– Но им ведь в «Сбербанке» надо, чтобы штамп был из бутика «Гермес», – продолжал Дамиан. – Иначе не покатит. «Половой, и мне в гузку света невечернего на триста рублев…»
Я хотел уже с раздражением сказать ему, что не наше дело считать чужие средства, но в этот момент в столовую вошел Саядо Ан со своим переводчиком.
Я думал, что он сядет с нами за стол, но он вместо этого сложил ладошки перед грудью и сделал нам такое индийское приветствие. А потом вынул из перекидной сумки на груди свой чугунок и стал кидать в него еду со шведского стола. Как мне показалось, без особого разбора.
– Саядо Ан желает вам доброго утра, – сказал переводчик. – И благодарит за ваши щедрые дары.
После этого парочка удалилась. Некоторое время после их ухода я еще чувствовал ауру странной тишины, как бы окружавшей монаха – словно немного его покоя осталось в столовой. А потом мне сделалось обидно.
– Чего это он? – спросил я. – Что ему, поесть с нами за одним столом в падлу?
Дамиан засмеялся.
– Нет, что вы – почему сразу «в падлу». Просто у этих монахов столько всяких мелких правил, что лучше им ничего не навязывать. Им, например, нельзя спать на высоких кроватях – пришлось ему гимнастический коврик постелить. Мне самому непонятно. Ну, запреты насчет женщин, это ладно. Но кровати при чем?
– Посмотрим, – сказал я, – что он нам покажет… И кстати, Дамиан. Вот ты говоришь, любой учитель йоги повторил бы менеджерам «Сбербанка» те же самые слова. Может быть. Но разница все-таки есть.
– Какая?
– Гуру из Индии – святой. Настоящий. Его в «Роллс-Ройсе» возят. Цветы под ноги кидают, все дела. А учитель йоги, если его за сто долларов нанимают – это эрзац. Там только слова такие же, а то, что за ними стоит, внутреннее состояние, оно может быть совсем-совсем другое. Особенно если он на свои курсы йоги в метро ездит и все эти хари ежедневно видит.
– Правильно, – согласился Дамиан. – Может быть, у святого внутреннее состояние совсем особое. Не такое, как у учителя йоги. Но ведь Греф со своими менеджерами все равно услышит только слова, которые этот индус скажет. Это по-научному называется потерей информации при передаче сигнала.
– Какого сигнала?
– Внутреннее состояние святого описывается через слова. И они уже столько раз произносились, что их знает любой тренер по йоге. Слова – это и есть сигнал, передающий информацию. Но сами по себе они не вызовут в чужом сознании породившего их эффекта. Понимаете?
– Ты хочешь сказать, духовная информация всегда теряется? В смысле, когда она передается словами?
Дамиан немного подумал.
– Ну это зависит от того, как подойти. Мусульмане, например, верят, что у них есть совершенный божественный сигнал, которого полностью достаточно – Коран. Это часть их теологии. Но большинство мусульман все равно знает Коран только в переводе. А это уже совсем другое дело.
– Давай про это не будем, – сказал я. – Опасная тема.
– Не буду, – кивнул Дамиан. – Но в главном вы, пожалуй, правы. Насчет разницы между высокооплачиваемым святым и местным учителем йоги. Многие люди верят, что кроме слов действует что-то еще. Поле, духовная энергия, личное присутствие, не знаю. Именно поэтому на дорогих гуру такой спрос. А жулики всех мастей на этой вере паразитируют и выдают себя за святых.
– Что же, – спросил я, – везде одни жулики?
– Нет, почему. Не везде. Что-то за этим действительно стоит. Какой-то естественный механизм типа резонанса. Когда Будда свои проповеди читал, люди сотнями просветлялись. Про Иисуса можно сказать практически то же самое. Их слова более или менее нам известны – остались в сутрах и Евангелиях. Но просветляются от них в последнее время не так чтобы слишком часто. Вот для этого, Федор Семенович, эмо-пантограф и нужен.
Вы ознакомились с фрагментом книги.
Для бесплатного чтения открыта только часть текста.
Приобретайте полный текст книги у нашего партнера:
