***
– Что за акт такой? – шепчу я Китти одними губами, подловив момент, когда экономка разговаривала с кем-то из прислуги, – Половой что ли?
Девушка резко поворачивается ко мне и с любопытством разглядывает.
– Часто да, но совсем не обязательно, насколько я знаю. Праймам же эмоции нужны, во время полового они ярче наверно для них…Ну или повкуснее… – её черные глаза впиваются в мои и, кажется, пытаются просверлить черепную коробку насквозь.
– А ты что девственница что ли? Боишься? Поэтому он тебя купил? Вообще наш фрай по страху не очень тащится вроде. Вот фрай Кастер, брат его, тот да… Тот ещё садюга…
– Китти Майлз, встала и вышла из-за стола, – гремит экономка на всю столовую, с горяча кидая салфетку.
– Но фрея Вера, – жалобно скулит Кит, обиженно поджимая пухлую губку.
– Не слышала?! Ещё слово и будешь наказана! А сейчас ушла!
Китти тут же плотно закрывает рот, кидает на меня виноватый взгляд и поднимается со своего места. Всё присутствующие молча следят за её позорным уходом, а потом как ни в чём не бывало продолжают жевать.
– А вам, айли Риана, я бы не советовала начинать свою жизнь в этом доме со сбора сплетен, – обращается ко мне экономка, тяжело смотря исподлобья, – Наказать я вас конечно не могу, но зато могу сообщить фраю о вашем неподобающем поведении.
Я молча киваю и продолжаю есть, хоть кусок в горло из-за новости о предстоящем сомнительном акте и не лезет. Главное я для себя уяснила: Китти быстро расскажет мне что к чему, а фрея Вера мне за это ничего не сделает. Главное названную сестрёнку уж слишком сильно не подставлять. Впрочем, с этим она и без меня отлично справляется.
11.
После обеда экономка проводила меня обратно в комнату, наказала начисто вымыться и ждать, когда она за мной придёт, чтобы отвести к фраю. Кирсанка уж было собралась уходить, но я не желала отпускать её так просто.
– И во сколько это будет? – поинтересовалось я, остановив женщину в дверях.
Та лишь плечами нетерпеливо передёрнула.
– Не знаю, фрай Виг не уточнил. Сказал вечером. Поэтому ни шагу из комнаты, чтобы я не искала тебя потом по всему дому, как понадобишься.
Я согласно кивнула. Закусила губу, раздумывая, как правильней задать следующий вопрос.
– Ну что ещё? – устало вздохнула Вера, обводя меня внимательным взглядом.
– А это правда, что фрай уже давно не оставался с айли Энаей? Она поэтому такая злая? – интересуюсь я осторожно. Мне сложно понять отношение ко мне фреи Веры, а реакцию на мои вопросы предугадать ещё сложнее.
Экономка хмурится и, кажется, раздумывает отвечать или нет, но потом всё же произносит.
– Не твоё это дело так-то, землянка. Но да, правда. Но почему, если хочешь, у него спрашивай. Может и ответит. Мне фрай о таком не докладывает. А сейчас помойся да мой тебе совет: ляг вздремни, если сможешь.
Я хотела спросить ещё что-нибудь, но дверь за фреей Верой уже захлопнулась. Ничего не оставалось, как пойти в душ, а потом попытаться уснуть. Последнее оказалось заведомо провальным занятием. Мысли роились в голове нестройным хором, перекрикивая друг друга, а напряжение с каждой минутой росло. За окном потихоньку темнело, наступал вечер. И в каждую секунду дверь могла открыться и впустить фрею Веру, пришедшую за мной. Невыносимо ждать вот так. Лучше бы уж точное время сказали.
Я вскочила с кровати и стала расхаживать по комнате, рассеянно трогать обезличенную белую мебель, посмотрела в окно. В шкафу на верхней полке нашла огромный каталог товаров для дома на общем языке и маркер. Ну да, я же могу выбрать всё, что хочу. Попыталась отвлечься разглядыванием занавесок, пледов и подушек. Даже обвела парочку маркером, но бросила это неблагодарное занятие. Картинки расплывались перед глазами. Мозг просто отказывался воспринимать внешние образы. Я вновь полностью погрузилась в ожидание, отложив ненужный каталог.
Итак, что я знаю? Акт – это не обязательно секс, сказала Китти. Только от этого становилось ещё больше не по себе. Неизвестность вводила в ступор. Чурбанешейству нужны эмоции, значит логично предположить, что он будет меня на них выводить. И выводить именно на те, которые кажутся ему вкусными. Сам прайм обмолвился, что любит разнообразие… Хм, ну это он мог выдать и для красивого словца. Предпочтения у него скорее всего какие-то есть. Не даром же про порку заговорил. А порка – это что? Боль, страх, обида, унижение…
Я в растерянности села на кровать и уставилась невидящим взглядом перед собой. Мда, так себе наборчик…
Ну почему мне не достался любитель смеха, например? Читал бы мне анекдоты по ночам вместо вот этого вот всего, стенд ап показывал…
А тут…порка…Хотя Китти сказала, что прайм страх не очень жалует. Так а что ему тогда нравится? Унижать?
Я даже скривилась от столь противного предположения. Но решила не застревать на нём, а пытаться анализировать дальше. Но исходных данных катастрофически не хватало. По-хорошему, надо бы просто смириться пока с происходящим, затаиться и подождать. Картинка как пазл соберется сама. И, если быть наблюдательной, то очень скоро.
