#ИМХОМ: по моему скромному мнению. Мужчины

© Зайцева А. Е., текст, фотографии, иллюстрации

© Оформление. ООО «Издательство АСТ», 2019

ИМХО. Вступление

История такова. Мы написали «сказочный квест» в поисках трансцендентальной идентичности. Журналистское исследование, основанное на вере в человека и в его особую роль. Картинка мироздания. Я не предлагаю рецептов счастья, мои конфиденты – тем более. Счастье – безответственная категория. И в этой категории ответов нет ни на какие вопросы. В поиске ответов мы пытаемся найти «путь домой» внутри себя, выложенный, как сказочная тропинка из желтого кирпича, «скромными мнениями» моих собеседников. Мужчины – они заметны, как ни крути, мужчины разных поколений. Мы пытаемся сложить пазл мировоззрений на природу добра и зла, размышлений о душе и вере, о любви, предназначении, о Родине, о волшебстве русского языка, о месте речи, о роли человека во Вселенной. Каждая история – набор постулатов, которыми герои жонглируют, как фокусники, доказывают их, как исследователи, проверяют на истинность. В своих размышлениях, как современные философы, они обретают самоидентичность из разных фрагментов понимания, приближаются к прочтению природы вещей.

История набора букв, которую мы наблюдаем, транспонировалась в визуальную историю. И эту историю можно не только прочесть, но и лицезреть. Удивительным образом художник способен прочесть человека по чертам лица, пластике, в нашем случае – исключительно по словам произнесенным. Не зная героя, не видя его лица, запечатлеваем повествование «о нем», его внутреннем мире в картинке бытия. Некоторые персонажи, разговорившись во время интервью, после прочтения текста отказались от своих мнений. Возможно, им это приснилось. Или нам это приснилось?

Увлекательное путешествие по лабиринтам мужской души – не факт, что авторитетное суждение о мироздании. Взгляните, счастлив ли говорящий… Возможно, кто-то из беседующих сообразит и скажет что-нибудь о вас.

ИМХО. Пролог

В наше время прочно вошло в привычку разделять природу, и человека в том числе, на составные части, рассуждать о взаимодействии физической осязаемой оболочки с нематериальным миром, о разных формах диалога человека со своей духовной составляющей.

Для любого художника, который не просто создает образы, но и анализирует увиденное, очевиден тот факт, что внешняя форма напрямую связана с содержанием. И более того, что внешний образ – это закономерное выражение внутренней сути, что он неотделим от нее, так как составляет с ней единое целое. Для тех, кто вдумчиво изображает реальность, стремясь понять принципы, по которым она создана, становится ясно, что единственный честный путь – воспринимать физическое и духовное не как отдельные миры, соприкасающиеся в каких-то точках, и не как части конструктора, но как нечто неразделимое, живущее одной жизнью по одному и тому же закону. Мое понимание красоты исходит не от внешних данных, а от стремления к закону гармонии, по которому все создано. Природа всегда красива в любом проявлении. Она демонстрирует человеку пример гармоничной жизни, возвращает часть изначальной красоты. Человек же, пользуясь свободой выбора, своими поступками часто нарушает природный закон гармонии, даже не задумываясь об этом, и последствия таких решений накладывают отпечаток на все его существо, проявляясь и внешне, и внутренне.

В устройстве человека для меня присутствуют три составляющие: генетическая, далее – то, что дано этому человеку как личности при рождении (вне зависимости от генетики), и последнее – то, что человек приобрел сам в течение своей жизни. Первые две составляющие, наверное, можно назвать богатством человека, а третью – тем, как он этим богатством распорядился. Все эти составляющие ярко проявляются в физическом облике человека, и для того, чтобы их считать, необходимо лишь видеть его вживую, с движениями и мимикой. Именно поэтому для меня рисунок человека всегда был интересен не возможностью на его основе создать свой образ, а погружением в другую личность через ее физические проявления. Процесс рисунка – самое мощное общение между людьми, которое я знаю, напряженный, почти звенящий безмолвный диалог, в процессе которого можно узнать своего собеседника лучше, чем за годы словесного обмена.

