Он понял, что напугал Гелю своей привычной реакцией на любое возмущение. Но что поделаешь, должность и ответственность накладывали на его характер особые черты. И Михен мало кому позволял повышать на себя голос. Даже дед и тот лет пять назад последний раз позволил себе грубо отнестись к внуку, и то потому, что Михен перешел границы дозволенного и сам, потом извинялся.
Со всеми же остальными блондин не церемонился. Работников сразу увольнял, незнакомцу мог и в зубы дать. Женщин сразу осаживал, чтобы знали свое место. А клиенты в его клубе, слишком уважали и Михена и его деда, чтобы вести себя неприлично.
– Но как же? Почему нет? – гораздо тише спросила Геля, силясь понять, почему этот с виду добродушный парень внушает такой трепет и даже страх, что у нее даже в горле пересохло.
– Потому, что она сама тебе чуть позже позвонит и даже приедет, чтобы забрать ребенка, а заодно и объяснит, что с ней случилось, – улыбнулся Михен, и погладил подушечками пальцев ложбинки между большими и указательными пальцами на тыльной стороне ладони у Гели.
И от этих простых поглаживаний Геля ощутила, как по обеим ее рукам, от тех самых ложбинок и до самых плеч, словно по проводам, побежали колючие разряды тока. Но на плечах они не остановились, резко нырнув в кровь, и устремились в низ ее живота.
Геля дернула свои руки, и Михен нехотя, но отпустил.
Странные ощущения, чуть не сбили ее с мысли. Она обратно села на табуретку и схватилась за свою кружку, чтобы хоть как-то занять руки, а заодно не показать блондину, что его простые поглаживания опять ее завели. Михен тоже не стал стоять и обратно сел на стул.
– Тогда объясни, хотя бы, – продолжила Геля, глотнув теплого чаю, и незаметно потерев «пострадавшие» места о кружку, – что с ней случилось?
– Я же уже сказал, что у нее был приступ эпилепсии, – ответил блондин, и взял еще одно пирожное, всем своим видом говоря, что на этом он больше не скажет ни слова.
«Михен тоже сладкоежка», – мысленно отметила Геля, совершенно не понимая, что с ней происходит, и почему она никак не может сконцентрироваться на разговоре. Почему не давит на блондина, не требует ответов? А может она подсознательно понимает, где Маша, что делала и почему пропала?
Она сделала еще один глоток из кружки, и внимательно посмотрела на блондина в ожидании от него дальнейших объяснений, но тот на ее взгляд совершенно не обратил никакого внимания, продолжая, наслаждаться изысканным вкусом пирожных и чая.
– Очень вкусный чай, настоящий? – спросил Михен, подтверждая, что больше о Маше не скажет ни слова.
– Да – это китайский, – автоматически ответила Геля, уже погрузившись в свои размышления.
Значит, Маша должна приехать и все рассказать уже сегодня? Это ведь хорошо? Но почему этот блондин так странно себя ведет: явно не собирается ничего объяснять. Может он врет?
А смысл?
И ее догадка подтвердилась? Маша была все это время у Лисовского, а блондин знал? Или Лисовский только сегодня ему рассказал, а он сразу позвонил ей? А может приступ случился в доме Лисовского, а ему не хотелось слухов, вот он упорно и отнекивался?
– Зачем же ты приехал, раз она должна вернуться сегодня, мог бы и по телефону сказать, – спросила Геля, и тут же пожалела о своем вопросе, но было уже поздно.
– Чтобы тебя увидеть, – ответил блондин и расплылся в счастливой улыбке, словно только этого вопроса и ждал?
Он наклонился настолько близко к Геле, насколько позволял ее кухонный стол, поставил кружку на стол, и с придыханием добавил:
– Я так скучал….
И вновь накрыл своей большой горячей ладонью Гелину левую руку, которую она непроизвольно сжала в кулак. А затем скользнул чуть выше к запястью и большим пальцем начал медленно и очень нежно поглаживать его.
Этот вроде бы простой, но такой интимный жест словно парализовал Гелю. Ее так давно никто не трогал, да еще вот так нежно… Ей, как бездомной кошке, лишенной ласки захотелось прикоснуться к этой нежной горячей руке и потереться щекой, скулой или даже носом.
Вы ознакомились с фрагментом книги.
Для бесплатного чтения открыта только часть текста.
Приобретайте полный текст книги у нашего партнера:
