Реальное и призрачное. Искусство управлять судьбой

йрки^^ед®®

I't

I

17

л' \

|.<

!!Г

■•г

М1||||Ой|

«9

I с

V А Ь Б bi

■ri

ИСКУССТВО

УПРАВЛЯТЬ СУДЬБОЙ

rcrv^

PVllIf ль ВЛАОО

ИСКУССТВО

УПРАВЛЯТЬ

СУДЬБОЙ

а

Й

^Моск&а

уАабирингл Пресс

г.

г.

L..

а ц а<.

i .

УДК 141.339

ББК 86.42

Б68

Блаво Рушель

Б68 Реальное и призрачное. Искусство управлять судьбой. – М.: Лабиринт Пресс, 2007. – 320 с. – (Линия судьбы).

ISBN 978-5-9287-1252-5

Рушель Блаво – врач-целитель, руководитель Санкт-Петербургского научно-исследовательского института традиционной народной медицины, нс в первый раз рассказываст-читатслям о своих путешествиях в Юго-Восточную Азию. Его новая книга приведет нас в Таиланд, Бирму, пограничные районы Индии, где местные племена знают о нашей планете нечто такое, о чем мы даже нс подозреваем, и умело пользуются своими знаниями для выживания. Л результатом такого виртуального путешествия для читателя станет желание пересмотреть собственную жизнь и пробуждение интуиции – способности угадывать правильный путь в жизни, а значит, управлять судьбой.

УДК 141.339

ББК 86.42

ISBN 978-5-9287-1252-5 © Р. Блаво, 2007

© ООО «Издательство Лабиринт Пресс», 2007

пгедислоеие

Судьба и здоровье – эти два слова, поставленные рядом, наполняются для каждого из нас особым личным смыслом. Любой вдумчивый человек, достигший среднего возраста, интуитивно ощущает их взаимосвязь. Счастливая судьба, здоровая и активная долгая жизнь несовместимы с неуверенностью в своих силах, чередой тягостных стрессов, страхами, комплексами, с неутоленной горечью утрат и несбывшихся надежд.

Пытаясь понять себя и разобраться, как выстраивается и куда ведет жизненный путь, люди бывают вынуждены признать, что их собственная роль в выборе судьбы – профессии, друзей, брачных и деловых партнеров – оказалась не столь уж велика. Многое происходило по воле случая и обстоятельств, как если бы жизнь разворачивалась по какой-то неведомой программе, заложенной в момент их появления на свет или еще до того.

Особенно отчетливо это проглядывает при анализе неудач в решении насущных житейских проблем – в сходных ситуациях совершаются одни и те же ошибки, и нет возможности от них освободиться.

С возрастом люди открывают для себя и еще одну важную истину: даже самое удачное решение лишь ненадолго приносит удовлетворенность и покой, поскольку автоматически порождает новые и новые проблемы. И естественным образом возникает вопрос – как научиться управлять своей судьбой, развить творческое отношение к жизни?

Такой вопрос вполне оправдан и закономерен – ведь погоня за призрачными целями всегда оборачивается сбоями в здоровье, безотчетной тревогой, отравляющей существование, депрессиями, опустошенностью, разочарованием в людях и собственных возможностях. И ответ на него, по видимости, прост: искусство управления судьбой заключается в умении отличать реальное от призрачного.

О том, как овладеть этим умением, люди задумывались издавна, стремясь понять – что же такое судьба? Древние астрологи говорили о предопределяющем влиянии планет и небесных светил. Управление судьбой они связывали с составлением гороскопа, позволяющего определить во времени благоприятные периоды для принятия тех либо иных рещений, лечения и профилактики болезней.

Эта традиция жива до сих пор и обрела в нащи дни второе дыхание. Но предлагаемые ею возможности ограничены – никакой, даже самый точный гороскоп не способен наделить человека мудростью, исцеляющей тело и разум, дать ему ту власть над судьбой, которая открывает путь в неограниченное здоровое и активное долголетие.

