Не знаю, говорю.
Она как то странно на меня посмотрела и говорит, мои у моей мамаши. Она согласилась их держать, а мне надо было уехать.
Чай, скучаете за ими, говарю.
He-а, говорит, Я ни по чему не скучаю.
Дорогой Бог!
Я спросила Шик Эвери, чево бы ей хотелось на завтрак. А чево у тебя есть? спрашивает. Я говорю, овсянка, хлебцы, ветчина, оладьи, варенье, кофе, молоко, кефир.
Это все? говорит. А где апельсиновый сок? А виноград, а клубника со сливками, а чай? И засмеялась.
Не хочу я твоей дурацкой еды, говорит. Дай-ка сюда мои сигареты. Ну и чашку кофе можеш принести.
Я не спорю. Я приношу ей кофе, зажигаю сигарету. Из рукава длинной белой рубашки высовывается тонкая черная рука. Я боюсь этой руки, маленьких венок, которые я вижу, и венок побольше, на каторые стараюсь не смотреть. Меня будто што подталкивает к ей поближе. Ежели не поостерегусь, то схвачу ее за руку и попробую на язык ее пальчики.
Можно я посижу тут, пока ем? спрашиваю.
Она только плечами передернула. Лежит в кровати, журнал смотрит. На картинках все белые женщины. Смеются. Бусы на пальце крутят. На машине пляшут. В фонтан прыгают. Шебуршит страницами, недовольная чем-то. Будто ребенок вертит в руках игрушку, а как она заводится, не знает.
Пьет кофе и сигаретой пыхтит. Я между тем ветчину наворачиваю, сочную, домашнюю. Запах от ее такой, за милю от дома слюнки потекут. Вся ее маленькая комнатка уже пропахла моей ветчиной.
Я намазываю свежее масло на горячий хлеб, я чавкаю ветчинным жирком, я шлепаю жареное яйцо поверх овсянки.
Она все дымит и дымит. В кофе заглядывает, нет ли там на дне чево посущественней.
Наконец говорит, Сили, што-то пить хочется, унеси-ка эту воду и принеси-ка мне свежей.
И стакан мне протянула.
Я поставила тарелку на столик у кровати и за водой пошла. Прихожу назад, гляжу, мой хлебец мышка погрызла, а ветчину крыска утащила.
Она лежит среди подушек как ни в чем не бывало. Не поспать ли мне, гаварит, и носом заклевала.
Мистер __ спрашивает меня, как это мне удалось ее накормить.
Я говорю, нет такого человека на всем белом свете, кто бы устоял перед запахом домашней ветчины. Разве што на том. И то не уверена.
Мистер __ смеется.
Глаза у ево какие-то безумные.
Мне страшно было, говорит он. Страшно. И закрыл лицо руками.
Дорогой Бог!
Сегодня Шик Эвери приподнялась с подушек, посидеть немного. Я ей стала волосья мыть да расчесывать. Таких коротких, непослушных и кудрявых волосьев я еще не видывала. Но так они мне нравятся, што я любуюсь каждой прядкой. Каторые волосы на гребне остались, я припрятала. Может, себе кичку сделаю с их.
Я с ей возилася как с куклой, или с дочкой моей Оливией. Или как за мамой ухаживала. Причешу да приголублю, опять чесану и опять приголублю. Сначала она говорит, давай-ка поторапливайся. А потом оттаяла малость и голову мне на колени склонила. Ишь ты как умеешь, говорит, меня так маманя причесывала. А может и не маманя, может бабка. Сигарету запалила и песенку начала мурлыкать.
Энто какая песня, спрашиваю. Думаю, по мне так звучит похабно. Про такие проповедник наш говорил, грех, мол, их слушать. А петь подавно.
А она напевает тихонько. Сию минуту в голову пришла, говарит, сама сочинилась. Наверное, ты мне из волос вычесала.
Дорогой Бог!
Сегодня заявился папаша Мистера __. Лысенький коротышка в золотых очках. Все время откашливается, как говорить начинает, слушайте мол все. И голову набок держит.
Еще на крыльцо подняться не успел, сразу к делу приступил.
Тебе конешно надо было ее домой припереть, иначе тебе не успокоиться, говорит.
Мистер __ ничего не сказал. Посмотрел на деревья, колодец оглядел со всех сторон, и на крышу Харпового с Софией дома уставился.
Не хотите ли присесть, говорю и стул ему пододвигаю. Водички холодной не желаете?
Из окна пение слышится. Это Шик свою песенку разучивает. Я быстренько в ее комнату сбегала и окно закрыла.
Старый Мистер __ говорит Мистеру __, И чево ты в ей нашел? Черная как деготь и волосья как пакля. А ноги? Не ноги, а бейсбольные биты.
Мистер __ опять ничего не ответил. Тут я в папашин стакан воды немножечко плюнула.
И вообще, она не порядочная, говорит старый Мистер __, я слышал у ей дурная болезнь.
Я в стакане пальцем помешала. Подумала о толченом стекле. Чем ево толкут? Я не со зла. Просто интересно.
Мистер __ повернул голову и наблюдает, как евоный папаша воду пьет. Потом говорит, как-то грустно, Тебе не понять. Я ее люблю, всегда любил и всегда буду. Мне надо было на ей жениться, когда был случай.
Ну да, говорит старый Мистер __, и всю жизнь коту под хвост. (Мистер __ тут зубами скрипнул.) И мои денежки туда же. Горло прочистил и продолжил, неизвестно даже, кто ее папаша.
Мне все равно, кто ее папаша, говорит Мистер __.
Мать ее грязное белье стирает для белых. Плюс все ее дети от разных отцов. Бардак какой-то.
Вот чево, говорит Мистер __ и развернулся к папаше своему. Все дети Шик Эвери от одного отца. За это я ручаюсь.
Старый Мистер __ горло прочистил. Ну так вот. Это мой дом. И земля моя. И мальчишка твой Харпо в моем доме живет и на моей земле. Когда на моем поле вылезают сорняки, я их выдергиваю. А мусор сжигаю. Потом поднялся, штобы уходить, и стакан мне протягивает. В следующий раз я ему Шиковой мочи в воду подолью. Посмотрим, как она у ево пойдет.
Я тебе сочувствую, Сили, говорит, редкая жена будет терпеть в своем доме мужнину блядь.
Энто он не мне говорит, энто он Мистеру __.
Мистер __ на меня посмотрел, а я на ево. В первый раз, наверное, мы друг друга поняли.
Мистер __ говорит, Сили, подай папе шляпу.
Подала я шляпу, и папаша его отчалил. Мистер __ как сидел на крыльце, так и остался сидеть. Я у двери стою. И оба мы смотрим как старый Мистер __ катится в тарантасе к себе домой.
