– Сегодня я познакомилась с парнем в метро, – признаюсь я. – Его зовут Стас, он высокий, спортивный и с ямочками на щеках – они появляются, когда он улыбается. Я дала ему свой номер телефона и жду, когда он напишет.– Подожди, – хитро щурится Алиса, – он что, понравился тебе?
– Да, – просто отвечаю я. – Хотя не уверена, что я понравилась ему. Мы общались пару минут, но он чем-то меня зацепил. Глупо, да?
– Красивый? – деловито спрашивает подруга, макая в соевый соус очередной ролл.
– Красивый. – Я вспоминаю Стаса и едва слышно вздыхаю.
– Тогда не глупо. Расскажи о нем? Мне о-о-очень интересно, на кого запала наша милая Снежинка! – Алиса в шутку называет меня так, потому что я отвергаю ухаживания парней. Говорит, что до Снежной Королевы я еще не доросла, а вот холода во мне хоть отбавляй, так что Снежинкой вполне быть могу. В ответ я называю ее Круэллой – как злодейку из мультфильма «101 далматинец» – однажды Алиса пришла на учебу в безвкусном белом платье с черными пятнами и атласной алой лентой на талии, и я не могла взглянуть на подругу без смеха. Художественное образование все-таки привило мне чувство вкуса, и я всегда знаю, какие цвета и оттенки подходят человеку, а какие – нет.
Я рассказываю о Стасе, глядя в окно, за которым начинает шуметь ветер, – приближается гроза, о которой сегодня говорили по радио.
– Так-так-так, значит, какой-то крашеный блондинчик понравился тебе больше Алекса, – царапает меня взглядом подруга. Этого Алекса она припоминает мне при каждом удобном случае.
В конце прошлого семестра она предприняла героическую попытку свести меня с лучшим другом парня, с которым на тот момент встречалась. По мнению Алисы, это был отличный вариант – симпатичный мальчик из хорошей семьи, с айфоном последней модели и неплохой машиной. Я вытерпела три свидания, и на третьем, когда он полез под юбку, просто оттолкнула его и выпрыгнула из его автомобиля. Не могла вытерпеть чужие холодные руки на своей коже. Алиса не могла меня понять – этот Алекс казался ей идеальной для меня кандидатурой, более того, я нравилась ему. Но вот он так и не смог вызвать у меня симпатию.
– Значит, обещал написать – и не пишет, – трет подбородок Алиса. – Либо забыл о тебе, либо тянет время, чтобы набить себе цену. Осторожнее с ним, подруга, хорошо?
– Не думаю, что мы еще встретимся. Знаешь, он из тех людей, которых встречаешь однажды в жизни, запоминаешь, может быть, влюбляешься в его образ, и больше никогда не видишь, – отзываюсь я, и мы боремся за последний ролл «Темпура» палочками, а в итоге делим его пополам.
Алиса обладает удивительной способностью заряжать оптимизмом и уверенностью – рядом с ней мне становится легко, страх отступает, и я слышу слабые отзвуки завываний своего Демона – в тон усилившемуся ветру. Рядом с Алисой он не смеет появляться.
Глава 4
Когда мы, наболтавшись под шум фильма, ложимся спать – время на часах около трех, – у меня на сердце нет той тяжести, которая в последнее время всегда со мной.
Я ложусь на диван, уступив свою кровать гостье. И знаю, что эта ночь будет спокойной. Гроза приближается. Ветер яростно хлещет в окно, бьет по деревьям всё с большей силой, словно хочет сломать их, и то успокаивается, то поднимается вновь, полный решимости уничтожить всё на своем пути. Где-то вдалеке раздается голодный рев грома – словно зарычало чудовище, и по стеклу бьют первые капли дождя. На улице непогода, но я чувствую себя уютно, свернувшись под теплым одеялом калачиком. Мне нравится осознание того, что где-то бушует гроза, а я нахожусь дома, в тепле и безопасности.
«Ветер несет несчастья», – шепчет где-то далеко засыпающий вместе со мной Демон.
Едва я погружаюсь в тягучий, как пастила, сон, меня будит звонок в дверь. Я не сразу понимаю, что это за звук, и переворачиваюсь с бока на бок, а потом подскакиваю в кровати – вдруг вижу в темном дверном проеме что-то белое. Что-то, похожее на призрака. Меня сковывает ужас, и я зажимаю ладонью рот, чтобы не закричать, но почти сразу же выдыхаю – это Алина в длинной белой ночной рубашке.
– Кто это? – почему-то шепотом спрашивает она. У нее настороженный голос.