Из глубин веков дощла до нас и вера в роковую предопределенность жизненных событий, свойственная ми-фотворцам, поэтам и философам античной Греции. Они полагали, будто судьбу невозможно изменить даже в том случае, когда человек получает упреждающую информацию от предсказателя. Подобные воззрения не чужды и многим нашим современникам, объясняющим свою пассивную позицию фаталистическим тезисом: «Чему быть – того не миновать».

Но те из фаталистов, кто не готов отказаться от преобразующей активности, компетентной и реалистической инициативы, все же руководствуются несколько иным принципом: «Делай что должен – и будь что будет!»

Совершенно иной взгляд на судьбу возник в Древней Индии, на исторической родине буддизма. Предопределенность объяснялась буддийскими наставниками в свете учения о карме – человеческой деятельности и круговороте рождений. Из своего собственного духовного опыта они знали о неуничтожимости сознания: всякий раз после смерти тела оно обретает новую форму земного существования, подчиняясь закону кармы – причинно-следственной зависимости от качества прошлых деяний.

Светлая счастливая судьба и здоровое долголетие есть закономерный результат достойной деятельности в былой жизни, а несчастливая – плод черной кармы. Будет ли грядущая жизнь долгой, благополучной и здоровой – зависит только от самого человека, творца собственной кармы.

Означает ли это учение невозможность управления судьбой в нынешнем рождении, обусловленном кармической предопределенностью? Нет, никоим образом. Буддизм не учит покорности и фатализму, как ошибочно думают некоторые. Как раз наоборот. Великие наставники утверждают, что дурная карма может быть заблокирована, уничтожена. Секреты управления судьбой они связывают с практическими способами освобождения сознания от «корней нездоровья», опутывающих эмоциональную жизнь человека, извращающих его побуждения и помыслы. Эти секреты бережно сохраняются в буддийских монастырях Юго-Восточной Азии, куда учение Будды пришло из Индии, и передаются достойным.

Мои экспедиции в Бирму, Таиланд и на северо-восток Индии позволили проникнуть в древнюю тайну и принести новое знание в нашу северную страну. Сегодня многое из познанного мною уже сделалось достоянием сотен людей, пожелавших позитивно изменить свою судьбу и навсегда избавиться от разрушительной программы повторения прошлых ошибок, преждевременного старения и смерти.

Но работу необходимо продолжать – ведь речь идет о фундаментальном преобразовании сознания, об искоренении вредоносной привычки быть рабом обстоятельств и случайностей, воплощать ложные и суетные жизненные страсти, стариться и умирать, так и не раскрыв природный потенциал здоровья и одаренности.

Именно с такой целью и была написана эта книга, отвечающая принципам целительного воздействия слова. В ней рассказывается о том, как было добыто знание об управлении судьбой. Работая над словесной тканью повествования, я сделал все возможное, чтобы передать эти знания читателю.

Чтение текста, пронизанного энергетикой исцеления, мобилизует материальную силу мысли, формирующую ващу судьбу, уважаемый читатель. И это становится возможным именно тогда, когда на страницах книги излагается не абстрактное учение, а личный опыт соприкосновения с истиной, пребывающей за пределами тривиальной обыденной логики.

Первые плоды такого чтения проявятся в ващем желании подвергнуть пересмотру свою собственную жизнь и образ мыслей, задаться вопросом – чего же я хочу от себя самого и от окружающих людей? Затем начнет пробуждаться интуиция – способность угадывать единственно правильный путь, видеть знаки, посылаемые судьбой, и действовать так, чтобы не оказаться на обочине жизни.

экспедиция S иеиаеестиость

Осенью 2004 года я готовился к очередной медико-этнографической экспедиции, намеченной на последнюю декаду декабря. Разработанный план предусматривал углубленное изучение безлекарственных методов целительства, применяемых в буддийских монастырях Таиланда. Уточняя маршрут, я с радостью предвкушал новую встречу со Страной улыбок, как издавна называют Таиланд его коренные жители и гости, и раздумывал – сумею ли выкроить хотя бы неделю для посещения соседней Бирмы, дорогой моему сердцу Страны золотых пагод. Там в маленьком горном монастыре проживал весьма уважаемый и авторитетный наставник, некогда посвятивший меня в опыт буддийской йоги и древнюю традицию духовной алхимии вейк-за.

