Военно-патриотическая хрестоматия для детей

Былины

Былины (старины) – героико-патриотические песни-сказания, повествующие о подвигах богатырей и отражающие жизнь Древней Руси IX–XIII веков; вид устного народного творчества, которому присущ песенно-эпический способ отражения действительности. Основным сюжетом былины является какое-либо героическое событие, либо примечательный эпизод русской истории (отсюда народное название былины – «старина», «старинушка», подразумевающее, что действие, о котором идёт речь, происходило в прошлом). Во многих текстах упоминается фигура киевского князя Владимира, которого иногда отождествляют с Владимиром Святославичем. Впервые термин «былины» был введён Иваном Сахаровым в сборнике «Песни русского народа» в 1839 году. Он предложил его, исходя из выражения «по былинам» в «Слове о полку Игореве», что значило «согласно фактам».

Некоторые тексты действительно свидетельствуют о том, что былины изложены «согласно фактам». Так, например, Илья Муромец упоминается в XIII веке в норвежской «Саге о Тидреке» и немецкой поэме «Ортнит», а в 1594 году немецкий путешественник Эрих Лассота видел его гробницу в Софийском соборе в Киеве. Алёша Попович служил у ростовских князей, потом перебрался в Киев и погиб в битве на реке Калке. В Новгородской летописи рассказывается о том, как Ставр Годинович навлек к на себя гнев Владимира Мономаха, и его утопили за то, что он обокрал двух граждан Новгорода; в другом варианте той же летописи говорится, что его сослали. Былины, как правило, написаны тоническим стихом с двумя-четырьмя ударениями.

Алеша Попович и Тугарин Змеевич

Из славного Ростова красна городаКак два ясные сокола вылетывали —Выезжали два могучие богатыря:Что по имени Алешенька Попович младА со молодым Якимом Ивановичем.Они ездят, богатыри, плечо о плечо,Стремено в стремено богатырское.Они ездили-гуляли по чисту полю,Ничего они в чистом поле не наезживали,Не видели они птицы перелетныя,Не видали они зверя рыскучего.Только в чистом поле наехали —Лежат три дороги широкие,Промежу тех дорог лежит горюч камень,А на камени подпись подписана.Взговорит Алеша Попович млад:– А и ты, братец Яким Иванович,В грамоте поученый человек,Посмотри на камени подписи,Что на камени подписано.И скочил Яким со добра коня,Посмотрел на камени подписиРасписаны дороги широкиеПервая дорога в Муром лежит,Другая дорога – в Чернигов-град.Третья – ко городу ко Киеву,Ко ласкову князю Владимиру.Говорил тут Яким Иванович:– А и братец Алеша Попович млад,Которой дорогой изволишь ехать?Говорил ему Алеша Попович млад:– Лучше нам ехать ко городу ко Киеву,Ко ласковому князю Владимиру —В те поры поворотили добрых конейИ поехали они ко городу ко Киеву…А и будут они в городе КиевеНа княженецком дворе,Скочили со добрых коней,Привязали к дубовым столбам,Пошли во светлы гридни,Молятся спасову образуИ бьют челом, поклоняютсяКнязю Владимиру и княгине АпраксеевнеИ на все четыре стороны.Говорил им ласковый Владимир-князь:– Гой вы еси, добры молодцы!Скажитеся, как вас по имени зовут —А по имени вам можно место дать,По изотчеству можно пожаловать.Говорит тут Алеша Попович млад:– Меня, государь, зовут Алешею Поповичем,Из города Ростова, сын старого попа соборного.В те поры Владимир-князь обрадовался,Говорил таковы слова:– Гой еси, Алеша Попович млад!По отечеству садися в большое место, в передний уголокВ другое место богатырское,В дубову скамью против меня,В третье место, куда сам захошь.Не садился Алеша в место большееИ не садился в дубову скамью —Сел он со своим товарищем на палатный брус.Мало время позамешкавши,Несут Тугарина ЗмеевичаНа той доске красна золотаДвенадцать могучих богатырей,Сажали в место большее,И подле него сидела княгиня Апраксеевна.Тут повары были догадливы —Понесли яства сахарные ипитья медвяные,А питья все заморские,Стали тут пить-есть, прохлаждатися.А Тугарин Змеевич нечестно хлеба ест,По целой ковриге за щеку мечет —Те ковриги монастырские,И нечестно Тугарин питья пьёт —По целой чаше охлёстывает,Которая чаша в полтретья ведра.И говорит в те поры Алеша Попович млад:– Гой еси ты, ласковый государь Владимир-князь!