***
– Где я? – наконец выдавил из себя Паша.
– Ты сейчас в нашем госпитале, – ответила Анна.
– Что случилось? – вновь спросил парень.
– Мы собирали травы, – проговорила она, помедлив, – На нас напали правительственные войска. Благо, партизаны их обезвредили.
– Обезвредили? – не понял Паша.
– Обезвредили, – резко вмешался Дмитрий.
Он выглядел раздражённо и раздосадовано. Аня понимающе покачала головой. Дима начало мелко трясти. Он резко поднялся и быстрым шагом покинул госпиталь. Паша смотрел вслед. Почему-то в нём, Дмитрии, узнал себя.
Хотелось и самому сбежать от переживаний.
– Очень рада, что ты жив, – Аня улыбнулась, но выглядела измученной, – Рада, что они не поубивали нас всех. Ладно бы они ещё напали во время активных боевых действий, но сейчас две недели перемирия по всей стране. Самое ужасное, что его запросило нынешнее официальное правительство, – девушка замолчала, – Прости, мне не стоило, так нагружать тебя сейчас. Позже тебе стоит объяснить, что здесь, да как.
Паша внимательно осматривал Анну. Заметно было, что она подавлена, но вместе с тем взволнованна. Теперь парень уверился, что его перестали считать душевнобольным или не заостряли на этом внимания.
Паша попытался подняться, но по позвоночнику прошла волна резкой боли, парализующей тело. Кто-то у стены тягостно застонал. Аня резко подскочила к нему.
Анна стала обхаживать всех в госпитале. С интересом Паша наблюдал за девушкой. Роста она была выше среднего, а волосы наоборот острижены коротко.
Казалось, она не видела мира вообще. Чистое голубое небо было ей неизвестно. Все её движения и слова необычно наполнены серьёзностью, холодной расчётливостью, а главное, яростью. Паша боялся узнать, что она пережила. Всё её существо пугало.
В госпиталь ворвался маленький мальчик. На вид ему было лет шесть.
– Аня, нам нужна твоя помощь! – крикнул он.
Девушка даже не спросила ничего. Лишь достала из-под кровати автомат и побежала. Никого, кроме Паши, это не удивило. Парень лишь прикрыл глаза, обдумывая. Говорили, что он был спокоен, когда госармия нападала. Паша привык считать себя пугливым. Люди с автоматами вряд ли бы не устрашили. Однако дела шли независимо от парня, позволяя лишь молча наблюдать за неравномерным потоком.
– Хей, ты, – послышался сиплый голос. Он принадлежал человеку с соседней койки, – спасибо, что помог.
– Чем? – удивился Паша.
– Не помнишь, что ли? – спросил сосед. Его лицо закрывали кудрявые волосы.
– Ты отвл?к госовских на себя, когда мы нападали.
– Какой я героичный… – пробубнил Паша.
– Честно, сначала сразу думал, что ты трус, – человек приподнялся. Кучеряшки рассыпались по всей голове, открывая совсем мальчишеское лицо, – Витя.
– Паша.
Скоро новый знакомый уже спал, как и все больные в госпитале, лишь один мужчина что-то шептал и пугливо оглядываясь,ежась на больничной койке. Раненная на поле боя медсестра с оторванной по локоть рукой и обугленным лицом. Уже знакомый Витька с подстреленной ногой, молодая девушка с загноившейся раной на ноге, мужчина чуть старше средних лет. Девушка о чемто оживлённо болтала с медсестрой.
В этой компании Паше было совестно за себя, целого, не выходившего на настоящее поле боя.
– Ань? – в госпиталь бесшумно зашёл Дмитрий.
Он оглядел «жителей» печальным и задумчивым взглядом. Будто рассчитывал, стоит ли оно того.
Даже не найдя Анну, Дима долго пробыл в комнате, тихонько молясь. Исчез незаметно. Паша не понимал, что произойдёт дальше. Это пугало и завораживало одновременно.
«Что за шум, – думал парень, теряя сознание, – напали, наверное. Значит, я умру и попаду домой?..»
На несколько секунд видел класс. Камилла подсунула бумажку с вопросом.
Но тут же прозвучал девичий голос:
– Папа мёртв, – сипло сказала она.
Рядом стояли несколько людей. Они все молчали. – Одна ты теперь, Наташка, Одна теперь навсегда.
Придёт следом весна,
А ты давно уж мертва, – шепотом прочла девочка.
Она кивнула людям. Те взяли труп и унесли его.
«Братская могила,» – от мысли в голове замигали вспышки. Паша подскочил. Густая темнота вязкой грязью сковывала движение. Парень чувствовал, что он одет легко. Когда глаза стали различать во мраке очертания, Паша понял, что сидел на диване в своей комнате.
– Это просто сон, – убеждал себя, – Длинный сон, очень похожий на реальность.
Стиснул виски ладонями, пытаясь вытеснить воспоминания. Получалось плохо. Паша провалился в сон совсем без сил. ***
Утро было хорошее. Солнечный свет бил в пластиковые окна, пролетая через старинные шторы, которые хранились в семье, подобно реликвии.
– Доброе утро, – зевнув, проговорила мать.
– Доброе, – Паша улыбнулся. Он чувствовал себя легко. В душе царила уверенность, что теперь серые будни в безопасности от мрачных кошмаров, – Хочешь чай, мам?
– Да, с молоком, пожалуйста, – женщина с улыбкой смотрела на сына сонными глазами, – Теперь ты совсем взрослый, Паш.
– Наверное, – кратко пожал плечами он.
– Точно, – подтвердила слова мама.
Парень поставил на стол две чашки с чаем, а потом и тарелку с горячими бутербродами. Марта расплылась в улыбке, погладив Пашу по щеке. – Я думаю, что должна извиниться перед тобой, – сказала она с грустью в голосе.
– О чём ты? – спросил сын.
– О твоём отце. Мы должны были поговорить раньше. В этом нет твоей вины, я должна быть мудрее, – Марте становилось легче с каждым словом. Она поглядывала на сына, стыдливо отводя глаза. Паша улыбнулся.
– Не стоит. Я понимаю твои чувства, но, – парень медленно выдохнул, – я хочу общаться с отцом.