Тем интереснее, когда поставлена цель обратного порядка – не видя внешности, не имея возможности пообщаться с человеком или узнать – кто он таков, только по тексту, нарисовать его портрет. Вместо познавательного анализа и проникновения в сущность человека через его внешность рисунок превращается в символ отношения к миру той личности, которая преподносит себя в словах. Изображение становится частью психологической дуэли между людьми и художником. Увидеть суть через слова, понять через буквы отношение к миру и к самому себе гораздо сложнее, чем увидеть по внешности человека. Позирует ли он? Искренен ли? Говорит словами, идущими от сердца, или общими фразами, подобранными с земли по пути? Возможно, что человек уже настолько вжился в образ, который сам себе создал, что не видит разницы между собой и им. Возможно, он так зависим от мнения окружающих, что говорит чужими словами. Или, может быть, он замкнулся на собственной персоне и говорит на своем языке, не соотносясь с общечеловеческими понятиями. На мой взгляд, при такой задаче большее значение имеет чутье и понимание психологии человека, и значит, рисунок становится не изображением реальности, а символичным знаком, логотипом, отражающим, по мнению художника, основной характер изображаемой личности или отношения человека к окружающему миру.

Но каким бы ни был человек по своим проявлениям, в словах ли или в поступках, близок ли он нам по своим взглядам или далек, приятен или нет, есть то, что неизменно присутствует в каждом – изначально дарованная красота, интуитивное стремление к природной гармонии, часть Бога. И сознание того, что это живет во всех без исключения, приносит надежду и огромную радость.

Даниил Лапутин, художник, историк искусства, автор концепции визуального психоанализа

В рамках арт-проекта #IMHOME в книге использованы картины современных художников из разных городов России, созданные на основе высказываний героев проекта. При том, художники не знали, кто автор истории, кто стал предметом художественного препарирования. На исполнение работы у них было 3 часа и текст интервью. www.imhome.info

Свои работы представили известные российские художники, а также выпускники ведущих художественных вузов России и Европы:

Московская художественно-промышленная академия имени С. Г. Строганова;

Московский архитектурный институт;

Московский государственный академический художественный институт имени В. И. Сурикова;

Лондонский Университет Искусств и другие.

ИМХО. Белый офицер: «Моя родина – русский язык»

* Об иллюзиях времени и о вечной душе. Как узнать соотечественника, и в чем сила русского языка. Это только начало.

Счастье невозможно без любви. Окружение очень важно: счастье в гармонии с миром, друзьями, любимым человеком. Существует два вида счастья. Первый: уровень чистого бытия, когда счастье приходит просто потому, что ты есть. Можно быть счастливым, внешне ничего не достигнув. Такое счастье – это целое искусство. Второй: творчество, семья и родина. Я реализовался как писатель и философ. У меня любимая жена и я живу в России.

Ощущение родины – один из элементов счастья. В 30-е годы были белые офицеры; возвращаясь в Россию, они знали, что их ждет смерть или лагерь. И, тем не менее, они возвращались. Когда мы уехали в Америку, отсутствие родины было для нас чудовищным ударом. Там люди другой ментальности, а свой народ – это семья. В русской эмиграции мы фактически лишились родных и оказались на другой планете.

Соотечественника можно понять по молчанию. Через десять минут писатель может составить образ человека, с которым он говорит. Своего соотечественника вы знаете с пеленок. Сразу возникает образ – одна культура, аура, атмосфера – каждое движение говорит о внутреннем. Язык – это великое дело. Еще Бродский говорил: «Моя родина – русский язык». Язык необыкновенный, он идет из глубин веков, поэтому мы чувствуем его силу. За этим языком стоит какая-то определенная душа.

Самое главное заблуждение и крайняя степень высокомерия – думать, что смотришь на мир своими глазами. Человек смотрит на мир глазами Бога. Нужно реализовать то, что лежит глубоко в вас: вера в бессмертие души, в Бога и в любовь.