Что у тебя за болван пришел?Что за дурак неотесанный?Нечестно у князя за столом сидит,Княгиню он, собака, целует во уста сахарные,Тебе, князю, насмехается.А у моего сударя-батюшкиБыла собачища старая,Насилу по подстолью таскалася,И костью та собака подавилася —Взял ее за хвост, да под гору махнул.От меня Тугарину то же будет!Тугарин почернел, как осенняя ночь,Алеша Попович стал как светел месяц.И опять в те поры повары были догадливы —Носят яства сахарные и принесли лебедушку белую,И ту рушала княгиня лебедь белую,Обрезала рученьку левую,Завернула рукавцем, под стол опустила,Говорила таковы слова:– Гой еси вы, княгини-боярыни!Либо мне резать лебедь белую,Либо смотреть на мил живот,На молода Тугарина Змеевича!Он, взявши, Тугарин, лебедь белую,Всю вдруг проглотил,Еще ту ковригу монастырскую.Говорит Алеша на палатном брусу:– Гой еси, ласковый государь Владимир-князь!Что у тебя за болван сидит?Что за дурак неотёсанный?Нечестно за столом сидит,Нечестно хлеба с солью ест —По целой ковриге за щеку мечетИ целу лебёдушку вдруг проглотил.У моего сударя-батюшки,Фёдора, попа ростовского,Была коровища старая,Насилу по двору таскалася,Забиласяна поварню к поварам,Выпила чан браги пресныя,От того она и лопнула.Взял за хвост, да под гору махнул.От меня Тугарину то же будет!Тугарин потемнел, как осенняя ночь,Выдернул кинжалище булатное,Бросил в Алешу Поповича.Алеша на то-то верток был,Не мог Тугарин попасть в него.Подхватил кинжалище Яким Иванович,Говорил Алеше Поповичу:– Сам ли бросаешь в него или мне велишь?– Нет, я сам не бросаю и тебе не велю!Заутра с ним переведаюсь.Бьюсь я с ним о велик заклад —Не о ста рублях, не о тысяче,А бьюсь о своей буйной голове.В те поры князья и бояраСкочили на резвы ногиИ все за Тугарина поруки держат:Князья кладут по сто рублей,Бояре по пятьдесят, крестьяне по пяти рублей;Тут же случилися гости купеческие —Три корабля свои подписываютПод Тугарина Змеевича,Всякие товары заморские,Которы стоят на быстром Днепре.А за Алешу подписывал владыка черниговский.В те поры Тугарин взвился и вон ушел,Садился на своего добра коня,Поднялся на бумажных крыльях по поднебесью летатьСкочила княгиня Апраксеевна на резвы ноги,Стала пенять Алеше Поповичу:– Деревенщина ты, засельщина!Не дал посидеть другу милому!В те поры Алеша не слушался,Взвился с товарищем и вон пошел,Садилися на добрых коней,Поехали ко Сафат-реке,Поставили белы шатры,Стали опочив держать,Коней отпустили в зелены луга.Тут Алеша всю ночь не спал,Молился богу со слезами:– Создай, боже, тучу грозную,А й тучу-то с градом-дождя!Алешины молитвы доходчивы —Дает господь бог тучу с градом-дождя.Замочило Тугарину крылья бумажные,Падает Тугарин, как собака, на сыру землю.Приходил Яким Иванович,Сказал Алеше Поповичу,Что видел Тугарина на сырой земле.И скоро Алеша наряжается,Садился на добра коня,Взял одну сабельку оструюИ поехал к Тугарину Змеевичу.Увидел Тугарин Змеевич Алешу Поповича,Заревел зычным голосом:– Гой еси, Алеша Попович млад!Хошь ли, я тебя огнем спалю,Хошь ли, Алеша, конем стопчу,Али тебя, Алеша, копьем заколю?Говорил ему Алеша Попович млад:– Гой ты еси, Тугарин Змеевич млад.Бился ты со мной о велик закладБиться-драться един на един,А за тобою ноне силы – сметы нет. —Оглянется Тугарин назад себя —В те поры Алеша подскочил, ему голову срубил.И пала голова на сыру землю, как пивной котел.Алеша скочил со добра коня,Отвязал чембур от добра коня,И проколол уши у головы Тугарина Змеевича,И привязал к добру коню,Ипривез в Киев-град на княженецкий двор,Бросил середи двора княженецкого.И увидел Алешу Владимир-князь,Повел во светлы гридни,Сажал за убраны столы;Тут для Алеши и стол пошел.Сколько время покушавши,Говорил Владимир-князь:– Гой еси, Алеша Попович млад!Час ты мне свет дал.Пожалуй, ты живи в Киеве,Служи мне, князю Владимиру,Долюби тебя пожалую.В те поры Алеша Попович младКнязя не ослушался,Стал служить верой и правдою.А княгиня говорила Алеше Поповичу:– Деревенщина ты, засельщина!Разлучил меня с другом милыим,С молодым Змеем Тугаретином!..То старина, то и деяние.

Алеша Попович и Добрыня Никитич

Добрынюшка-тот матушке говаривал,Да Никитинич-от матушке наказывал:«Ты, свет, государыня да родна матушка,Честна вдова Офимья Александровна!Ты зачем меня, Добрынюшку, несчастного спородила?Породила, государыня бы родна матушка,Ты бы беленьким горючим меня камешком,Завернула, государыня да родна матушка,В тонкольняный было белый во рукавчичек,Да вздынула, государыня да родна матушка,Ты на высоку на гору сорочинскуюИ спустила, государыня да родна матушка,Меня в Черное бы море, во турецкое, —Я бы век бы там, Добрыня, во мори лежал,Я отныне бы лежал да я бы до веку,Я не ездил бы, Добрыня, по чисту полю.Я не убивал, Добрыня, неповинных душ,Не пролил бы крови я напрасная,Не слезил, Добрыня, отцов, матерей,Не вдовил бы я, Добрынюшка, молодых жен,Не спущал бы сиротать да малых детушек».Ответ держит государыня да родна матушка,Та честна вдова Офимья Александровна:«Я бы рада бы тя, дитятко, спородити:Я талантом-участью в Илью Муромца,Я бы силой в Святогора да Богатыря,Я бы смелостью во смелого Алешу во Поповича,Я походкою тебя щапливоюВо того Чурилу во Пленковича,Я бы вежеством в Добрыню во Никитича,Только тыи статьи есть, а других Бог не дал,Других Бог статьей не дал да не пожаловал».Скоро-наскоро, Добрыня, он коня седлал,Садился он скоро на добра коня,Как он потнички да клал да на потнички,А на потнички клал войлочки,Клал на войлочки черкасское седелышко,Всех подтягивал двенадцать тугих подпругов,Он тринадцатый-от клал да ради крепости,Чтобы добрый конь-от с-под седла не выскочил,Добра молодца в чистом поле не вырушил.Подпруги были шелковые,А спеньки у подпруг все булатные,Пряжи у седла да красна золота.Тот да шелк не рвется, да булат не трется,Красно золото не ржавеет.Молодец-то на кони сидит, да сам не стареет.Провожала-то Добрыню родна матушка.Простилася и воротилася,Домой пошла, сама заплакала.А у тыя было у стремины у правыя,Провожала-то Добрыню любима семья,Молода Настасья дочь Никулична,Она была взята из земли Политовския,Сама говорит да таково слово:«Ты, душка, Добрынюшка Никитинич!Ты когда, Добрынюшка, домой будешь?Когда ожидать Добрыню из чиста поля?»Ответ держит Добрынюшка Никитинич:«Когда меня ты стала спрашивать,Так теперича тебе я стану сказывать:Ожидай меня, Добрынюшку, по три года.Если в три года не буду, жди по друго три,А как сполнится то время шесть годов,Как не буду я, Добрыня, из чиста поля,Поминай меня, Добрынюшку, убитого.А тебе-ка-ва, Настасья, воля вольная:Хоть вдовой живи да хоть замуж поди,Хоть ты за князя поди, хоть за боярина,А хоть за русского могучего богатыря,Столько не ходи за моего за брата за названого,Ты за смелого Алешу за Поповича».Его государыня-то родна матушка,Она учала как по полати-то похаживать,Она учала как голосом поваживать,И сама говорит да таково слово:«Единое ж было да солнце красное,Нонь тепере за темны леса да закатилося,Стольки оставлялся млад светел месяц.Как единое ж было да чадо милое,Молодой Добрыня сын Никитинич,Он во далече, далече, во чистом поле,Судит ли Бог на веку хоть раз видать?»Еще стольки оставлялась любима семья,Молода Настасья дочь Никулична,На роздей тоски великоя кручинушки.Стали сожидать Добрыню из чиста поля по три года,А и по три года, еще по три дня,Сполнилось времени цело три года.Не бывал Добрыня из чиста поля.Стали сожидать Добрыню по другое три,Тут как день за днем да будто дождь дожжит,А неделя за неделей как трава растет,Год тот за годом да как река бежит.Прошло тому времени другое три,Да как сполнилось времени да целых шесть годов,Не бывал Добрыня из чиста поля.Как во тую пору, да во то времяПриезжал Алеша из чиста поля.