Мистер Бредон и мисс Дин неторопливо, в полном молчании прошли мимо лифтера Гарри, не дав пищи его любопытным ушам, но как только оказались на Саутгемптон-роу, девушка повернулась к своему спутнику.
– Я очень удивилась, получив ваше письмо…
Мистер Уиллис, как раз выходивший из табачной лавки, услышал ее слова и нахмурился. Потом, поглубже нахлобучив шляпу и доверху застегнув макинтош, последовал за ними. Под ослабевшим дождем они дошли до ближайшей стоянки и взяли такси. Подождав, пока они отъедут, мистер Уиллис сел в следующую машину.
– Вон за тем такси, – скомандовал он, прямо как персонаж детективного романа.
Водитель совершенно невозмутимо, словно и он сошел со страниц книг Эдгара Уоллеса, ответил:
– Слушаюсь, сэр, – и выжал сцепление.
Преследование прошло без катаклизмов и завершилось самым спокойным образом на Стрэнде, у «Симпсонс». Расплатившись с таксистом, мистер Уиллис в кильватере пары поднялся в верхний зал ресторана, где дамы великодушно позволяли развлекать себя. Его «добыча» расположилась за столиком у окна; мистер Уиллис, игнорируя попытки официанта усадить его в тихом уголке, протиснулся к соседнему с ними столу; мужчина и женщина, уже сидевшие за ним и явно рассчитывавшие пообедать наедине, недовольно подвинулись. Но даже здесь он не был доволен своим местоположением, поскольку хоть и видел Бредона и девушку, но только со спины, и о чем они говорили, почти не слышал.
– За соседним столом полно места, сэр, – сказал официант.
– Мне и здесь хорошо, – раздраженно огрызнулся Уиллис.
Его сосед недоуменно уставился на официанта, тот ответил ему взглядом, говорившим: «Чокнутый, что поделаешь», – и протянул Уиллису меню. Тот рассеянно заказал седло барашка с картошкой и желе из красной смородины и вперил взгляд в спину Бредона.
– …очень хороша сегодня, сэр, – донесся до него обрывок фразы официанта.
– Что?
– Цветная капуста, сэр, очень хороша сегодня, – невозмутимо повторил официант.
– Как хотите.
Соломенная мужская шевелюра и элегантный желтый дамский берет придвинулись близко друг к другу. Бредон достал из кармана какой-то маленький предмет и показывал его девушке. Кольцо? Уиллис напряг зрение…
– Что будете пить, сэр?
– Лагер, – наобум выпалил Уиллис.
– «Пилснер», сэр, или «Барклай»?
– «Пилснер».
– Светлое или темное, сэр?
– Светлое… темное… нет, я имел в виду светлое.
– Большую светлого «Пилснера», сэр?
– Да. Да!
– В кружке, сэр?
– Да. Нет. Черт! Несите в чем угодно, только чтобы отверстие сверху было.
Казалось, вопросам о пиве не будет конца. Между тем девушка взяла предмет и что-то с ним делала. Но что? Господи, что?!
– Картофель жареный или молодой отварной, сэр?
– Молодой.
Официант, слава богу, наконец ушел. Бредон взял Памелу за руку… Нет, он перевернул предмет, лежавший у нее на ладони. Женщина, сидевшая напротив Уиллиса, потянулась за сахарницей – нарочно, как он счел, чтобы закрыть ему обзор. Потом снова отодвинулась. Бредон продолжал рассматривать предмет.
Рядом с Уиллисом появился большой сервировочный столик с блюдами, накрытыми серебряными крышками. Официант поднял первую крышку – аромат жареного барашка ударил в нос.
– Прожарить еще, сэр? Или вы предпочитаете с кровью?
Господи милостивый! В этом месте могут уморить бесконечным предложением услуг! Как отвратительна была ему эта баранина! Как омерзительны эти круглые желтые картофелины, которые официант продолжал накладывать ему в тарелку! Как противно выглядели комки цветной капусты! С тошнотворным отвращением ткнув вилкой в нежнейшую во всем Лондоне баранину, Уиллис почувствовал ледяную тяжесть в желудке, а его ноги свело судорогой.
Ненавистный обед тянулся и тянулся. Возмущенная пара за его столом, покончив с крыжовенным пирогом, демонстративно удалилась, не дожидаясь кофе. Теперь обзор стал лучше. Объекты его наблюдения смеялись и оживленно болтали. Во внезапно наступившей тишине до Уиллиса отчетливо донеслось несколько слов, произнесенных Памелой:
– …это будет занятный костюм, он вам подойдет. – Потом она снова понизила голос. – Не желаете ли еще баранины, сэр?
Как ни старался, больше Уиллис ничего разобрать не смог. Покончив с едой, он упорно продолжал сидеть в «Симпсонс», пока Бредон, взглянув на часы, не решил напомнить себе и своей спутнице, что копирайтеры должны иногда работать. Уиллис, заранее оплативший счет, был готов следовать за ними. Оставалось только спрятаться за газетой, которую он принес с собой, дождаться, когда они пройдут мимо него, и… И что? Идти следом? Снова гнаться за ними в такси, терзаясь догадками: насколько близко они там сидят, что говорят друг другу, какие строят планы, какие еще развлечения ожидали Памелу теперь, когда помеха в лице Виктора Дина устранена, и что еще он сам захочет или сможет сделать для того, чтобы ее жизнь в этом мире стала более безопасной?
Ему не пришлось принимать решение. Когда эти двое проходили мимо него, Бредон вдруг, заглянув за его дневной выпуск «Ивнинг бэннер», весело сказал:
– Привет, Уиллис! Как вам понравился обед? Превосходный барашек. Но вы непременно должны попробовать здешний горошек. Подбросить вас на нашу молотилку?
– Нет, благодарю, – проворчал Уиллис, но тут же сообразил, что, согласившись, мог бы сорвать им пылкий тет-а-тет в такси. Однако и ехать в одной машине с Памелой Дин и Бредоном он был не в силах.
– Мисс Дин, к сожалению, вынуждена нас покинуть, – продолжал Бредон. – Вы могли бы утешить меня, подержав за руку.
Памела была уже на полпути к выходу. Уиллис не мог решить: то ли она знала, с кем разговаривает ее спутник, и хотела избежать встречи, то ли подумала, что Бредон остановился поговорить с приятелем, ей незнакомым. Внезапно он все же принял решение.
– Впрочем, – сказал он, – время поджимает. Если вас ждет такси, я поеду с вами.
– Вот это дело, – одобрил Бредон.
Уиллис встал, и они вместе направились туда, где ждала Памела.
– Полагаю, вы знакомы с нашим мистером Уиллисом?
– О да! – Памела изобразила натянутую, холодную улыбку. – Когда-то они с Виктором были большими друзьями.
Дверь. Лестница. Выход – и вот они наконец на улице.
– Ну, мне пора, – сказала Памела. – Большое спасибо за обед, мистер Бредон. Так вы не забудете?
– Конечно нет. Разве на меня это похоже?
– Всего доброго, мистер Уиллис.
– Всего доброго.
