Органы следствия и суд были непреклонны, и Петров отправился в колонию на целых одиннадцать лет.
После возвращения оказалось, что он выписан из своей квартиры и там его особо никто не ждет. Покойная мать настояла на том, что он перепишет свою квартиру на старшую сестру, он и переписал без задней мысли.
Теперь в ней жила племянница со своим мужем и ребенком, а родная сестрица обматерила его и с ухмылкой посоветовала обратиться в суд, естественно, прекрасно осознавая свою правоту.
Друзья по прошлой жизни либо сидели в тюрьме, либо уже умерли, либо сами нуждались в социально-материальной помощи или реабилитации.
Пропьянствовав три дня в грязной квартире своего друга Гриши, Бизон отбыл в плацкартном вагоне в Москву.
Вот уже полгода, как Николай пытался выживать в большом городе, а конкретнее, в столице. Перепробовал кучу неквалифицированных занятий, поработал на стройке, где не платили денег, потом раздавал листовки у метро и мечтал накопить денег на смартфон, чтобы устроиться доставщиком еды. Жил в хостеле, в восьмикроватной комнате.
Еще неделю назад ему казалось, что жизнь прекрасна, пока он не был жестоко избит до потери сознания вечером неподалеку от своего хостела. Он очнулся только в больнице, где провел ближайшую неделю. Деньги у него были украдены, паспорт и кнопочный телефон остались при нем.
После выхода из больницы в шестнадцать часов, оказавшись без денег и документов, он позвонил своему работодателю. Завтра его ждали на работе распространять листовки и обещали посуточную оплату, но вечерело, а администратор хостела не смог найти его личные вещи. Естественно, без денег его не заселили, пришлось бродить по улицам.
Ближе к вечеру ему удалось поспать на подоконнике в подъезде одного из пятиэтажных домов, но прибывший наряд полиции выгнал его на улицу.
Теперь мороз проникал в его тело, и он брел в сторону метро. Планы были лишь дотянуть до утра и пережить эту холодную ночь.
Это было все, что ему сегодня хотелось.
Мороз начал проникать уже вглубь пуховика и ботинок, пальцы ног начали неметь от холода.
Николай заглядывал в окна домов на первых этажах – они располагались относительно невысоко. Все окна были завешены плотными шторами, через некоторые пробивался свет телевизора. Сейчас он завидовал им – тем людям, которые сидели у телевизора в тепле, и им, в отличие от него, не нужно было искать угол до утра.
Он попытался ускориться, чтобы не замерзнуть, и упорно шел в сторону метро. Вскоре появились огни различных торговых точек – это означало, что метро совсем близко.
Наконец он добрался до заветных дверей метрополитена и, прислонившись к стенке, наслаждался теплом. Его немного разморило, и ему даже показалось, что он уснул.
Из этого состояния его вырвал громкий голос, принадлежавший полной, неопределенного возраста даме, одетой в куртку с надписью «Московский метрополитен»:
– Метро закрывается! Выходим, а то я полицию позову.
Слово «полиция» магически подействовало на Николая, он проснулся и угрюмо побрел к выходу, на холодный ночной воздух. Метро должно было открыться около 05:30, и ему нужно было еще четыре часа где-то находиться. Он надеялся, что по приходе на работу ему выплатят хоть какие-то деньги и он сможет пойти в хостел и привести себя в порядок.
Около станции метро ярко горели фонари, туда-сюда сновали машины такси. Бизон бродил из стороны в сторону и отчаянно пытался не замерзнуть. Он пошел в магазин «24 часа», но оттуда его быстро выпроводил охранник: с запекшейся кровью на грязной куртке и синяками на лице – вид его был, мягко говоря, непрезентабельный.
Он огляделся по сторонам, увидел кучку стоящих бездомных и подошел к ним. Из их разговора он узнал, что все они ждут какой-то ночной автобус, который катается по Москве. В нем тепло, и если пассажиров не так много, то можно поспать на сиденьях. Подслушивая их переговоры и вдыхая дым сигарет, Николай узнал, что автобус должен появиться ориентировочно минут через пятнадцать.
Пятнадцать минут показались целой вечностью. Уличная температура уходила в минусовое пике, к тому же добавился довольно сильный, пронизывающий ветер, так что идея с автобусом была не так уж и плоха. До утра можно было прожить.
Вскоре подошел огромный синий автобус, и толпа ожидающих ринулась внутрь занимать свободные места. Николай уселся рядом с молодым замерзшим пареньком среднеазиатской внешности, одетым в обычные белые кроссовки и трясущимся от холода. Автобус быстро заполнился, в салоне на табло высветился номер маршрута – М666, дверь закрылась, и водитель тронулся в путь.
Автобус двигался по ночной Москве, а Николай разглядывал в окно ночной пейзаж города и проезжающие мимо машины. Другие же пассажиры распивали принесенный с собой алкоголь, курили и нецензурно ругались. Иногда между пьяными бродягами возникали короткие перебранки.