Привозил им весточку нерадостну,Что нет жива Добрынюшки Никитича,Он убит лежит да на чистом поле:Буйна голова да испроломана,Могучи плеча да испрострелены.Головой лежит да в част ракитов куст.Как тогда-то государыня да родна матушкаСлезила-то свои да очи ясные,Скорбила-то свое да лицо белоеПо своем рожоноем по дитятке,А по молодом Добрыне по Никитичу.Тут стал солнышко Владимир-то похаживать,Да Настасью-то Никуличну посватывать,Посватывать да подговаривать;«Что как тебе жить да молодой вдовой,А и молодый век да свой коротати,Ты поди замуж хоть за князя, хоть за боярина,Хоть за русского могучего богатыря,Хоть за смелого Алешу за Поповича».Говорит Настасья дочь Никулична:«Ах ты, солнышко Владимир стольнокиевский!Я исполнила заповедь ту мужнюю —Я ждала Добрыню цело шесть годов,Я исполню заповедь да свою женскую;Я прожду Добрынюшку друго шесть лет.Как исполнится времени двенадцать лет,Да успею я в те поры замуж пойти».Опять день за днем да будто дождь дожжит,А неделя за неделей как трава растет,Год тот за годом да как река бежит.А прошло тому времени двенадцать лет,Не бывал Добрыня из чиста поля.Тут стал солнышко Владимир тут похаживать,Он Настасьи-той Никуличной посватывать,Посватывать да подговаривать:«Ты эй, молода Настасья дочь Никулична!Как тебе жить да молодой вдовой,А молодый век да свой коротати.Ты поди замуж хоть за князя, хоть за боярина,Хоть за русского могучего богатыря,А хоть за смелого Алешу да Поповича».Не пошла замуж ни за князя, ни за боярина,Ни за русского могучего богатыря,А пошла замуж за смелого Алешу за Поповича.Пир идет у них по третий день,А сегодня им идти да ко Божьей церкви,Принимать с Алешей по злату венцу.В тую ль было пору, а в то время,А Добрыня-то случился у Царя-града,У Добрыни конь да подтыкается.Говорил Добрыня сын Никитинич:«Ах ты, волчья сыть да ты медвежья шерсть!Ты чего сегодня подтыкаешься?»Испровещится как ему добрый конь,Ему голосом да человеческим:«Ах ты эй, хозяин мой любимыя!Над собой невзгодушки не ведаешь:А твоя Настасья-королевична,Королевична – она замуж пошлаЗа смелого Алешу за Поповича.Как пир идет у них по третий день,Сегодня им идти да ко Божьей церкви,Принимать с Алешей по злату венцу».Тут молодой Добрыня сын Никитинич,Он бьет бурка промежду уши,Промежду уши да промежду ноги,Что стал его бурушка поскакивать,С горы на горы да с холма на холму,Он реки и озера перескакивал,Где широкие раздолья – между ног пущал.Буде во граде во Киеве,Как не ясный сокол в перелёт летел,Добрый молодец да в перегон гонит,Не воротми ехал он – через стену,Через тую стену городовую,Мимо тую башню наугольную,Ко тому придворью ко вдовиному;Он на двор заехал безобсылочно,А в палаты идет да бездокладочно,Он не спрашивал у ворот да приворотников,У дверей не спрашивал придверников;Всех он взашей прочь отталкивал,Смело проходил в палаты во вдовиные,Крест кладет да по-писаному,Он поклон ведет да по-ученому,На все три, четыре да на стороны,А честной вдове Офимье Александровне да в особину:«Здравствуешь, честная вдова, Офимья Александровна!»Как вслед идут придверники да приворотники,Вслед идут, всё жалобу творят:Сами говорят да таково слово:«Ах ты эй, Офимья Александровна!Как этот-то удалый добрый молодец,Он наехал с поля да скорым гонцом,Да на двор заехал безобсылочно,В палаты-ты идет да бездокладочно,Нас не спрашивал у ворот да приворотников,У дверей не спрашивал придверников,Да всех взашей прочь отталкивал,Смело проходил в палаты во вдовиные».Говорит Офимья Александровна:«Ты эй, удалый добрый молодец!