Между жизнью и смертью. История храброго полицейского пса Финна

© 2018 Dave Wardell and Lynne Barrett-Lee

© М. С. Перекалин, перевод, 2020

© Оформление. ООО «Издательство АСТ», 2021

Пролог

Вторник, 20 декабря 2016 года

Финн уже ни секунды не мог ждать прибытия вертолета. Кому вообще нужны эти вертолеты, когда ты можешь бежать со скоростью 48 км/ч и с легкостью перепрыгиваешь через заборы высотой два с половиной метра? Пес учуял запах преступника, и в нем проснулся азарт преследователя – в такие минуты не требуется отдавать никаких команд. Характер движений Финна изменился, и он начал взволнованно скулить, окончательно давая понять, что у меня есть всего несколько секунд и немного пространства на то, чтобы разыграть то, что должно быть разыграно. Пес, как всегда, знал, что делать.

Мы проходили мимо загородных домов, большинство из которых было увешано переливающимися рождественскими гирляндами, к тупику, где располагалась густая изгородь. Только тут я понял, что мне понадобится фонарик – вещь, которая с момента нашего судьбоносного дежурства почти трехмесячной давности не входила в мой перечень самого необходимого.

Кто-то тут же передал мне фонарик – а тем временем Финн уже находился с другой стороны изгороди. Взяв фонарик в руки, я отказался от помощи: мне достаточно тяжело было работать в паре с другим полицейским, и к тому же Финн тянул меня за собой. Присутствие большого количества людей только усложнит дело.

Я перелез через изгородь – преодоление высоких препятствий – часть нашего обучения – и устремился за Финном в темноту. Растущая луна в небе освещала путь, поэтому я выключил фонарик и пробирался сквозь лес до тех пор, пока Финн не привел меня к забору из колючей проволоки, где я, аккуратно выбрав место, с большой осторожностью сделал для Финна некое подобие моста через острую блестящую при лунном свете проволоку, чтобы пес мог спокойно преодолеть преграду, не причинив себе вреда.

Теперь мы оказались в поле, где было очень грязно и чувствовался стойкий запах лошадиного навоза. Я надеялся, что лошади, стоявшие неподалеку, не испугаются нашего присутствия. Что касается Финна, то он привык к лошадям и может спокойно делать свою работу, как глядя на животных со стороны, так и находясь среди стада. Но меня волновал вопрос: понимают ли лошади, что у собаки другие дела?

Они держались от нас на расстоянии, но, возможно, уже были напуганы нашим подозреваемым и звуками вертолетов, летавших вдалеке. Финн чувствовал себя более взволнованным, чем когда-либо в таких операциях. Ему, как и мне, было что доказывать.

Пес припал головой к земле, начав втягивать носом воздух – его путь прямой как стрела, а нюх никогда не обманывает. Я слепо следовал за ним, стараясь, чтобы ботинки не увязли в грязи. С выключенным фонариком мы подошли к лошадям, и тут я заметил полуразвалившуюся конюшню, которая как нельзя кстати подходила к пейзажу в это время года. Финн остановился, встал в стойку смирно, подняв нос кверху – сейчас он думал, в какую конюшню надо идти.

Теперь я включил фонарик: если подозреваемый находился здесь, лучше убедиться, что у него нет никакого оружия. Находясь рядом с Финном, я ничего не боялся. В конюшнях была солома и висело множество попон. Только одна лежала на полу и была, казалось бы, небрежно кем-то оставлена. Финн понюхал ее, затем стал лаять, и попона зашевелилась. Но пес схватил ее зубами. Теперь наш подозреваемый никуда не уйдет.

– Мы поймали подозреваемого, ― сообщил я по рации. ― Финн нашел его.

На том конце провода я услышал восторженные возгласы. И в этот момент как по заказу в воздухе послышалось гудение пропеллера вертолета: вуп-вуп-вуп. Сейчас он летел прямо над головой и как будто приветствовал нас. Финн сделал это.

Он снова в строю.

Глава 1

Среда, 5 октября 2016 года,

два часа ночи

Мы с Финном проводили тренировку, и в этот момент в нашу жизнь ворвались звуки рации. В ту секунду мы искали предметы – подобное упражнение я со своим другом выполняю довольно часто. Как и почти все кинологи, я тренирую моего напарника каждый день. Это позволяет ему (и мне) оставаться в форме и улучшает взаимопонимание между нами. Но, кажется, наша сегодняшняя тренировка неожиданно подошла к концу.