P.S. Как создан человек – для нас загадка. Когда визионеры фиксировали что-то в будущем, они непременно учитывали свободу воли человека. Никакого предопределения нет. Клише менялись, поэтому они часто ошибались. Есть предположение, что весь мир возник внезапно, в одну секунду. И все, что в нем есть, этот взрыв: прошлое, настоящее, будущее, мысли – все создано одновременно. По существу, у нас возникает эта иллюзия времени, только когда мы находимся внутри этой «капсулы творения». На самом деле, все уже есть. Нет ни прошлого, ни будущего, все одновременно существует в вечности. Каким-то немыслимым интеллектом внутри Абсолюта создана вся панорама Вселенной. Создано и мгновенно реализуется. Мир служит духовной пищей для Бога, а человек создан непосредственно от него. «Верхний этаж» – это Атман, это Дух, это Бог. Он скрыт от человека, но он есть в человеке. Проекция высшего «Я» создает человеческую душу. Высший интеллект познает реальность мгновенно и интуитивно. Смерть – это не конец, а только начало. Смысл человеческой жизни – реализовать Высшее Я, что означает обрести жизнь вечную. Затем душа уходит в новый цикл творения.

Юрий Мамлеев

ИМХО. Диверсант: «Когда мы совершим все возможные ошибки, мы обретем истинное счастье»

* Про Штирлица, и кем был диверсант в детстве. О смерти, войне и разных структурах, как туда занесло и к чему привело. О главной заповеди и стоит ли верить в судьбу. Честно, без излишней рисовки.

Я учился в школе, когда появился Штирлиц. Юлиан Семенов писал его характер, как и Майора «Вихрь», с моего отца – великого разведчика Овидия Горчакова! Детям нравилась эта культура. У нас в школе была ролевая игра. Распределяя героев, как вы думаете, кто мне достался из деятелей Третьего Рейха? Гитлер! Это была моя самая лучшая ипостась: я мог орать, стучать и бить всех по башке. Мы все воспитаны совковым идиотизмом. Мы не можем без него долго жить, нужно подпитываться. И время от времени видеть Путина.

А вы знаете, что заповедей было не десять? А всего одна – «не» с глаголами пишется отдельно: не прелюбодействуй, не убей, не укради. Я следую заповедям в точности наоборот. Сейчас я, конечно, не убиваю, но когда-то разное случалось… Не укради – что это значит? Многие профессии основаны на воровстве. Любая заповедь содержит в себе прямой и противоположный смысл. Я бы не взялся диктовать людям какие-то заповеди. Как говорил Кузьма Прутков: «Не пей много, не пей мало, а пей средственно». Поступать надо средственно, в том смысле, что с наибольшей пользой для себя, для дела и для того, кому ты служишь. Все остальное гибко. Можно всю жизнь не опаздывать на работу и не сделать никому ничего полезного.

Почему это нельзя быть всегда счастливым? Если ты идиот, ты перманентно счастлив: сидишь, слюни пускаешь, все время улыбаешься. У человека может быть больная совесть: ему за что-то стыдно, значит, он не здоров. А если ни за что не стыдно – здоровый. Счастливому все по фигу. Стыд рождается, когда человек запрограммирован на критерии постыдности. Он может мочиться в каждой подворотне и не испытывать стыда – вопрос в стереотипах и воспитании.

Мы не всегда выбираем верные пути. Главное, чтобы количество правильных ходов превышало количество неправильных для общего положительного результата. Надо жить дальше и продолжать совершать ошибки. И, может быть, когда мы совершим все возможные ошибки, мы обретем истинное счастье. Нельзя оценивать ситуацию по конечному результату. Бытовой пример. Увлекся девушкой, из-за этого потерял семью, жену. С девушкой, в конечном счете, тоже расстался. Результат отрицательный, но, черт возьми, какая была девушка!