Ты зачем же ехал на сиротский двор да безобсылочно,А в палаты ты идешь да бездокладочно,Ты не спрашивашь у ворот да приворотников,У дверей не спрашивашь придверников,Всех ты взашей прочь отталкиваешь?Кабы было живо мое чадо милое,Молодой Добрыня сын Никитинич,Отрубил бы он тебе-ка буйну головуЗа твои поступки неумильные».Говорил удалый добрый молодец:«Я вчера с Добрыней поразъехался,А Добрыня поехал ко Царю-граду,Я поехал да ко Киеву».Говорит честна вдова Офимья Александровна:«Во тую ли было пору, во перво шесть летПриезжал Алеша из чиста поля,Привозил нам весточку нерадостну,Что нет жива Добрынюшки Никитича,Он убит лежит да во чистом поле:Буйна голова его испроломлена,Могучи плеча да испрострелены,Головой лежит да в част ракитов куст.Я жалешенько тогда ведь по нем плакала,Я слезила-то свои да очи ясные,Я скорбила-то свое да лицо белоеПо своем роженоем по дитятке,Я по молодом Добрыне по Никитичу».Говорил удалый добрый молодец:«Что наказывал мне братец-от названыя,Молодой Добрыня сын Никитинич,Спросить про него, про любиму семью,А про молоду Настасью про Никуличну».Говорит Офимья Александровна:«А Добрынина любима семья замуж пошлаЗа смелого Алешу за Поповича.Пир идет у них по третий день,А сегодня им идти да ко Божьей церкви,Принимать с Алешкой по злату венцу».Говорил удалой добрый молодец:«А наказывал мне братец-от названыя,Молодой Добрыня сын Никитинич:Если случит Бог быть на пору тебе во Киеве,То возьми мое платье скоморошское,Да возьми мои гуселышки яровчатыВ новой горенке да все на стопочке».Как бежала тут Офимья Александровна,Подавала ему платье скоморошское,Да гуселышки ему яровчаты.Накрутился молодец как скоморошиной,Да пошел он на хорош почестный пир.Идет, как он да на княженецкий двор,Не спрашивал у ворот да приворотников,У дверей не спрашивал придверников,Да всех взашей прочь отталкивал,Смело проходил во палаты княженецкие;Тут он крест кладёт да по-писаному,А поклон ведет да по-ученому,На все три, четыре да на стороны,Солнышку Владимиру да в особину:«Здравствуй, солнышко Владимир стольный киевскийС молодой княгиней со Апраксией!»Вслед идут придверники да приворотники,Вслед идут, все жалобу творят,Сами говорят да таково слово:«Здравствуй, солнышко Владимир стольный киевской!Как этая удала скоморошинаНаехал из чиста поля скорым гонцом,А теперича идет да скоморошиной,Нас не спрашивал у ворот да приворотников,У дверей он нас не спрашивал, придверников,Да всех нас взашей прочь отталкивал.Смело проходил в палаты княженецкие».Говорил Владимир стольный киевский:«Ах ты эй, удала скоморошина!Зачем идешь на княженецкий двор да безобсылочно,А и в палаты идешь бездокладочно,Ты не спрашивашь у ворот да приворотников,У дверей не спрашивашь придверников,А всех ты взашей прочь отталкивал?»Скоморошина к речам да не вчуется,Скоморошина к речам не примется,Говорит удала скоморошина:«Солнышко Владимир стольный киевский!Скажи, где есть наше место скоморошское?»Говорит Владимир стольнокиевский:«Что ваше место скоморошскоеА на той на печке на муравленой,На муравленой на печке да на запечке».Он вскочил скоро на место на показано,На тую на печку на муравлену.Он натягивал тетивочки шелковые,Тыи струночки да золоченые,Он учал по стрункам похаживать,Да он учал голосом поваживатьИграет-то он ведь во Киеве,А на выигрыш берет во Цари-граде.Он повыиграл во ограде во Киеве,Он во Киеве да всех поимянно,Он от старого да всех до малого.Тут все на пиру игры заслушались,И все на пиру призамолкнулись,Самы говорят да таково слово:«Солнышко Владимир стольнокиевский!Не быть этой удалой скоморошине,А какому ни быть надо русскому,Быть удалому да добру молодцу».Говорит Владимир стольнокиевский:«Ах ты эй, удала скоморошина!