Моим коллегам были нужны люди с пистолетами и собаками. Финн заметно взволновался – так бывает всегда, когда из аппарата, висящего на плече у Папочки, начинают доноситься какие-то звуки. Когда же я ответил, он сразу же взволноваться еще сильнее – ведь это, скорее всего, означало, что мы отправимся в какое-нибудь интересное место.

Кажется, речь шла о вооруженном ограблении водителя такси. На мужчину направили пистолет – по крайней мере, он думал, что это настоящее оружие – и потребовали отдать всю вечернюю выручку. Мужчина поступил благоразумно – остановил машину, оставил деньги и бросился бежать подобру-поздорову. И я не могу винить его за это. В такой ситуации вам не захочется разбираться, настоящий ли это пистолет или муляж.

Вооруженные полицейские первыми прибыли на место происшествия, а мы с Финном приехали следом. После того как на месте было выставлено оцепление, наша задача заключалась в том, чтобы выследить подозреваемого. Мы не могли пойти за преступником одни, потому что у него могло быть с собой оружие. Нам нужно было вооруженное прикрытие, но мои коллеги с оружием всё еще занимались с пострадавшим – водителем кэба – и не могли освободиться до тех пор, пока его не увезли в отделение для дачи показаний.

Финн сгорал от нетерпения, потому что понимал, куда идет дело. Нам показали, в каком направлении бежал преступник, и мой пес уже поймал его запах. Меня огорчал тот факт, что мы находились в оживленной части города, где было много людей, каждый из которых пах как-то по-особенному, и чем дольше мы ждем, пока к нам присоединятся люди с оружием, тем больше становилась вероятность того, что нужный запах смешается с другими. Шли минуты за минутами, и я боялся, что к моменту, когда для начала поисков всё будет готово, этот самый запах растворится в океане других запахов.

Время неумолимо бежало вперед, и поэтому было принято решение использовать для поиска машины, но незадолго перед этим нас попросили отойти и не начинать никаких действий до тех пор, пока диспетчеры всех фирм такси в Стивенидже – городе, где мы находились, – не будут оповещены о том, что происходит и на что надо обращать внимание. Кроме того, мы теперь знали, что это не единственное преступление, совершенное нашими подозреваемыми – в течение всего дня приходила информация о группе преступников, совершавших аналогичные преступления, – возможно, они выехали из Лондона и теперь хотели скрытно вернуться обратно. Но мы надеялись, что им не удастся сделать это с помощью городских таксистов – все местные фирмы временно закрылись.

Стивенидж – типичная столица графства: уровень преступности здесь относительно низкий, и серьезные преступления происходят достаточно редко. Если эта банда еще раз где-нибудь появится, есть шанс, что мы быстро об этом узнаем. У нас была машина, и поэтому нас направили на два обычных происшествия. Одно из них имело место в соседнем городке Хитчин, где наша задача состояла в том, чтобы в центре городка, который обычно бывает многолюдным, найти человека, возможно, никогда и не существовавшего. Сейчас на дворе стояла глубокая ночь, темная и холодная, и, насколько я мог видеть (а Финн, соответственно, чуять), ни рядом с нами, ни поблизости не было ни души. Поэтому Финн радовался возможности свободно побегать и обследовать подход к каждому дому, каждый лестничный пролет, каждый проулок, всё время осторожно озираясь на случай, если что-нибудь случится рядом с нами или – не дай Бог – мы найдем кого-то, кто будет не добр по отношению к нам.

Такой патруль – или, лучше сказать, такая прогулка – никогда не помешает. Ничего не пройдет даром, если ты гуляешь по улице с полицейской собакой. Это как с карапузами – всегда есть шанс, что они (а заодно и мы) научатся чему-то новому. И мы действительно научились. Удалось найти несколько таких укромных мест и закоулков, которые мы раньше никогда не встречали. Мы также обнаружили несколько необычных мест, в которых можно провести тренировку. (Умение ориентироваться в различных ситуациях – один из ключевых навыков, вырабатываемых в процессе дрессировки собак; если они будут нормально реагировать на смену обстановки, то мы сможем выполнять поставленные задачи независимо от обстоятельств.)

