Пепельные волосы, ранее придававшие вид стареющего аристократа стали тёмными, морщины исчезли, оставив лишь слегка угадываемые линии, зрачки мерцали серебряным блеском. Эта холодная, почти мраморная красота, завораживала, делала его до неестественности идеальным, будто чья-то невидимая рука довела облик до совершенства.

Стейнар слегка кивнул в сторону дороги, молча приглашая Ричарда следовать за собой, в сторону сердца города.

Алхимик, с удивлением отметив такое резкое преображение и всё ещё не веря, что согласился работать на вампира, последовал за ним. Улицы безлюдные и мрачные, встречали их неразборчивыми вывесками над лавками и тавернами. Все они были закрыты и темны. Он шёл, иногда украдкой поглядывая на Стейнара. Ведь и подумать не мог, что когда-нибудь столкнётся лицом к лицу с бессмертным. О коих знал только из книг, где их всегда описывали как безжалостных кровопийц.

«Я должно быть сумасшедший, – подумал Ричард про себя. – Довериться существу, которое едва не убило меня».

Но что ещё ему оставалось? Разве нынешняя жизнь не являлась медленной смертью? Одиночество, нищета, пыльные старые книжки, которые никому не нужны, как и он сам. А этот вампир, ужасающая перспектива, но единственная дверь, куда-то кроме пустоты, что появилась перед ним за долгие годы. Он не мог упустить шанс изменить свою жизнь. Был готов рискнуть.

Походка юноши выдавала слабость, свойственную голодающему или страдающему недугом. Во всех смыслах ещё не успев толком встать на ноги, он при этом был довольно самоуверен. Возникало всё больше вопросов. Но пока тревога перед неизвестностью и недоверие, к жуткому созданию ночи перевешивали всё любопытство.

Желание бессмертного взять этого юношу под покровительство появилось не на пустом месте. За время своей долгой жизни он научился безошибочно читать людей, а также чувствовать их потенциал. Стейнар решил выяснить насколько алхимик уже разбирается в своём деле.

Вскоре они покинули пригородные трущобы, выйдя в торговый квартал, где в витринах закрытых лавок мерцали тусклые отблески фонарей.

– Чуть не забыл, – внезапно озадачился Стейнар, остановившись. – Мне нужно заглянуть в лавку.

– В лавку?

– Здесь неподалёку имеется, что открыта и в ночи. Надобно приобрести кое-какие ингредиенты. У нас непростые задачи. На обработку ран и оружия уходят дорогие снадобья. Дешевле выходит брать всё врознь.

– Понимаю.

Стейнар хотел было добавить про товары, но завис, скользнув взглядом по руке юноши, отметив окровавленный платок, набухший и пропитавшийся:

– Хм… Наше знакомство оказалось довольно… бурным. – он шагнул ближе, – Дай-ка взгляну на порезы.

Ричард инстинктивно отпрянул, прикрывая рану ладонью:

– Нет!

– Спокойно, – вампир приподнял руки, показывая, что не причинит вреда, – Перевязано кое-как. Это не дело.

– Я… я сам дома перевяжу. Всё в порядке.

– Сталобыть, так. Сейчас купим в лавке всё необходимое. Мне нужен здоровый алхимик, а не хлюпик, который завтра сляжет с заражением.

– Хорошо, – Ричард кивнул, и нахмурившись покосился в сторону, избегая взгляда.

– И да… Задумайся. Я трачу своё время, сопровождая тебя по ночным лавкам. Не находишь это… лестным? – Он сделал паузу, наблюдая, как юноша переваривает эти слова. Уголки губ дрогнули в лёгкой усмешке. – Хватит дрожать передо мной. Убивать тебя я не собираюсь. Ни сейчас, ни в будущем… Ты мне нужен живой, здоровый и с ясной головой. Будешь трудиться. Варить эликсиры. Вот и всё.

Не дожидаясь ответа, вампир развернулся и зашагал вперёд.

Ричарду всё ещё было не ловко, но он успокоился, поспешив следом.

Когда они добрались до лавки, на двери встретила косо прибитая табличка: «Синяя Роза: Священные атрибуты и ритуальные свечи», а рядом на другой двери поскрипывала вывеска: «Алхимический прилавок».

Стейнар вытащил из кармана мешочек с золотом и список. Стал подробно объяснять, что требуется и для чего. Ричард понял всё сразу, только взглянув на пергамент, а выслушал только из вежливости.

Стейнар замолчал, словно раздумывая.

– Что-то не так? – спросил алхимик.

– Порой сомневаюсь, что лучше взять. Ассортимент велик. Я не слишком разбираюсь во всех этих… склянках и порошках.

– Позволь посоветовать! – с энтузиазмом предложил юноша и тут же добавил, будто ляпнул лишнего: – Если… если это будет моей работой.

– Разумеется. Раз разбираешься. Купи что посчитаешь нужным.

Юноша взял золото и список, спустился в лавку и вернулся уже минут через пять с полной сумкой.

– То, что вы берёте, очень дорого, – констатировал он, – Переплачиваете в два раза. Я взял почти то же самое. Эффект от зелий будет едва ли слабее. Это мелочь. Разницу не заметишь вообще. Вот.