За твою игру да за веселую,Опущайся-ко из печи из-запечка,А садись-ко с нами да за дубов стол,А за дубов стол да хлеба кушати.Теперь дам я ти три места три любимыих:Перво место сядь подли меня,Друго место сопротив меня,Третье место куда сам захошь,Куда сам захошь, ещё пожалуешь».Опущалась скоморошина из печи из муравленой,Да не села скоморошина подле князя,Да не села скоморошина да сопротив князя,А садилась на скамеечку Сопротив княгини-то обручныя,Против молодой Настасьи да Никуличны.Говорит удала скоморошина:«Ах ты, солнышко Владимир стольнокиевский!Бласлови-ко налить чару зелена вина,Поднести-то эту чару кому я знаю,Кому я знаю, еще пожалую».Говорил Владимир стольнокиевский:«Ай ты эй, удала скоморошина!Была дана ти поволька да великая,Что захочешь, так ты то делай,Что ты вздумаешь, да ещё и то твори».Как тая удала скоморошина Наливала чару зелена вина,Да опустит в чару свой злачен перстень,Да подносит-то княгине поручёныя,Сам говорил да таково слово:«Ты эй, молода Настасья, дочь Никулична!Прими-ко сию чару единой рукой,Да ты выпей-ко всю чару единым духом.Как ты пьешь до дна, так ты ведашь добра,А не пьешь до дна, так не видашь добра».Она приняла чару единой рукой,Да и выпила всю чару единым духом,Да обсмотрит в чаре свой злачен перстень,А которыим с Добрыней обручалася,Сама говорит таково слово: «Вы эй же, вы, князи, да вы, бояра,Вы все же, князи вы и дворяна!Ведь не тот мой муж, да кой подли меня,А тот мой муж, кой супротив меня:Сидит мой муж да на скамеечке,Он подносит мне-то чару зелена вина».Сама выскочит из стола да из-за дубова,Да и упала Добрыне во резвы ноги,Сама говорит да таково слово:«Ты эй, молодой Добрыня сын Никитинич!Ты прости, прости, Добрынюшка Никитинич,Что не по-твоему наказу да я сделала,Я за смелого Алешеньку замуж пошла,У нас волос долог, да ум короток,Нас куда ведут, да мы туда идём,Нас куда везут, да мы туда едем».Говорил Добрыня сын Никитинич:«Не дивую разуму я женскому:Муж-от в лес, жена и замуж пойдет,У них волос долог, да ум короток.А дивую я солнышку ВладимируСо своей княгиней со Апраксией,Что солнышко Владимир тот сватом был,А княгиня-то Апраксия да была свахою,Они у жива мужа жону да просватали».Тут солнышку Владимиру к стыду пришло,Он повесил свою буйну голову,Утопил ясны очи во сыру землю.Говорит Алешенька Левонтьевич:«Ты прости, прости, братец мои названыя,Молодой Добрыня сын Никитинич!Ты в той вине прости меня во глупости,Что я посидел подли твоей любимой семьи,Подле молодой Настасии да Никуличной».Говорил Добрыня сын Никитинич:«А в той вины, братец, тебя Бог простит,Что ты посидел подли моей да любимой семьи,Подле молодой Настасии Никуличны.А в другой вине, братец, тебя не прощу,Когда приезжал из чиста поля во перво шесть лет,Привозил ты весточку нерадостну,Что нет жива Добрынюшки Никитича;Убит лежит да на чистом поле.А тогда-то государыня да моя родна матушка,А жалешенько она да по мне плакала,Слезила-то она свои да очи ясные,А скорбила-то свое да лицо белое, —Так во этой вине, братец, тебя не прощу».Как ухватит он Алешу за желты кудри,Да он выдернет Алешку через дубов стол,Как он бросит Алешку о кирпичен мост,Да повыдернет шалыгу подорожную,Да он учал шалыгищем охаживать,Что в хлопанье-то охканья не слышно ведь;Да только-то Алешенька и женат бывал,Ну столько-то Алешенька с женой сыпал.Всяк-то, братцы, на веку ведь женится,И всякому женитьба удавается,А не дай Бог женитьбы той Алешиной.Тут он взял свою да любиму семью,Молоду Настасью да Никуличну,И пошел к государыне да и родной матушке,Да он здыял доброе здоровьице.Тут век про Добрыню старину скажут,А синему морю на тишину,А всем добрым людям на послушанье.