Когда мы шли обратно к полицейской машине, случилось происшествие, аналогичное тому, на которое нас вызвали с самого начала. Нельзя сказать, что мне было абсолютно понятно, что скрывалось за этим словом «происшествие». Просто подозрительный инцидент в Стивенидже, странные события, зафиксированные камерами наблюдения, и доклады о том, что в сторону Лондона движется подозрительное такси.

Поэтому мы быстро поехали назад и как только вернулись на нужное нам место, к моей машине подошел полицейский из группы прикрытия и сказал, что его подразделение послали на вызов в соседний дом. Он был совсем рядом – его можно было видеть с нашего места, – так что я, оставив Финна, отправился пешком помогать своим коллегам, прощупывая почву данного дела.

Дом, куда нас вызвали, находился за небольшим рядом магазинов. Напротив дома располагался сад, примыкавший к зоне, куда подвозят продукты, которая с одной стороны была огорожена оградой с закрытыми на замок металлическими воротами высотой в полметра, а с другой – кирпичной стеной. Единственной возможностью для находящихся в доме, кем бы они ни были, выйти на дорогу, если не считать основного выхода, был узкий проход через аллею между крайним магазином и кирпичной стеной.

Все было не так уж и плохо. Ведь полицейские вовсе не собирались везти сюда цветы. Здесь, возможно, – и даже вполне вероятно – находился тот тип, с которым мы чуть не столкнулись ранее и который, возможно, был виновником нового происшествия. Водитель второго такси, подобравшего подозрительную компанию, видел, как один из пассажиров выбросил что-то на дорогу – по словам мужчины, это мог быть металлический шарик или пуговица, – и кто-то сразу же подобрал этот предмет и спрятал его.

В такой ситуации не было нужды выпускать Финна на сцену. Он должен был оставаться в машине вместе со своим товарищем – собакой по кличке Жемчужина – и терпеливо ждать, хотя я понимал, что мой друг не способен на такое. Но в данном случае надо было просто постучать в дверь и ждать, хотя мы сами не знали, чего именно, потому что, несмотря на всю собранную информацию, не понимали, c кем имеем дело.

Было известно только, что преступник ранее бывал в этом доме. И – ясное дело – вовсе не за тем, чтобы привезти в магазин зелень из Tesco. Мы тихо постучали в дверь, и внутри послышался знакомый шум, возраставший с каждой секундой.

Если вам когда-нибудь приходилось открывать дверь силой, как время от времени делаем это мы, вы поймете, о каком именно шуме я говорю. Сначала это глухие звуки, которые потом становятся раскатистыми, отражаясь от стен, и, наконец, превращаются в дребезжащий звон издаваемый мебелью, стоящей возле двери.

Всё выглядело так, будто кто-то пытается ворваться в дом, но логика подсказывала нам, что это маловероятно. Мысль, что кто-то пытается убежать из дома, была бы ближе к истине. Может быть, находящийся внутри человек оказался в беде? Грозит ли ему опасность, которую он старается избежать? Возможно ли, что кто-то стремился проникнуть в дом, желая совершить преступление? Или он уже сделал свое черное дело и хочет скрыться? У нас не было возможности узнать наверняка.

– Я приведу сюда Финна, ― сказал я своим коллегам. У дома собралось четверо полицейских – более чем достаточно, чтобы следить за главным входом в дом. В то же время у черного входа, где сейчас происходили все основные события, не было никого. Нас больше волновало, что с задней части сада кто-то уже как будто бы пытался бежать.

Когда я возвращался к машине, Финн заметил меня из окна. Он был очень взволнован. Уровень адреналина у меня в крови тоже повысился, главным образом потому, что глухие звуки неожиданно прекратились, сменившись шумом, который мы с Финном хорошо знали. Это был звук человека, перепрыгивающего забор. Значит, наш, так сказать, «садовый прыгун» решил убежать.

Финн уже изучил мое обычное поведение в те минуты, когда я возвращаюсь к машине, чтобы забрать его, поэтому мне не требовалось давать никаких команд. Он уже вертелся в своей клетке, всем своим видом говоря, чтобы его выпустили – надо сказать, что это вошло у него в привычку, которую я, однако, не поощряю, и я своим приближением лишь усилил этот его порыв.