Я не верю в судьбу, что все где-то за нас прописано. Где тот кирпич, который должен упасть на голову? Он просто упадет, это совершенная случайность. Бог ничего не знает. Ни один Бог никогда бы не допустил существования такой страны, как эта.

Латентность, наверное, есть в каждом. Наука утверждает, что десять процентов мужчин от природы генетически предрасположены к гомосексуализму. Я помню в 80-е годы в Сан-Франциско, прошли по многим барам, в какой-то момент я смотрю кругом и говорю своему визави: «Все-таки поразительно, как хорошо в Америке одеваются мужчины, ты посмотри кругом». На что он мне ответил: «Чего ты хочешь, мы в баре для геев!» Про геев долго можно говорить. Такая безопасная, безобидная тема, и все в ней так хорошо разбираются, как в футболе.

У меня была клиническая смерть. Мне кажется, я видел нечто из «Соляриса». В совершенно непонятном океане, я видел маленький островок в тумане, неожиданно освещенный ярким светом, и много зелени. Я не приближался слишком близко. Возможно, это было навеяно подсознанием. Я вручил медсестричке часы, когда все это происходило, со словами: «Если что, оставь себе». А когда очнулся в палате, часы были на мне, а в руке телефон молоденькой медсестры. Я понял, что я жив. В молодости подсознательно не веришь в смерть. Чем ты здоровее, тем меньше ты в нее веришь. Она кажется настолько нереальной! Только в старости ты понимаешь, что тебя отделяют от нее какие-то нелепые мелочи, типа давления, тромба или какого-нибудь сосуда. Вот тогда ты все время думаешь о ней, боишься. Но надо понимать, что смерть – естественная штука.

Воевать – это тоже абсолютно естественная вещь. Сразу после школы я отправился в Военный институт иностранных языков. Из структуры уйти не так просто, «меня ушли» очень громко и потом вернули обратно. Какие-то эпизоды я могу рассказать, но всегда интереснее, когда мы говорим загадочно. Я ушел в действующую армию, потом вернулся. У меня даже сохранился порядковый номер: Василий Горчаков З.73 или 74.З – это запад, В – это восток. Я член этого клуба.

Время от времени вручают медальку за разные юбилеи. У меня даже есть мундир в шкафу, на который я их вешаю. Хотел еще звание себе присваивать, но вовремя остановился. Любое состояние: в море, в экспедиции, на войне – требует одномоментного изменения психики. Нельзя воевать или плыть на яхте по морю с тем же состоянием психики, с которым ходишь за хлебом. Должен быть громадный пофигизм. Пренебрежение того, что происходит вокруг. Как компьютерные игры: мы бежим, ползем, и скорее бы пожрать дали. Любая агрессия должна вызывать у тебя стократную агрессию – только тогда ты становишься бойцом. Все примерно одинаковы, но ты должен быть круче всех. Это воспитывается, культивируется. Будешь улыбаться – тебя сразу по уху. В армии надо было выживать. Дожить, чтобы тебя не побили, не забыть, что этого надо побить, следить, чтобы у тебя не украли шинель. Жизнь была наполнена событиями.

У меня всегда был принцип – никогда не надо переживать! Что бы ни случилось: тебя уволили или ты сам ушел – отлично. Ложись на диван – лежи день, полтора, дольше не придется. Кто-нибудь позвонит и предложит что-нибудь намного интереснее. А потом смена деятельности, она мотивирует, дает заряд. Есть, конечно, ситуации, когда надо подсуетиться, если ты хочешь чего-то добиться, проявить активность, действовать. Но опять же, для чего все это, чтобы войти в историю? Меня устраивает мой масштаб. Возможно, надо суетиться, чтобы быть Гитлером или Сталиным. Это сколько же народу загубить надо. Нет, уж лучше я на диване полежу.

