Будет крепость, будет пытка и исход.
Но пока ещё Ливорно, флот на страже.
И насытиться не в силах, и без слов
Он клянётся. Он предаст её. Не страшно.
Страшен век. Екатеринский. Орлов.
29.01.19
Зимняя птица
Бунтует за окном зима московская,
Тяжёлая и вздорная погода.
И мокредь в ней, и наледь в ней – замерзла я,
Как сердце, утомлённое невзгодой.
Как сердце, утомлённое отчаяньем,
Забыться не способное в быту.
И юность мне казалась обещанием,
А вылилась в бессильную тщету.
Но чем года труднее и безрадостней,
Тем ярче мне даруется огонь.
Тем глубже и полнее голос сладостный
Снисходит и берёт меня в полон.
И он снисходит – Гамаюн ли, Сирин ли…
Но птицей он падёт, разъяв крыла,
И всё развеет. Вновь душа – как вымели
Обиды и ненужные дела.
Я не коснусь ни краешка, ни пёрышка,
Лишь буду его слушать, не дыша.
Скормлю ему сияющее солнышко,
Которым вдруг окажется душа.
И будет до весны благословением
Напев его, прощением грехов.
А по весне, дождавшись воскресения,
Вернётся он к престолу облаков.
И если бы я птицы той не ведала,
То жизнь была бы злом и темнотой.
Была бы только яростью и бедами,
Полынью и погасшею звездой.
Бунтует за окном зима московская,
Тяжёлая привычная зима.
Я снова нахожу перо неброское
Из верного знакомого крыла.
Девятый день
Девятый день с рождения души.
Уже Москва не кажется тюрьмой.
Уже почти не пишешь: «Разреши,
Побыть в тепле твоем.»
Молчишь со мной.
Молчат огни Кузнецкого моста,
Молчат Большой и Малый на закате.
Но так светла Москва и так чиста,
Как никогда не шитое мне платье.
Я этот город знала "от и до",