Илья Муромец

Исцеление Ильи Муромца

В славном городе во Муромле,Во селе было Карачарове,Сиднем сидел Илья Муромец, крестьянский сын,Сиднем сидел цело тридцать лет.Уходил государь его батюшкаСо родителем со матушкоюНа работушку на крестьянскую.Как приходили две калики перехожиеПод тое окошечко косявчето.Говорят калики таковы слова:«Ай же ты Илья Муромец, крестьянский сын!Отворяй каликам ворота широкие,Пусти-ка калик к себе в дом».Ответ держит Илья Муромец:«Ай же вы, калики перехожие!Не могу отворить ворот широкиих,Сиднем сижу цело тридцать лет,Не владаю ни рукамы, ни ногамы».Опять говорят калики перехожие:«Выставай-ка, Илья, на резвы ноги,Отворяй-ка ворота широкие,Пускай-то калик к себе в дом».Выставал Илья на резвы ноги,Отворял ворота широкиеИ пускал калик к себе в дом.Приходили калики перехожие,Они крест кладут по-писаному,Поклон ведут по-ученому,Наливают чарочку питьица медвяного,Подносят-то Илье Муромцу.Как выпил-то чару питьица медвяного,Богатырско его сердце разгорелося,Его белое тело распотелося.Воспроговорят калики таковы слова:«Что чувствуешь в себе, Илья?»Бил челом Илья, калик поздравствовал;«Слышу в себе силушку великую».Говорят калики перехожие:«Будь ты, Илья, великий богатырь,И смерть тебе на бою не писана;Бейся-ратися со всяким богатыремИ со всею паленицею удалою,А только не выходи дратьсяС Святогором-богатырем —Его и земля на себе через силу носит;Не ходи драться с Самсоном богатырем —У него на голове семь власов ангельских;Не бейся и с родом Микуловым —Его любит матушка сыра земля;Не ходи още на Вольгу Сеславьича —Он не силою возьмет,Так хитростью-мудростью.Доставай, Илья, коня собе богатырского,Выходи в раздольице чисто поле,Покупай первого жеребчика,Станови его в срубу на три месяца,Корми его пшеном белояровым.А пройдет поры-времени три месяца,Ты по три ночи жеребчика в саду поваживайИ в три росы жеребчика выкатывай,Подводи его к тыну ко высокому.Как станет жеребчик через тын перескакиватьИ в ту сторону и в другую сторону,Поезжай на нем, куда хочешь,Будет носить тебя».Тут калики потерялися.Пошел Илья ко родителю ко батюшкуНа тую на работу на крестьянскую,– Очистить надо пал от дубья-колодья.Он дубье-колодье все повырубил,В глубоку реку повыгрузил,А сам и сшел домой.Выстали отец с матерью от крепкого сна —испужалися:«Что это за чудо подеялось?Кто бы нам это сработал работушку?»Работа-то была поделана,И пошли они домой.Как пришли домой, видят:Илья Муромец ходит по избы.Стали его спрашивать,Как он выздоровел.Илья и рассказал им,Как приходили калики перехожие,Поили его питьицем медвяныим —И с того он стал владать рукамы и ногамыИ силушку получил великую.Пошел Илья в раздольице чисто поле,Видит: мужик ведет жеребчика немудрого,Бурого жеребчика косматенького.Покупал Илья того жеребчика,Что запросил мужик, то и дал;Становил жеребчика в сруб на три месяца,Кормил его пшеном белояровым,Поил свежей ключевой водой.И прошло поры-времени три месяца.Стал Илья жеребчика по три ночи в саду поваживать,В три росы его выкатывал;Подводил ко тыну ко высокому,И стал бурушко через тын перескакиватьИ в ту сторону и в другую сторону.Тут Илья Муромец Седлал добра коня, зауздывал,Брал у батюшки, у матушки Прощеньице-благословеньицеИ поехал в раздольице чисто поле.

1 2 3 Следующая

Авторизация