Желваки на лице Мелая заходили, у него явно имелось несколько комментариев по этому поводу, но царь сдержался.
– Почему? – вырвалось у меня.
Я слышал аргументы от Мелая, но как бы ужасающе ни звучали его догадки, пока не увидел причин им верить.
– Она раздор, – пояснила Атропос, и я нахмурился: это не значило ровным счётом ничего. – В ней не просто сила от нашей сестры Эриды, но она несёт раздор в любой конфликт. Даже сейчас именно она стоит клином между тобой и твоим отцом.
– Тем, что родилась? – я не сумел сдержать скептичность в тоне. И раздор между нами больше вносят угрозы и манипуляции Мелая, а не существование Кассии. – Она в этом не виновата.
– Он её защищает? – спросил Хел.
– Они же двойня, некоторая связь здесь нормальна, – снисходительно возразила Атропос.
Я промолчал, не видя смысла спорить по мелочам. Я рос один в приёмной семье, без братьев и сестёр. Во мне нет стремления защищать Кассию из-за родной крови. Я защищаю её из-за отвратительной несправедливости. Только нам двоим известно, каково это – поневоле оказаться кем-то совсем другим и быть выставленным напоказ. У нас был шанс пятьдесят на пятьдесят. На её месте неугодным легко мог оказаться я.
– Она просто родилась, – упрямо повторил я. – Ни меня, ни её вообще не должно было быть, разве не так? Наше появление на свет не случайность.
Я обвёл присутствующих взглядом, напомнив обвинение Гипноса. Записи свидетелей в день смерти Илиры, сказанное Привратником отцу на прощание… всё это намекало на манипуляции со стороны мойр. Так если это их рук дело, то при чём здесь мы?
Я рассчитывал увидеть вину, смущение или ещё какую-то эмоцию на лицах Клото и Атропос, но обе продолжали смотреть на меня со снисходительными полуулыбками, будто я невнятно лепечущей младенец.
– Нам нужен был лишь мальчик. Единый царь, – пояснила Клото. – И всё шло так, как должно было. Всё было идеально. Мелай, ты и Илира. Мы знали, что наследница Дома Раздора попросит Привратника сохранить жизнь ей и своему ребёнку. Мы за неё не боялись.
– Но потом родилась мёртвая девочка без нити, и само её существование начало бесконтрольно менять судьбы, – добавила Атропос. Я смотрел ей в глаза, но, заметив, что она не моргает, перестал. Красивое лицо казалось неживой маской. – Илира не изменила своё решение, но добавила ещё одну просьбу, хотя не должна была. Гипнос это желание исполнил, хотя не должен был. Это повлекло за собой более десятка смертей на Переправе, что позже изменило нити многих. Жизни и судьбы всех, с кем девочка встречается или хотя бы пересекается, перестраиваются. У одних незначительно, у других – масштабно.
– Мы слышали о том, как ониры полезли в мир людей, учуяв её и осколок, к которому она прикоснулась, – подхватила Клото речь сестры, они говорили размеренно и авторитетно, не позволяя кому-либо встревать. – Сколько людей погибло? Это не было их судьбой. Включая девушку на встрече.
Сирша?
– Мы знаем, мы видим, – поделилась Атропос, а отголоски слов стали звучать жутким эхом на фоне нашего напряжённого молчания. – Сплетённые Клото нити тех, кто встречается и взаимодействует с девочкой, расплетаются сами собой или гниют и обрываются вовсе не там, где я должна была их разрезать. Какие-то непроизвольно растут, удлиняются. Раньше мы не знали, в чём причина изменений, и с нами была Лахесис, она заботилась об уготованных судьбах и местами помогала возвращать нити к их первоначальному виду, но Лахесис больше нет.
Впервые во взгляде мойр появились более отчётливые эмоции. Гнев и горе. Глаза Клото покраснели, но она сдержала слёзы, упрямо вскинув подбородок.
– Мы же только прядём и режем, – твёрдо напомнила Атропос. – Мы хранительницы нитей, но теперь, без Лахесис, не способны даже немного помочь. От девочки нужно избавиться, потому что зараза раздора будет расти. Сейчас на её стороне Морос, Гипнос и его новые дети. Боги не имеют предначертанной судьбы, но дети брата наполовину палагейцы. У нас есть их нити, но из-за крови Гипноса мы не можем прочитать их судьбы и намерения. Неясно, что они уготовили для девочки и как её используют.
– Чем таким Кассия угрожает, что вы единодушно стремитесь от неё избавиться?! – порывисто спросил я, неожиданно злясь на все эти туманные объяснения. Я хотел доказательств того, что их всех так пугает.
Цари побледнели и сели поглубже на своих тронах, будто жаждали отодвинуться от сорвавшегося вопроса и меня подальше. Даже Мелай сменил недовольство на тревогу. С той же ласковой материнской улыбкой Атропос подошла ближе и протянула руки.