P.S. Я с детства скакал на лошадях и много снимался. Когда-то на отдыхе в Крыму по причине малолетства меня не пустили на фильм «Великолепная семерка». Я обиделся и решил отомстить. Когда подрос – снялся в десятке фильмов и все с лошадьми. Рената Литвинова однажды сказала: «Васечка, что бы я не снимала, большой фильм или пятиминутную короткометражку, вы всегда будете у меня сниматься». С тех пор я снимаюсь у нее и в рекламе часов Rado и в 10-минутном фильме о любви. А сейчас – в полнометражном фильме по ее пьесе «Северный ветер»!

Василий Горчаков

ИМХО. Московский старожил: «Возможно, это неправда, но это мое мнение»

Поэту принято больше рыдать, чем радоваться. Что это за поэт, у которого все хорошо? Поэту проще быть несчастным, непонятым, непризнанным. Есенин, Некрасов, Лермонтов – поэт должен нести в себе какую-то беду. А если начать играть определенный образ, то очень скоро он прилипает. Маяковский и Блок ничего не боялись, писали не для вечности, а для сиюминутного дня. Писали о текущей, стремительно проходящей жизни, и выхватывали какие-то минуты, сохраняя их в вечности. Это мог быть абсолютный, но гениальный со всех сторон, бред. Уловление нерва времени, когда все вставали и обличали. Поэт божественным глаголом жег сердца людей и именно поэтому оказывался в вечности, в отличие от тех, кто смеялся над ним. Гениальный в этом плане Владимир Высоцкий.

Нытье, жалобы и плачи – главные составляющие и моей поэзии.

Книга больше не приносит ни радости, ни опасности. В России так сложилось, что поэт и власть тесно переплетаются: поэт при власти либо против власти. Обычно поэты славили подвиги царей и князей за пиршествами, за что им кидали объедки со стола. Достаточно вспомнить придворного интригана Симеона Полоцкого. Поэт интересен сам себе только тогда, когда он интересен власти. Катастрофа русской поэзии, на мой взгляд, произошла от того, что мы власти стали неинтересны. Сейчас стихов особенно никто и не читает. Это и привело поэзию к тому печальному состоянию, в котором она находится.

Поэты перестали быть товаром. Писать лучше надо, да и время что-то меняет. С появлением соцсетей каждый сам себе журналист и писатель. Сейчас поэт – это не лорд Байрон и не Александр Блок. А ободранные, ходящие с одного вечера на другой, бедняги. Раньше я, как кажется, уловил дух времени, а сейчас я ничего не понимаю. Пишу тексты больше по инерции, и они проваливаются в какую-то темноту со 150 лайками.

Поэтами рождаются. Вырабатывать это бессмысленно, это же как проказа. Я родился на Комсомольском проспекте в доме номер 50 и с детства мечтал быть писателем. Поскольку мама работала в Кремле, все издающиеся в Советском союзе книжки мне были доступны. Я вырос на фантастике: Братья Стругацкие, Рэй Брэдбери, Станислав Лем – мне реально сносили крышу. Тогда и делать было особо нечего: три с половиной программы по телевизору, фильмы про заводы и колхозы. Больше было общения во дворах. Мы гуляли без родителей с пяти лет, потом группировались по школам. У нашей 34-ой школы была четкая война с 47-ой и 51-ой – одну били мы, а другая била нас. Иногда попадали в милицию, так и проходили наши дни. В Москве начинали пить с 12 лет, причем регулярно. Время было простое, и человек все про себя знал. Вот его отец, после войны, в шарфе и с финкой, как в фильме «Место встречи изменить нельзя», он был король двора. А сейчас ему 45 лет, и кто это теперь? Слесарь второго разряда, горький пьяница, замученный некрасивой женой, от которой он в бачок унитаза прячет бутылку, чтобы в любую свободную минуту до нее дотянуться. Они понимали, что все, это их судьба. И возможно, ракеты бороздят космос, но это судьба единиц, а не большинства. Поэтому народ сильно бузил. В 90-е возросла преступность, но пропали дворовые компании. Раньше ты точно знал – идешь в чужой двор, там всегда будет кто-то сидеть на качелях, в песочнице, на лавочке. В 80-е годы открылись качалки и клубы, где стали учиться пробивать кулаками стенки. Ребята оттуда портвейн уже не пили, они пополнили ряды настоящих банд, которые возникли впоследствии. Нынешнее поколение молодежи менее агрессивное, чем подростки 70-х.

Любое действие, которое делать не хочется – закаляет характер. В Армии Я не служил. Не косил. Тогда косили самые продвинутые, которые имели джинсы, последний диск «Цеппелинов» и курили анашу. Я окончил технический ВУЗ с военной кафедрой. За это тогда выдавали военный билет лейтенанта запаса и на этом все кончалось. Тем более, что геодезист-чисто военная специальность и использовать таких специалистов в пехоте как минимум глупо. Что не служил – не жалею. Там тогда, говорят, москвичей обижали. Нас нигде не любили. Ведь со всей страны пищу (в прямом смысле слова) свозили в столицу, а на местах велели вертеться как смогут. Да и портянки завязывать я и по специальности научился, чем мытье туалетов может как-то улучшить человека, не понимаю. Сейчас об армии я слышу больше хорошего. Не знаю, похож ли я на бравого солдата Швейка, героя романа Ярослава Гашека, но если бы мне и хотелось быть на кого-то похожим, то на него.

Возможно, это неправда, но это мое мнение. В 2012 году 200–250 тысяч людей выперлись на Болотную площадь. Все были очень тихие и спокойные, а в Кремле началась некоторая паника: как бы судьба Муаммара Каддафи не настигла руководителя русского народа. И стали искать наощупь, как бы эту команду расколоть. И сделали все очень грамотно: первой началась кампания, что русских детей истязают в Америке и отдавать их равнозначно смерти. Американские алкоголики получают на них пособие, а сами на них даже не смотрят. Первый закон об усыновлении детей иностранцами был не очень грамотным. Прогрессивная общественность сразу вышла на демонстрацию, но уже в гораздо меньшем количестве. Следующим приняли закон о пропаганде гомосексуализма среди несовершеннолетних, запрещающий гей-парады. И тогда люди задумались, неужели мы должны поддерживать пропаганду гомосексуализма среди несовершеннолетних? Так была отколота еще часть от этой толпы.

История с группой Pussy Riot – это вообще была провокация. Вот представьте, Храм Христа спасителя, где бывают президент и мэр, а патриарх находится постоянно. И вдруг оказывается, что любой может туда войти с мощной аппаратурой, установить ее и подключить. Охрана в это время что делает, спит? Я сам часто дремал, когда работал сторожем в храме, но не могу представить, чтобы случилось такое, чтобы при мне кто-то умудрился развернуть звукозаписывающую аппаратуру на солее, подключиться к сети, организовать видеосъемку… Я бы точно не допустил. Один. А тут – в главном храме страны, который находится под спецохраной ФСБ. Очень подозрительно. А так… Лучше всего это подходит под статью мелкое хулиганство, и суток пятнадцать они вполне заслужили. Им вкатили по два года. Но главное – остатки прогрессивной общественности опять раскололись. Одни считали это смелой художественной акцией, другие кощунственной пляской развеселых самопиарщиц у алтаря. В результате от двухсот тысяч на Болотной осталось 15 тысяч на Москву. И те по разным местам.

Дело не в войнах и не в победах. Но почему-то любят правителей, которые положили огромное количество людей и присоединили никому не нужную Турляндию, которую все равно пришлось отдать. При Иване III из первой династии Рюриковичей, чей внук Иван Грозный, построили в Кремле Успенский собор, Архангельский собор, Благовещенский собор, да и сам Кремль. При нем Россия одной из первых стран Европы перешла на трехполье, что принесло громадный урожай. Покончили с голодом и начали экспорт зерна. Швеция технологически перешла на трехполье только через сто лет. Однако никто его не вспоминает, кино про него не снимают, памятников не ставят. Казнил видимо мало.