Сейчас было не то время и место, чтобы попытаться избавиться от этой привычки, и, оставив это дело до лучших времен, я нащупал поводок, который обмотал вокруг запястья. Так делают все кинологи, отрабатывая специальный навык на случай, если понадобится быстро спустить собаку, когда на горизонте появилась машина, которую необходимо догнать, чтобы сделать это не теряя времени.

Финн был более чем готов к выходу. Он с самого рождения был готов двигаться куда-то. И именно поэтому он стал таким хорошим полицейским псом. Я подошел к машине, открыл клетку, поймал выпрыгнувшего Финна и посадил его на поводок. Удержать рвущуюся бежать изо всех сил собаку вовсе не так просто, но контроль должен быть прежде всего, так как, возможно, нет необходимости начинать преследовать свою цель сразу, обстановка на дороге может быть сложной или даже опасной. В один прекрасный день контроль может спасти жизнь собаке или ее хозяину.

Сразу после того как Финн вышел и я закрыл дверь машины, моя рация снова затрещала. Полицейские заметили двух человек, вышедших из дома и находившихся в зоне доставки продуктов перед магазинами, – вероятно, одним из них был «садовый прыгун», которого я слышал ранее. Сейчас к металлическим воротам подъехала полицейская машина, одновременно осветив и зону доставки продуктов, и стену с другой стороны, там, где была аллея, по которой можно было сбежать.

Предполагая это, я остановился перед выходом из магазинов. Финн тянул меня вперед. Он зарылся носом в землю, заставляя с каждым шагом бежать всё быстрее, чтобы добраться до цели – цели, до встречи с которой мы не могли быть уверены, что увидим своих родных после сегодняшней ночи.

Скоро мы увидели главного противника Финна, хотя пес еще не понимал этого, – он бежал во всю прыть по находившейся рядом аллее. Он остановился буквально в пятнадцати-двадцати метрах от нас. Мы продолжали преследовать его. Внезапно повисла тяжелая тишина. Мужчина, как своеобразный кролик, попал в свет прожекторов, осветивший всю его фигуру, стоявшую в конце аллеи.

Он никак не мог решить, что же делать дальше. И я всеми силами старался повлиять на его выбор.

– Полиция, ― крикнул я что было сил. ― Стоять!

Мужчина меня не послушался. Но, по крайней мере, Финн теперь видел его. На нескольких секунд я замялся, решая, что делать дальше. Бежавший был атлетичным юношей гораздо моложе меня, у него на спине висело что-то похожее на мешок, правую руку он как-то странно прижимал к телу, а его взгляд, несмотря на сложившуюся ситуацию, оставался невозмутимым. Обычно люди, которые убегают от кого-то, держат руки совсем по-другому. Мы побежали за ним, и я понял, что, что он держит какой-то вытянутый острый предмет размером с полицейскую дубинку.

Значит, юноша вооружен. «Думай, что делать дальше, Дэйв!» ― сказал я сам себе.

И я принял решение. Мужчина продолжал бежать. Мы с Финном преследовали его по пятам, как раз вовремя свернули за угол, чтобы увидеть, что он завернул на соседнюю улицу и перебегает на другую сторону дороги. Я нажал на своей рации тревожную кнопку, перекрывающую все частоты, кроме моей, и заорал, что преследую подозреваемого, который может быть вооружен.

Особенность экстренного канала состоит в том, что когда ты переключаешься на него, он остается включенным и всё время, поэтому, продолжая погоню, я мог передавать новую информацию без необходимости нажимать на кнопку и не опасаясь упасть. Также я мог спокойно выкрикивать в сторону подозреваемого обычное для полицейских с собаками предупреждение: «Я полицейский с собакой! Остановитесь, иначе я спущу пса!», и этот крик будет слышен на всех частотах. (Если быть честным, то лишь в пределах соседних улиц.) Увидев указатель, я также мог сообщить адрес, чтобы все коллеги знали, где мы находимся.

Мужчина посмотрел на нас и скрылся в полной темноте, продолжая держать правую руку странным образом. Я пытался рассмотреть его оружие: чтобы это ни было, подозреваемый, конечно, тщательно скрывал его.

Следующее решение было принято мною наугад. Подозреваемый молод, передвигается быстро, возможно, вооружен дубинкой и, скорее всего, недавно совершил преступление. Мне ничего не было известно о том, кем он был, куда и с какими намерениями направляется. Но если бы я не послал Финна вперед за мужчиной, то он убежал бы еще дальше, совсем исчезнув из поля зрения.

Я не могу сказать, в чем причина, но с Финном я бегаю быстрее, чем без него, но, с другой стороны, у нашего подозреваемого не было оборудования весом в девять килограммов, которое имел я. К тому же на нем не было моих тяжелых сапог. Будучи не таким проворным, я бы не смог догнать этого молодого человека. Финн же, в отличие от меня, в одиночестве мог бежать со скоростью сорок восемь километров в час и догнал бы подозреваемого за несколько секунд, остановив его, таким образом я смог бы взять ситуацию под контроль, арестовав парня.

Взвешивая все «за» и «против», я еще раз произнес предупреждение. Затем, когда подозреваемый вновь никак не отреагировал, я наклонился к Финну, спустил его с поводка, сказав: «Фас», а сам помчался следом. Но он быстро пропал из вида, проворно завернув за угол. Преодолев это расстояние, я увидел лишь хвост моего питомца, заходящего с черного хода в какой-то сад.

У меня не было времени включить фонарик, поэтому сад оставался в темноте, но тут из-за кустов возник Финн, ищущий человека, который вновь был на свету – на этот раз освещенный мигающим светом сигнализации, – когда он делал рывок к высокому забору.

Я вновь прокричал: «Стоять, полиция!», но уже в который раз подозреваемый проигнорировал мои требования. Вместо того чтобы остановиться, он попытался перелезть через забор. Снова увидев свою добычу, Финн, находившийся в тот момент в ста метрах от него, опять начал погоню. Я был уверен, что если я не смогу остановить человека, то мой пес уж точно это сделает.

Как только мужчина залез на край забора, Финн схватил его зубами за ногу и тянул вниз до тех пор, пока подозреваемый не упал на лужайку. Затем, как его и учили, пес стал тащить мужчину в мою сторону.

Всё еще надеясь убежать, подозреваемый неожиданно перевернулся на спину, но Финн не растерялся и, как только мужчина встал, снова схватил его за ногу.

Я подошел и стал надевать на пса ошейник, а в это время мужчина лежал на спине, положив руки под туловище.

– Слушайте меня, ― сказал я ему. ― Прекратите бороться с моей собакой. ― Лишь поняв, что я полностью контролирую ситуацию, я позволил Финну отпустить мужчину.

Только я хотел продолжить разговор с подозреваемым и произнести слова: «Не двигайтесь! Вы арестованы», как вдруг что-то отвлекло меня. В этот момент, так же, как и при первой встрече с мужчиной, у ограды в саду, мне показалось, что время остановилось. Или, по крайней мере, стало очень долго тянуться. Эти пару секунд, которые я воспринял как секунд двадцать, мелькали у меня перед глазами в течение нескольких недель.

Я стоял позади Финна, широко расставив ноги, моя голова была сантиметрах в двадцати от его головы, когда увидел, что мужчина чем-то ударил мою собаку в грудь. Финн всё еще продолжал держать подозреваемого за ногу, оттягивая его от забора, и хотя я видел сам момент удара, я и понятия не имел, чем именно он был нанесен.

Пытаясь это выяснить, я обнаружил ужасные подробности.

Мужчина приподнялся на локтях, как будто собирался сесть, и тут начался настоящий кошмар. Я заметил, что он потянулся рукой куда-то назад и достал некий блестящий предмет, и когда он вонзил его в грудь Финна, я понял, что это большой кусок металла темного цвета. Теперь он торчал у Финна из груди. Это было то, что я меньше всего хотел увидеть – предмет, ни капельки не похожий на полицейскую дубинку. Он был очень темным и широким и полностью покрытым кровью. Это был нож. Он был таким длинным, что выходил из… Нож напоминал охотничий – я до сих пор помню тот ужас, который меня охватил, когда я его увидел. Оружие было действительно огромным: лезвие, должно быть, двадцать пять сантиметров длиной.

Пока я понял это, прошла всего лишь доля секунды, но она показалась мне вечностью.

– Ты ранил мою собаку! ― выпалил я, обращаясь к мужчине. ― Кусок дерьма!

– А что вы хотели? ― ответил он с ледяным спокойствием в голосе. Затем подозреваемый снова потянулся, но в этот раз не в сторону Финна, а ко мне, сжимая в руке нож.

У меня не оставалось времени, чтобы среагировать на это движение. Но в дело вмешался разозленный Финн. Он крепче сжал ногу зубами, поднял ее вверх и стал сильно трясти. Внезапно усилившийся напор был неожиданным для преступника, и всё, что он смог сделать – это ранить Финна ножом в голову, а поскольку моя рука находилась рядом, то удар пришелся и на нее тоже.

Хотя времени на то, чтобы полностью осознать произошедшее не хватало, стоять и ждать, пока преступник нанесет следующий удар, было нельзя. Моей жизни сейчас угрожала опасность, а Финн, возможно, был смертельно ранен, однако, несмотря ни на что, героически продолжал держать подозреваемого за ногу: я думаю, именно это обстоятельство вынудило мужчину снова лечь на спину. Я придержал Финна, крепко сжал поводок раненой рукой (как же все-таки хорошо, что в такие моменты в нашем организме вырабатывается адреналин – я еще не понимал, что у меня идет кровь), а другой схватил мужчину за волосы. Затем при помощи Финна я поднял мужчину так высоко, насколько это было возможно, а после бросил на землю.

Мужчина не выпускал нож из рук, поэтому мы должны были повторить все наши действия снова. На этот раз мне и истекающему кровью Финну удалось справиться с задачей и обезоружить нашего противника.

Сзади послышался шум. Нас нашли мои коллеги.

Я сказал Финну, чтобы он отпустил ногу преступника. Мои коллеги взяли ситуацию под контроль.

На этом кошмар для меня закончился. Но для Финна он только начинался.

Глава 2

Если хотите огорчить полицейского кинолога – огорчите его собаку. Если хотите огорчить собаку – огорчите ее кинолога.

Первые двое полицейских, с громким шумом проникшие в сад через металлические ворота, были те самые люди с оружием, которых мы изначально вызывали в качестве подкрепления. Я не говорил им, где нахожусь: должно быть, они пришли сюда, потому что услышали какую-то возню.

Потом сюда подоспели и другие мои коллеги. Скоро в этом маленьком саду собралось пять или шесть полицейских. В тот момент я не вполне понимал, что происходит вокруг: всё мое внимание было приковано к Финну. В то время как двое стражей правопорядка задерживали преступника, другой мой товарищ дал мне фонарик. И хотя было понятно, что Финн чувствует себя очень плохо, он позволил мне перевернуть себя на бок, чтобы я мог лучше рассмотреть его раны.

Вокруг было море крови. Из-за нее шерсть на животе Финна оказалась скользкой. Но мне никак не удавалось найти саму рану. Тогда я поднял Финну лапу и услышал шум, от которого у меня застыла в жилах кровь. Этот шум создавался воздухом, входившим в тело Финна через отверстие, которого не должно было там быть.

– Ах ты, гад! ― закричал я, найдя рану. ― Ты ранил мою собаку, чертов кусок дерьма!

Это, конечно, не тот язык, которым я могу гордиться, но, казалось, в тот момент слова сами срывались с моих губ. У Финна продолжалось кровотечение, кровь испачкала мне руки и насквозь промочила штаны. Неужели мой мальчик умрет прямо здесь, у меня на глазах?

– Мы должны идти! ― отчаянно закричал я. ― Мне нужно к ветеринару. Сейчас же!

В это время я почувствовал, как кто-то едва коснулся моего плеча. Я услышал знакомый мягкий голос.

– Дэйв, дай мне ключи от своей машины. ― Это был мой коллега Скотт. ― Я тебя отвезу в ветклинику. Мы уже предупредили врачей, поэтому они ждут нас. Трясущимися руками я достал ключи из кармана, бросил их Скотту, взял Финна на руки и побежал обратно через сад и поле к своей машине, где мне пришлось снова положить Финна на землю, чтобы открыть клетку. Тем временем Скотт уже сел на водительское сиденье и завел машину. Что касается Жемчужины, то за годы службы в полиции она привыкла к разного рода драмам, сейчас она поняла, что случилось что-то действительно страшное, и вела себя необычно тихо. Она просто сидела и смотрела на нас из клетки.