когда ты меня покинешь?
Одиночество
Одиноко, как в детстве, мне.
А родители где? В тюрьме.
Не ответишь: зачем ты? Кто ты?
Имя всем в тридцатых – сироты.
Безотцовщина – мое отечество,
одиночество. Одиночество.
Други юные, шестидесятых,
потускнев, разбрелись куда-то.
Кто с хозяином пообедал,
кто пропал, кто украл, кто предал.
Это боль моя и пророчество —
одиночество. Одиночество.
А ведь прекрасные были – были!
Как мы верили! Как любили!
А при этом дурном режиме
стали вроде мы все – чужими…
Это денность моя и ночество —
одиночество. Одиночество.
Хоть бы встретить мне пса-дворнягу,
я б его подобрал, беднягу.
Я ему бы погладил брюхо,
почесал бы ему за ухом…
Не колбаски, а ласки хочется
псу бродячему. Одиночество.
Отгорели мы раньше срока.
Даже ты со мной одинока.
В этом мире мы порознь, вроде…
Мы всё больше в себя уходим.
Облетает на даче рощица.
Одиночество. Одиночество.
Остается все чаще мне
быть лишь с мыслями наедине.
В одиночестве легче пишется.
Голос Вышнего лучше слышится.
Стало ты колыбелью творчества —
одиночество. Одиночество.
Ты не печалься
Там, где сосны,
Где дом родной,
Есть озера
С живой водой…
Ты не печалься,
Ты не прощайся —
Все впереди у нас с тобой.
Как кукушке
Ни куковать,
Ей судьбы нам
Не предсказать…
Ты не печалься,
Ты не прощайся,
А выходи меня встречать.
Над равниной
Встает заря.
Синим светом
Полны моря…
Ты не печалься,
Ты не прощайся,
Ведь жизнь придумана не зря!
Будет радость,
А может, грусть…
Ты окликни,
Я оглянусь…
Ты не печалься,
Ты не прощайся,
Я обязательно вернусь.
Только тебе
Полжизни, наверное, мы провели
в аэропортах, в такси, на вокзале…
На всех параллелях бескрайней земли,
казалось, везде нас любили и ждали…
Но в Братске, в Париже, на Кубе, – везде
кому я был нужен? Только тебе.
Входили мы в горький, нерадостный мир.
О как нас с тобою всю жизнь прогибали!
Стихи не печатали. В телеэфир
лучшие песни мои не пускали.
И в этой неоднозначной судьбе
