– Кто такая знаете?
– Зовут девку Маша Селезнева.
– Здешняя?
– У матери своей проживает. Стало быть здешняя.
– И это только любовная интрижка?
– Чего?
–Третьяку около 30 лет. Девушке 18. И они встречаются по обоюдному согласию?
– Видно, что девка с ним по доброй воле.
– Вы их видели вместе?
– И не один раз. Локоть городок маленький. Здесь утаить что-то сложно.
– Состоит в любовной связи с Марией Селезнёвой. Это все что о нем говорят?
Лисовин отложил карандаш. Записывать любовную историю никакой охоты у него не было. Но Авдеев продолжил:
– Нет не все. Коли все просто, то зачем вы меня на беседу вызвали, господин хороший? Мутный он человек, этот Третьяк.
– Но пока из ваших слов вытекает только одно – у него любовная интрижка. И интрижка с девушкой, которая пошла к нему по собственной воле.
– Любовная история, говорите? И всё бы хорошо, господин следователь. У нас у всех бабы есть в Локте. Кто к какой вдове ходит, кто девку нашел себе. Мужик без бабы…
– Избавьте меня от подробностей интимной жизни солдат охранного взвода, Авдеев. Это законом не возбраняется.
– Но есть одна заковыка, господин следователь.
– Какая?
– Девка то эта совсем не Селезнева.
– Что это значит? Вы можете говорить яснее, Авдеев?
– Я и говорю. Но вы же сами все время меня прерываете.
– Хорошо. Я вас внимательно слушаю. Вы сказали только, что Мария Селезнева, не Мария Селезнева. Я все понял верно?
– Точно так. У мамаши её отродясь дочек не было. А тут явилась. Кто такая? Дочка к ней приехала. Откель дочка? Родила в молодости и у приемных родителей оставила.
Лисовин снова взял карандаш. Хотя пока ничего из слов Авдеева не понял.
– Подождите, Авдеев. Я пока ничего не понял. Вы сказали, что Мария Селезнева – это девушка, которая скрывается под чужим именем?
– Это и сказал.
– Но вы ведь не из Локтя родом?
– Дак во взводе охраны больше половины местные. Они-то знают. Вот и сказал мне Пашка Ерохин, наш каптенармус, что де девка-то не нашенская. Вроде не было дочек у тетки, что мамкой её назвалась.
– И ваш Ерохин доложил про это куда следует?
– Доложил. Как без этого. Но вроде там все разрешилось. Сказала тетка, что дочку в молодости прижила без венца. А в Локоть с приплодом и без мужа возвращаться не хотела. Вот и отдала дочку-то.
– И ей поверили? Кто снимал показания?
– А я знаю? Из ваших кто-то. Да вы и сами узнать можете, господин следователь.
– Это все?
– Нет. В управе все показания записали, и никто копать не стал. Но я не таков.
– А что вы?
– Я решил глубже копнуть. Больно Третьяк этот тип скользкий.
– Вот как? Вы считаете, что господин Третьяк враг?
– Большевик.
– Но господин Третьяк, поступая на службу в полицию и не скрывал того факта, что он состоял в партии коммунистов.
– Я не про прошлое говорю, Он и сейчас большевик.
Лисовин спросил:
– А ранее вы почему молчали?
– Дак меня не спрашивал никто.
– Но, если вы подозреваете врага на столь высокой должности. То ваш долг поставить в известность начальство.
– Третьяк ныне начальник уголовной полиции. А я всего лишь рядовой охранного взвода. Что я мог? Походил по рынку. Поспрошал у селян. Они и опознали девку.
– Марию Селезневу?
– Да. Она из Вареневки. Это село в пяти верстах от Локтя. Недалече. И звать девку Ирка Фофанова.
– Фофанова?
– Да.
– А что это меняет?
