– Окей, – говорит он. – Тогда я посажу тебя в такси. Так пойдет?
– Нет, конечно, – смеюсь я. – Я доеду сама.– Какая же ты упрямая, – вздыхает Стас.
Я в который раз уже говорю, что до дома дойду сама, и, в конце концов, он соглашается. Перед тем как я сажусь в свой поезд, он вдруг склоняется ко мне и ласково целует – это просто прикосновение губ к губам, но мне кажется, оно высекает искры. Это безумно приятно, но я очень смущена – так, что даже не знаю, что сказать. И стоит ли вообще говорить. Никогда раньше я не целовалась на первом свидании.
– Позвони, как доберешься! – громко говорит Стас. Я в оцепенении киваю, захожу в поезд и стою у выхода, глядя на него через стекло, а он весело машет мне и жестом еще раз напоминает, чтобы я позвонила ему.
Губы приятно покалывает, и на душе поют птицы.
Это ведь начало чего-то хорошего?
Меня так к нему тянет, мы очень похожи, мы можем подарить друг другу нежность, а в моем сердце этой нерастраченной нежности слишком много.
Глава 6
Проводив Ангелину, Стас выходит из метро, переписываясь с кем-то по телефону и слушая музыку в беспроводных наушниках. Он не замечает, как следом за ним идет неприметный невысокий парень в кепке, который снимает его на телефон. А когда, все-таки почувствовав на себе пристальный взгляд, Стас оборачивается, тот, кто следует за ним, делает вид, что смотрит в экран, ничем себя не выдавая. И Стас идет дальше.
Мгновение – и сообщение с фотографией, на которой изображены Ангелина и Стас, целующий ее в губы, отправляется на телефон того самого брюнета.
Он находится в частном закрытом клубе с роскошным интерьером. Здесь царят два цвета – черный и красный в разных своих вариациях, – и потому кажется, что помещение мрачное. А еще здесь царит искусная эклектика – намешано несколько стилей: и классицизм, и ампир, и модернизм. Зеркала, картины, габаритные люстры, мощные колонны, тяжелая аристократическая мебель, глянцевая барная стойка, за которой расположились несколько человек. Едва уловимо пахнет сладковатым дымом, и сверкает розово-алая неоновая подсветка.
Клуб наполнен атмосферой таинственности. Это место для избранных. Для таких, как этот брюнет.
Он расположился на втором уровне, с видом на танцпол и небольшую сцену, где искусно и откровенно танцуют под трансовую музыку две девушки с длинными, до бедер, распущенными волосами – блондинка и брюнетка. За ними жадно наблюдают несколько человек, но ему до них нет никакого дела – он даже и не смотрит на их прекрасный танец. Закинув ногу на ногу, он сидит на кожаном полукруглом диване с ромбовидным узором на спинке. Одна рука покоится на закручивающемся, подобно свитку, подлокотнике, во второй – телефон. На его лице белая маска, и видны только глаза – темные и безразличные. Глаза человека, который не чувствует себя в этом месте безопасно.
Однако, едва парень получает изображение Ангелины и Стаса, в этих глазах вспыхивает огонь. Вспыхивает и тотчас утихает. И взгляд снова становится сосредоточенным и цепким. Как у волка.
«Узнай, кто это», – пишет он кратко. А спустя некоторое время встает и направляется в темное подвальное помещение со сводчатыми стенами, на первом уровне которого находится импровизированная сцена. От площадки поднимаются ряды широких кресел. Люди в точно таких же масках и мантиях с капюшонами рассаживаются по ним – всего около тридцати.
Хозяин клуба – его зовут Князь – выходит на сцену, тоже в маске и в мантии, и на него падает луч света. Становится видно, что на белой маске есть два кровавых потека, идущих от уголков глаз.
– Приветствую на новом сборе «Легиона», – говорит он громким, хорошо поставленным голосом. – Сегодня мы узнаем, что одержит победу: дружба или деньги. Дамы и господа, надеюсь, вы уже сделали ставки?
На сцене появляется девушка с завязанными черной лентой глазами.
Сейчас она сделает выбор.