Не ради пополнения знаний хотелось мне повидать Мастера – все, что знал и умел досточтимый, он уже передал мне сполна. Но оставалось нечто нереализованное – пророчество, которое Мастер изрек в день нашего с ним расставания. Прощаясь со мной, он предвещал, что в грядущем я буду удостоен проникновения к истоку вейк-за, приводящей в полную гармонию тело и душу, и узнаю священную тайну Великих Мастеров этой традиции.

Согласно пророчеству, это должно было осуществиться, когда планета будет потрясена чудовищной по количеству жертв катастрофой и граница между миром живых и миром мертвых утратит свою непроницаемость. Именно тогда мне надлежало отправиться к местам трагических событий, а оттуда продвигаться на северо-восток Индии, в далекий Нагаленд, где и должно произойти нечто очень и очень важное.

Со времени расставания с Мастером я успел побывать в Индии, наведаться в штат Нага-Прадеш – землю малой народности нага. В захолустных горных селениях этого региона, называемого также Нагалендом, мне довелось многому научиться у местных знахарей и даже сделаться свидетелем удивительного паранормального феномена, связанного с визуализацией образов умерших. По возвращении оттуда я написал книгу «Тайна лечения мыслью. Путешествие в Индию». Однако с пророчеством Мастера эта моя поездка никак не была связана.

С тех пор я не раз спрашивал себя – верно ли были поняты мною прощальные слова досточтимого? Может быть, в них таится какой-то скрытый смысл, который я так и не сумел разгадать? Но никакого ответа получить не удавалось. Теперь, собираясь в Таиланд, я надеялся снова заглянуть в Золотую страну, чтобы задать Мастеру этот вопрос лично.

Но судьбе было угодно распорядиться иначе. 26 декабря 2004 года, за день до моего отбытия в Таиланд, все средства массовой информации принесли чудовищное по своему трагизму известие – грандиозное цунами, зародившееся где-то возле Индонезии, разрушило прибрежные районы многих государств Южной и Юго-Восточной Азии, и сотни тысяч людей сделались жертвами приливной волны.

С тревогой и душевной болью я вглядывался в плазменную панель телевизора. Картины катастрофы ужасали безжалостностью грозной стихии. Диктор строгим голосом передал официальное предупреждение: большинство гражданских авиарейсов в Таиланд отменяется, поскольку руководство нашей страны считает пребывание в районе стихийного бедствия небезопасным для российских граждан.

Итак, экспедиционные планы срывались. Но теперь я твердо знал, что пророчество Мастера начало сбываться. Настроившись мысленно на образ досточтимого, я задал безмолвный вопрос: «Когда надлежит прибыть в Таиланд?» И из глубины сознания пришел мгновенный ответ: «В апреле».

На этот раз я уже ничего наперед не планировал, решив действовать по интуиции. По сути дела, мне даже не было известно, ради чего я еду в Страну улыбок и с чем столкнусь. Не ведал я и того, каким способом буду продвигаться из Таиланда на северо-восток Индии. Думалось, сама судьба должна привести меня из района бедствия в Нагаленд, а как это произойдет в реальности – не мне решать.

Мой приезд на юго-западное побережье Страны улыбок совпал с началом влажного сезона. О «рождественском» цунами, унесшем в небытие не менее 250 000 местных жителей и гостей Таиланда, напоминали лишь полуразвалившиеся остовы рыболовецких суденышек, кое-где еше не убранные с побережья. В курортной зоне таиландцы сделали все возможное, чтобы следы «рождественского» цунами не омрачали отдых зарубежных туристов.

И все же разрушительные результаты буйства стихии были отчетливо заметны опытному глазу. Огромные массы соленой морской воды, пропитавшие прибрежную почву на значительную глубину, оказали губительное воздействие на растительность и животный мир. По мнению биологов, природе здешних мест потребуется как минимум несколько десятилетий для восстановления естественного экологического баланса.