Вот только лихорадочно работающий мозг отключить всё равно не получалось. Мысли шли по кругу, пережёвывая те крупицы информации, что у меня были. Хорошо, хоть страх его не интересует… Страх…Страх!
Я резко остановилась, перестав наматывать очередной круг по комнате.
А вдруг это мой шанс? Его нелюбовь к страху? Может всё, что мне нужно сделать, чтобы прайм потерял ко мне интерес, как и к первой своей айли, это вонять для него страхом? Ну ему же не нравится…Откусит пару раз, поплюется и отстанет. Поймёт, что только деньги зря потратил. Буду с Китти полки обмахивать, а там может и сбегу спокойненько.
Я медленно добредаю до кровати и сажусь на тут же пружинящий подо мной матрас. Правда есть одна загвоздка: я Чурбанейшество не боюсь по-настоящему. Опасаюсь, нервничаю – да, бесспорно. Но это не животный, всепоглощающий страх. Не такой, как говорила Китти, что как увидит его, так пальцы немеют и сердце в пятки. В моём страхе есть…Вызов? Да, наверно…Именно так.
И что же делать?
Дверь резко открывается, заставляя меня крупно вздрогнуть и подскочить с кровати. Адреналин с такой силой ударяет по вискам, что перед глазами роятся красные мушки, мешая разглядеть лицо вошедшей экономки.
– Пошли, фрай Виг ждёт.
И она, не проверяя, иду ли я за ней, исчезает в дверном проёме.
А я, чуть помедлив, бреду следом, судорожно пытаясь придумать, как по-настоящему испугаться прайма. Только вот по венам вместо леденящего ужаса струится предательский нервный жар.
12.
Я молча поднимаюсь за Верой на третий этаж и бреду за ней по безликому белому коридору до самого конца. Экономка негромко стучит пару раз в последнюю дверь. Не дожидаясь ответа, открывает и пропускает меня вперёд. Стоит сделать шаг, как дверь тут же захлопывается за моей спиной, и я оказываюсь отрезанной от остального мира. В клетке.
Легкая паника поднимает свою уродливую голову, и я пытаюсь намеренно удержать это чувство, взрастить его в себе. Так старательно, что мне кажется, что даже сама чую, как от меня несёт животным страхом. С опаской оглядываюсь по сторонам, шарю беспокойным взглядом по тёмной комнате. Всё здесь такое же белое, как и в остальном доме. Вот только свет выключен, лишь пара слабых блеклых ламп в дальних углах разрисовывают стены причудливыми узорами. И светящиеся холодным голубым глаза прайма в полутьме.
Я сглатываю. Вот это действительно страшно. Даже притворяться не надо. Темная массивная фигура мужчины, черным пятном замершая у противоположной стены, и эти глаза. Хищник. Жуткий. Сердце начинает колотиться как сумасшедшее, когда он делает первый плавный шаг в мою сторону. Больно с грохотом бьётся о ребра, словно пытаясь убежать. Прайм делает ещё один шаг из тени, попадает под тусклый свет лампы, и моя паника возрастает в геометрической прогрессии. Он почти голый. Только обтягивающие шорты или боксеры прикрывают бёдра. Его светлая кожа практически просвечивает, являя мне рельеф развитых мышц и вязь голубых сосудов. Мужчина делает ещё шаг, и я инстинктивно отступаю к двери.
– Где же твоя дерзость, землянка? – вскидывает прайм бровь, – Такая смелая была. А сейчас…трясешься.
– Не знаю, чего от вас ждать, – честно признаюсь вмиг охрипшим голосом.
Я плохо вижу его лицо, но кажется он усмехнулся.
– Не бойся, – говорит мужчина таким тоном, будто отдает приказ, а не успокаивает. Удивительно, но это действует. И меня, вопреки всему, даже собственному желанию, немного отпускает.
Дез замирает на секунду, а потом делает какой-то невообразимый рывок, и через мгновение я оказываюсь прижатой к двери его твердым, словно каменным телом. Я всхлипываю от неожиданности. Твою мать, не знала, что он так может. Его рука уже на моей шее, а я даже не успеваю заметить, как это произошло. В живот упирается недвусмысленная твердость. Шумное дыхание нависающего как гора мужчины щекочет макушку. Прайм запрокидывает мою голову, заставляя взглянуть на него. Я подчиняюсь и чуть не скулю от чувства собственной слабости. Голубые невероятно яркие глаза хищно, почти безумно сверкают, не оставив и тени былого безразличия. Он на охоту вышел, сейчас сожрёт.
– Не страх мне твой нужен… – шепчет Дез прямо мне в ухо странно низким не своим голосом. От его вибрирующего хрипловатого тембра по телу прокатывается будоражащая волна.
– А что? – пищу я, пытаясь хоть как-то отодвинуться.
– В глаза смотри, – вместо ответа отрывисто командует он. Не дожидается подчинения и обхватывает мой подбородок пальцами, резко поворачивая голову к себе.
И я смотрю. И чувствую, что слепну, дурею от этого невыразимого гипнотического свечения его радужки. Руки безвольно опускаются, ноги подкашиваются, едва держа. В голове становится легко и мутно. Дез будто пробирается мне под кожу, втискивается в черепную коробку, хозяйничает там, перетряхивая мозг. Пара секунд, и расплывшаяся перед глазами картинка снова фокусируется, но чувство, что эта зверюга засела у меня в голове, не отпускает. Я хмурюсь, пытаясь осознать свои ощущения. Прайм медленно отступает, высвобождая из своих объятий, и внимательно смотрит на меня.