***
Я едва не проезжаю свою станцию – мысли поглощают меня, и из раздумий меня выдергивает механический женский голос, сообщающий о прибытии. Стоит мне оказаться на наземной открытой платформе, как грезы о любви исчезают. Небо затянуто черной глянцевой пленкой, моросит противный мелкий дождь, деревья Измайловского лесопарка под ветром похожи на темные извивающиеся тени. Пахнет дождем и лесом – я обожаю этот запах, но сейчас не до этого. Мне не по себе.
У меня нет зонта, дождь становится всё сильнее, и я быстрым шагом направляюсь по знакомой дороге домой. Всюду пустые дворы, людей почти нет, лишь изредка проезжают машины, а чувство страха становится всё сильнее. Мне кажется, будто я видела тень, мелькающую в освещенных огнями лужах. Кажется, будто я слышу шаги – кто-то идет в кроссовках по мокрому асфальту.
А потом, когда я уже подхожу к своему дому, сжимая в замерзших пальцах канцелярский нож-скальпель для резки бумаги, кто-то бежит ко мне, прыгает и толкает в спину. И я едва не падаю, чудом удерживая равновесие.
Я резко оборачиваюсь, замахиваясь ножом, и намереваюсь с силой ударить противника , но слышу истошный вопль:
– Звездочка!
Я замираю. Соседская собака снова пытается поставить на меня лапы – радуется встрече, и я не без труда убираю ее от себя; вся рубашка грязная, и сзади, и спереди.
– Ты с ума сошла?! – кричит ее хозяйка. – Ох, Геля, прости, у этой собаки совсем никаких манер. Ты мне рубашку-то отдай, я постираю.
– Вы что, не надо, – говорю я. – Ничего страшного.
– Как ничего, – сокрушается соседка. – Постоянно на людей лапищи свои ставит.
Звездочка делает вид, что она не при чем, и я глажу ее.
Домой мы идем втроем – я, соседка и Звездочка. Я не злюсь на собаку, напротив, рада, что в подъезд мы заходим вместе. И рада, что я не успела ничего ей сделать канцелярским ножом.
– Со свидания? – весело спрашивает меня соседка уже в лифте.
– Гуляла с подругой, – лгу я – не хочу рассказывать ей о своей личной жизни.
– А надо с парнями гулять, взрослая уже, – говорит соседка с материнским укором. – Красавицей выросла.– Скажете тоже! – отмахиваюсь я.
– Вон у парня своего спроси, когда в следующий раз в гости придет, – улыбается она, но я предпочитаю отмолчаться. Не буду же я говорить, что вчера у меня в гостях была Алиса.
Мы выходим из лифта, и, прежде чем я подхожу к своей двери, соседка окликает меня по имени.
– Геля, я тебе пирогов дам, с капустой. Сама пекла утром, свеженькие. Компенсация за Звездочку, – говорит она и сует мне пакет с выпечкой. Отказаться не получается. – Другая бы скандал устроила, а ты добрая девочка, как мать. Кстати, как там она, отдыхает?
– Отдыхает, – вздыхаю я и иду к себе, чувствуя ужасную усталость от прогулки и переизбытка эмоций.
Дома я тотчас всюду включаю свет, разгоняя тьму, и пишу сообщения Алисе и Стасу о том, что добралась. На звонки у меня нет никаких сил – хочется поскорее попасть в ванную, понежиться в горячей душистой воде.
«Мне приехать к тебе сегодня?» – спрашивает подруга.
«Нет, не надо», – пишу я. Уже поздно, и снова начинается гроза. Не хочу гонять ее туда-сюда, хотя одной в квартире мне не комфортно.
«Ты уверена?»
«Да».
«Точно уверена?»
«Точно, Алис. Ты не можешь ночевать у меня вечно», – набираю я.
«Если что, звони в полицию!!!»
Перед тем как пойти в ванную комнату, я разговариваю по скайпу с мамой. Мы скучаем друг по другу.
– Что-то у тебя голос грустный, детка, – говорит она в конце разговора.
– Просто устала, – отвечаю я. – Учебный год только начался, а мне кажется, что я проучилась целый семестр.
– Отдыхай побольше, Веточка. Ты всё время усердно занимаешься, – вздыхает она. – А пока молодая, живи для себя.
