– Привет, Лиза, – обращаюсь я к одной из девушек из хора Художественной академии Нэшвилла, которая идет по парковке к своей машине.
– О, привет. – Она внезапно переключает внимание на свой телефон. Она одна из тех, с кем Адейр разговаривала перед началом поминальной службы. Насколько мне известно, раньше она никогда не относилась ко мне плохо. Да уж. Этот учебный год будет незабываемым.
Я уже собираюсь сесть в машину, как вдруг замечаю моложавого мужчину с бородкой. На нем штаны цвета хаки, рубашка с закатанными до локтя рукавами, на шее – ослабленный узкий галстук. Мужчина приближается ко мне.
– Прошу прощения. Извините, подождите, пожалуйста, – кричит он, махнув мне рукой. – Это вы Карвер Бриггс?
Наконец-то кто-то пожелал со мной поговорить.
– Да.
У парня в руках ручка и блокнот, а в кармане рубашки что-то похожее на диктофон.
Он протягивает мне руку.
– Даррен Кофлин из газеты «Теннессиец». Я с самого начала освещал это происшествие.
Я неохотно жму ему руку.
Так это ты в ответе за статью, напечатанную пару дней назад и сообщающую всему миру, что этот несчастный случай напрямую связан с смс, после которой все стали показывать на меня пальцами.
– Послушай, мне правда жаль, что так произошло. Я вплотную занимаюсь этой историей, и судья Эдвардс направил меня к тебе. Он сказал, что у тебя наверняка найдется для меня информация. Они были твоими друзьями?
Я потираю лоб. Сейчас я уж точно меньше всего на свете хочу с ним разговаривать.
– Не могли бы мы поговорить в другой раз? Я не расположен к беседе.
– Я все понимаю и не хочу на тебя давить, но у новостей нет перерыва на чье-то горе, понимаешь? Я бы хотел услышать твою версию, прежде чем статья отправится в печать.
Мою версию. Я втягиваю в себя воздух.
– Хм, да. Лучшими друзьями.
Он качает головой.
– Мне очень жаль, приятель. У тебя есть предположение, что могло стать причиной аварии?
– Я думал, вы и так уже все знаете.
– Что ж, похоже, причина в телефонной переписке, но ты знаешь, кому Тергуд…
– Марс.
– Прости?
– Мы звали его Марс.
– Ладно, ты знаешь, с кем Марс переписывался?
У меня внутри все сжимается от этого вопроса с подвохом. Я весь холодею. Да вообще-то это я.
– Я… я точно не уверен. Возможно, со мной.
Даррен кивает, записывая что-то в своем блокноте.
– И ты переписывался с ним приблизительно в то самое время, когда произошла авария?
Возможно, он старается скрыть свое безразличие и бестактность, но у него плохо получается, и это заставляет меня нервничать.
– Я… возможно… – Мой голос становится едва слышным.
– Ты что-нибудь знаешь о расследовании по этому делу?
Я вздрагиваю, словно жужжащая оса только что приземлилась на мою шею.
– Нет. А что?
Он беспечно качает головой.
– Просто любопытно.
– А вы что-нибудь слышали?
– Нет, просто я удивился бы, если бы не было расследования. Трое подростков, переписка, ну, ты понимаешь…
– И мне стоит беспокоиться?
Продолжая писать, Даррен пожимает плечами.
– Вероятно, нет.
– Двое копов допрашивали меня сразу после аварии, и я сказал им, что в тот день мы переписывались с Марсом. Но они не стали арестовывать меня или вроде того.
– Да, я знаю. – Даррен щелкнул ручкой.
– А может, вы не станете писать о том, что мы переписывались с Марсом? – Я прекрасно понимаю бесполезность этой просьбы и то, как ужасно я выгляжу, но иногда я реально туплю.
Он смотрит куда-то поверх моей головы.
– Приятель, я не могу…
В ожидании ответа я начинаю грызть ноготь. Но журналист так и не заканчивает фразу и снова берется за блокнот.
– Итак, во сколько ты…
Внезапно меня осеняет, что этот разговор не принесет мне ничего, кроме вреда.
– Мне надо идти. Мне…