– Не знаю, – таким же шепотом отвечаю я. – Может быть, ты снова решила подшутить надо мной?
– Да нет же, Ангелина! Теперь это точно не я!
– Тогда кто это?
– Без понятия! Может быть, соседи?
Домофон не унимается. В тандеме со стуком дождя и завыванием ветра его трель кажется зловещей. Алиса спешно включает свет, но едва она касается включателя, как лампочка мигает и тускнеет. В это же мгновение за окном разрывается молния, освещая комнату. Ужас теперь не сковывает – бьет наотмашь.
–Черт! – подскакивает Алиса. – Это что?!
– У меня постоянно проблемы с люстрой, – успокаиваю ее я, хотя сама порядком напугалась, и зажигаю ночник.
Домофон замолкает, но тут же снова начинает звонить.
Подруга зябко ежится – ее наконец проняло. Да и мне не по себе.
– Что за придурок не успокаивается? – сердится Алиса. – Думаешь, это… он? Поклонник?
Я встаю с кровати, на всякий случай беру телефон и босиком иду в прихожую, попутно зажигая везде свет. Тьма – лучший друг страха, свет – его главный враг.
– Ты что, хочешь впустить его? – спешит за мной Алиса. – Не смей! Мало ли что у него в голове! Возьми нож! Телефон при тебе? Если что, вызываем полицию!
Я киваю и нерешительно поднимаю трубку домофона. Во мне еще слабо теплится надежда, что это кто-то из соседей или просто посторонний человек, который решил спрятаться от холода и дождя в подъезде.
– Да, – глухо говорю я.
Молчание.– Кто это? – повышаю я голос, стараясь не выдать страха. Мне кажется, что никто не ответит.
– Вы меня слышите?
– Открой дверь, – слышу я вдруг незнакомый мужской голос. Безжизненный, но глубокий. Если бы я рисовала его, то взяла бы ультрамарин, жженную умбру и каплю берлинской лазури. Если смешать их, получится черный. Черный голос.
– Кто Вы? – спрашиваю я, глядя на свое отражение в прихожей. Мое лицо бледно, зато глаза лихорадочно блестят. Отчего-то я точно уверена, что голос принадлежит ему. Поклоннику.
– Открой дверь, – снова слышу я в ответ. А еще я слышу шум ветра. Возможно, со мной и разговаривает сам ветер. Деревья за окном кухни гнутся с такой силой, что начинают хлестать по стеклу.
Алиса кусает губы, прислушиваясь к разговору, – связь довольно громкая.
– Сначала скажите, кто Вы и чего хотите.
– Ангелина, пожалуйста, открой, – повторяет голос, и я цепенею, слыша свое имя. Имя, произнесенное им, подчиняет.
– Это Вы посылаете мне цветы? – спрашиваю я, взяв себя в руки.
– Тут холодно. Открой, я не зайду в квартиру. Только оставлю тебе кое-что.
По коже ползут мурашки. Он с ума сошел, что ли?– Да пошел ты в задницу! – вырывает у меня трубку Алиса – она зла. – Какого черта тебе надо, умник? Думаешь, это смешно – пугать девушек посреди ночи? Да ни фига это не смешно! Или ты в нее влюбился и признаться не можешь? Тогда поздравляю – ты трус и просто ничтожество. Будешь донимать мою подругу, мы пойдем в полицию, понял!? Коз-з-зел!
Он ничего ей не говорит, просто обрывает звонок. А мы с Алисой стоим и смотрим друг на друга, ничего не понимая. Он что, окончательно спятил?
– Поклонник вышел на новый уровень? – хрипло спрашиваю я. И мне кажется, что ветер за окном смеется.
Его голос не выходит из моей головы. То, как он произносил мое имя.
– Скоро я выйду на новый уровень и реально обращусь в полицию! – зло говорит подруга. – Знаешь, мне до последнего казалось, что его дорогие цветочки – это мило. Но сегодня я точно поняла, что этопросто псих! Да у него с головой не в порядке! И это действительно страшно. Боже, Ангелина, как ты живешь с этим? – Эмоциональная Алиса обнимает меня и гладит по волосам. Кажется, она в ярости.– Всё в порядке, – говорю я. – Я привыкла.
– К такому привыкать не стоит, – сердится подруга. – Позвонит еще раз – обратимся в полицию, слышишь?
– И что мы скажем? – устало усмехаюсь я.
– Что он тебя преследует. Наверняка есть какая-то статья за это.
– Не знаю. Он ведь ничего не делает, – пожимаю я плечами. – Даже не угрожает. Ты же знаешь, что меня просто пошлют куда подальше.