Тем не менее туристическая жизнь постепенно возрождалась. Я с удовлетворением отмечал, что именно гости из России первыми преодолели барьер страха перед возможным соприкосновением с горестными знаками былой беды. Люди из стран Запада ехать сюда не торопились – многим казалось кощунственным отдыхать и веселиться там, где еще совсем недавно производились поиски погибших и массовые захоронения. Россияне же, глубоко сочувствуя жертвам трагедии, не отказывались от отдыха в Таиланде, так как понимали, что страна остро нуждается в притоке туристов для возрождения экономики и социальной жизни курортных районов.

Таиландские друзья проинформировали меня о прибытии в Патонг группы индийских антропологов, изучавших социокультурные аспекты декабрьской трагедии – проблему влияния различных этнических традиций на поведение людей в ситуации стихийного бедствия. Получив приглашение на встречу с учеными, я отправился туда в сопровождении русского переводчика – молодого востоковеда Максима К., прекрасно владевшего несколькими азиатскими и западно-европейскими языками. Он находился в Таиланде безвыездно еще с декабря и был рад случаю оказаться полезным для соотечественника.

Нет, не жажда приключений привела Максима в Страну улыбок. Он спешно прибыл сюда сразу же после цунами, чтобы отыскать свою супругу Анну. До декабрьских событий она работала в одной из местных туристических фирм, а ныне числилась среди пропавших без вести. Максу так и не удалось хотя бы что-нибудь узнать о ее судьбе. Но все последующие месяцы парень продолжал поиски, не теряя надежды. Он добровольно помогал местным службам в проведении опознания погибших и прочих скорбных мероприятиях, сохраняя веру, что его жена каким-то чудом спаслась и вскоре обязательно отыщется. Реальных шансов на это практически не оставалось, однако Максим уезжать не собирался.

Именно от него я и узнал впервые, что после цунами на побережье распространилась какая-то непонятная «психическая зараза», как он выразился. По его словам, здесь наблюдалось «нашествие призраков». Парень говорил, будто на пляжах в вечернее время слышны веселые голоса и смех, издали видны расплывчатые силуэты отдыхающих, но только попытаешься приблизиться – никого не обнаруживаешь.

Этот разговор с Максимом меня в высшей степени заинтересовал – ведь в пророчестве моего буддийского наставника упоминалось не только о катастрофе, сопровождавшейся массовыми жертвами, но и о призраках погибших, которые будут бродить среди живых! Я прибыл в Таиланд в полной уверенности, что цунами и есть предсказанная катастрофа, но не знал, должен ли торопиться в Нагаленд или задержаться в Стране улыбок ради какого-то высшего дела, связанного непонятным образом с призраками погибших. Теперь стало ясно: спешить не надо, пока не разберусь с проблемой призраков.

Однако важно было выяснить, не напутал ли чего Максим. Признаться, я сначала не очень-то поверил его рассказу. Мало ли какие ошибки восприятия возможны у человека, переживающего психологическую травму, да и местные жители, участвовавшие в ликвидации чудовищных последствий цунами, могли наговорить ему невесть что. Поскольку парень испытал сильнейший стресс, способный нарушить душевное равновесие, следовало очень осторожно относиться к его словам. Но мнение мое изменилось после случайного разговора с водителем такси, вполне уравновешенным и трезво мыслящим мужчиной средних лет.

Таксист поведал, как однажды к нему в машину села молодая пара – англичанин и его хорошенькая местная приятельница. Они намеревались добраться до отеля, расположенного довольно далеко, и в течение поездки время от времени весело болтали с водителем. Когда же цель путешествия была совсем близка и таксист поинтересовался, у которого из гостиничных подъездов их высадить, ответом ему было молчание. Оглянувшись на заднее сиденье, таксист с ужасом обнаружил, что его клиенты непонятным образом исчезли.

Рассказывая об этом эпизоде, таксист уверял: в салоне побывали призраки погибших. По серьезности тона собеседника я понял, что он не шутит и впрямь убежден, будто невероятное событие имело место.

В дальнейшем мне представилась возможность собрать обширные свидетельства об «эпидемии призраков», поразившей шесть южных районов страны. Этой таинственной «психической заразе», как вскоре я убедился, оказались особенно подвержены смотрители пляжей, работники охранных служб, персонал прибрежных гостиниц и туристических баз. Одних терзали преимущественно мрачные слуховые галлюцинации: им чудились раздававшиеся с побережья детские крики и горестный женский плач. Другие пребывали во власти видений, подобных тому эпизоду, о котором повествовал таксист.

Чрезвычайно донимала людей неопределенность – невозможность отличить реальные явления от фантомных, и именно это вызывало мучительные переживания. Неудивительно, что у местных жителей на фоне таких депрессивных умонастроений оживились воспоминания о древних поверьях, связанных со смертью. Суеверные таиландцы теперь особенно опасались приближаться к деревьям, так как слыхали когда-то от своих бабушек и дедушек, что души умерших без погребения превращаются в призрачных скитальцев и облюбовывают для себя развесистые лиственные кроны.

Люди бьши убеждены, будто эти не обретшие посмертного покоя души способны в любой момент покинуть свое временное древесное пристанище, чтобы напомнить живым о неисполненном долге. Призраки погибших перестанут тревожить живых лишь тогда, когда родственники, наконец, найдут незахороненные тела и осуществят погребальную церемонию. Древняя традиция требует проводить такой обряд только на месте гибели, и лучшим способом упокоения в этом случае служит именно кремация. Семья должна благословить тело перед погребальным костром, а затем предать земле урну с прахом.

Но после цунами, погубившего сотни тысяч человеческих жизней, почти никто не имел возможности исполнить традиционный похоронный ритуал как полагается. Далеко не всем родственникам погибших удалось найти и опознать останки. А кроме того, в ситуации массовой гибели вопросы индивидуальных захоронений были практически решены, поскольку жаркий и влажный тропический климат не позволял медлить с погребением. Неопознанные тела спешно хоронили в братских могилах, чтобы предотвратить появление инфекций.

Власти действовали распорядительно и расторопно. Исходя из объективных условий, они сделали все возможное, чтобы местные жители и иностранцы смогли опознать родных и близких среди тысяч и тысяч мертвых тел. Но каждый день и час был на счету, ибо надлежало поскорее избавить живых от травмирующих зрелищ и тяжкого запаха разложения. Недоставало времени отдать дань традиции и учесть роль религиозных верований в жизни тех, кого бедствие пощадило.

Однако в Таиланде традиционные представления имеют огромное влияние на умы и психику верующих, а поэтому вынужденное несоблюдение погребального обряда вызывало дополнительный стресс. Я был немало удивлен, узнав от Максима, что таиландцы распространяют свои представления о посмертной судьбе души также и на иностранцев, ставших жертвами приливной волны. Местные жители с искренним состраданием сопереживали приезжим, наблюдая, как те ищут родные имена в списках погибших или горестно вглядываются в нескончаемую череду неопознанных тел, упакованных в полиэтилен. Таиландцы именно потому так остро сочувствовали чужестранцам, что были уверены, будто души зарубежных туристов обязательно превратятся в блуждающих призраков.

А поскольку гостей Страны улыбок погибло великое множество, рассказы о фантомных встречах с ними передавались из уст в уста особенно часто. «Эпидемия призраков» разрасталась, подобно лесному пожару.

Ни увещевания буддийских монахов, ни беседы психологов не помогали – фантомы погибших продолжали тревожить живых. Таиландцы у себя в жилищах создавали специальные символические приюты неуспокоенных душ и ежедневно клали туда пищу для призраков. Делая это, местные жители надеялись тем самым закрыть врата смерти. Но тяжкий стресс не прекращался, так как граница между мирами живых и мертвых, грубо нарушенная происшедшей катастрофой, не могла восстановиться в одночасье. Оставалось уповать лишь на исцеляющую силу времени и волю к жизни, свойственную человеческой природе.

Своими наблюдениями относительно «эпидемии призраков» я и поделился при встрече с индийскими антропологами. Ученые находились в районе бедствия довольно продолжительное время, поскольку им было поручено выяснить, какова судьба их соотечественников, постоянно проживавших на юге и юго-западе Таиланда.

До приезда в эти края индийские антропологи изучали последствия «рождественского» цунами на Никобарских островах. Особенно их интересовала судьба переселенцев из Индии, обитавших на Ни-кобарах в непосредственном соседстве с шомпена-ми – полукочевыми аборигенными племенами, занятыми охотой, рыболовством и собирательством. К моменту нашего знакомства исследователи уже завершили работу над отчетом о состоянии дел на островах. Из этого документа я узнал, что, в отличие от благополучно спасшихся аборигенов, большинство индийских поселенцев погибло. Ученых занимал вопрос – почему коренные племена, не располагавшие преимушествами современной цивилизации, сумели избежать гибели, а эмигранты, обладавшие личным автотранспортом и средствами мобильной связи, почти поголовно сделались жертвами стихии?

В обсуждении этой проблемы я принял живейшее участие. Во время дискуссии в зале появился новый ее участник, только что прибывший в Патонг из экспедиционной поездки по Таиланду, – энергичный человек лет двадцати пяти. В перерыве он обратился ко мне со словами: «Я должен передать вам приглашение в Героиновый монастырь – буддийский центр исцеления и реабилитации наркоманов. Настоятель этого монастыря знает о вашем приезде в Таиланд и ожидает вас у себя через неделю. Я уполномочен доставить вас в обитель, которая находится недалеко от Бангкока».

Я был несказанно удивлен – оказывается, меня уже ожидали, хотя никаких встреч вроде бы не планировалось. Матилал Банарсидас, как звали моего нового друга, собирал в Таиланде материал для своей диссертации, посвященной условиям жизни индийцев, давно осевших в этой стране. Он намеревался также посетить Бирму, где постоянно проживает немало его соотечественников. Я рассказал Матилалу о своем желании в ближайшее время отправиться через Золотую страну в Нагаленд. Узнав о моей задумке, он немедленно начал строить планы совместного путешествия. В его распоряжении имелся персональный экспедиционный джип, что весьма облегчало реализацию этой идеи.

Мы с Матилалом подробно обсуждали не только грядущую поездку, но и «эпидемию призраков», о которой ему было хорошо известно. Кроме того, знал он и о многих странных обстоятельствах, сопровождавших «рождественское» цунами. Одну из наших бесед об этом я не преминул записать на диктофон и затем перенес в свой экспедиционный дневник почти дословно.

– Никто доподлинно не знает причин катастрофы, – подчеркивал в том разговоре Матилал. – Известно только, что в Индийском океане произошло мощное землетрясение, зародившееся где-то в районе Суматры. Оно было причислено к пятерке сильнейших за период с 1900 года. В результате Индийская тектоническая плита как бы поднырнула под Бирманскую, а малые острова возле Суматры изменили свое положение, сдвинувшись к юго-западу. Иными словами, многие усматривают именно в землетрясении основную причину цунами.

– Есть и несколько иное мнение, – заметил я. – Землетрясение само является лишь следствием более масштабного процесса. Столкновение тектонических плит, как считают российские специалисты, было вызвано смещением земной оси. У нас в России полагают, что причиной и землетрясения, и цунами явилось изменение скорости вращения планеты, отчего и возник тектонический катаклизм.

– Однако, доктор Рушель, религиозные деятели в Индии рассуждают по-другому. Они связывают причину катастрофы с кармическими силами и говорят о дурной карме региона, обусловленной модернизацией жизни в странах Южной и Юго-Восточной Азии. Повсеместно происходит разрушение

традиционных устоев нравственности. Народы перестали чтить свою историю и традиции. Современные люди не уважают старость и мудрость, не воспитывают должным образом молодое поколение, а в результате созревает неблагая карма, сотрясающая вселенную.