– Я покажу, – заверила она, аккуратно касаясь моей головы.
Её пальцы забрались в волосы, она погладила мой напряжённый лоб, расслабляя. Я запомнил её улыбку, а всё последующее хотел бы никогда не видеть.
Картинки и события обрушились на сознание мощным потоком, не позволив вдохнуть. Я продолжал ощущать пол под ногами, но тело забилось в ознобе, глаза распахнулись так широко, что свело мышцы лица.
Я видел ужасы, гибель, пожары в Санкт-Данаме, стремительно полыхающую Даорию, видел жутких существ с крыльями, раздирающих моих собратьев на части. Я наблюдал, как голубое небо краснело и чернело, засыпая землю хлопьями пепла. Как Деклан и Авила умерли за столом, а через миг вновь оказались живы, но нашли свою смерть от руки гоплитов Клана Металлов. На моих глазах Кай упал, захлёбываясь кровью, а следом сгорел заживо в пламени. Элион умер, а после снова ожил и угрожал мне, пока я не мог дышать, давясь чем-то.
Меня замутило от густого запаха крови и жжёной плоти. По ушам били вопли умирающих, угрозы и звон оружия. Я слышал выстрелы и взрывы. Сам умирал так же часто, как и увиденные мной знакомые палагейцы.
Атропос отпустила мою голову. Дрожащие ноги подкосились, и я рухнул на пол, словно лишившись всех костей. Меня подташнивало, желудок сжимался в спазмах, сердце билось с бешеной скоростью в неровном ритме. Я никак не мог избавиться от чувства, что лишь чудом не умер несколько десятков раз. Я утёр испарину со лба, жадно глотая воздух.
Никто из царей не насмехался над моей слабостью. Они хранили гробовое молчание.
– Что это… было? – хрипя спросил я у отошедшей на пару шагов богини.
– Пророческие видения сивилл за последнее время, – поделилась Клото.
– Это будущее?
– Да.
– Но там разные варианты! – возразил я и пошатываясь поднялся на ноги.
– В том-то и дело, что их множество. Происходят перемены в зависимости от действий девочки. С ней что-то случается, и она реагирует, а под стать её решениям меняется и будущее то в одну, то в другую сторону. Вариантов так много, что ни мы, ни сивиллы не способны предугадать, какой в итоге станет реальным. Точнее, они все реальны и нереальны, возможны и невозможны одновременно. Всё зависит от девочки.
Я посмотрел на царей, догадываясь по реакции, что мойры и им продемонстрировали всё наглядно. Меня продолжало потряхивать, пока сердце медленно успокаивалось. Кожа зудела, словно я ещё мог ощущать пламя пожара, в котором пару раз мысленно сгорел.
– До её рождения подобных ужасов сивиллы не предрекали. Пророчицы видели более чётко, сейчас же их прорицания напоминают разрозненные картинки, наполненные только ощущением, и везде имя твоей сестры, – с нажимом добавила Атропос, заметив моё смятение. – Мы тоже не верили сивиллам, не имея нити ребёнка, но они оказались правы: твоя сестра действительно существует. Если мы отмахнёмся от опасности, которую несёт эта девочка, то последствия будут катастрофическими. Она должна исчезнуть, иначе исчезнет Даория. Мы не можем сами от неё избавиться, такое вмешательство сильнее нарушит баланс, но вы, а тем более ты – способен.
– Почему я?
– Доверие. Ты ещё можешь к ней подобраться.
Ни в одном из показанных видений я не видел, чтобы Кассия жестоко расправлялась со мной, моими друзьями или даориями. Я не видел её вовсе, разве что слышал её имя из уст других, как короткое, так и полное.
Я выслушал объяснение, но по-прежнему не мог разделить их уверенности. Любое действие Кассии способно создать трагическую цепную реакцию? Они будто на самом деле верят, что стоит ей где-то не там перейти дорогу, и это приведёт к масштабным катастрофам. Я подавил нервный смешок. Абсурдные мысли, но тело сотрясалось при воспоминании об увиденных ужасах.
– Почему лишь такое будущее? – осознав странность видений, уточнил я. – Где светлые варианты со счастливым концом? Где варианты, в которых Кассия умирает, а мы все радуемся победе?
– Таких не было. Мы всегда проигрывали, – сухо ответил Баал.
У меня не нашлось слов.
– Но сегодня утром среди кошмаров начали появляться варианты старых предсказаний, словно они опять реальны, – воодушевлённо возразила Клото, встав на ноги. – Как только шар Привратника был разбит и твоя личность оказалась известна, прежнее будущее вновь стало возможным.
– Какое же это будущее? – с опаской уточнил я.
– Будущее, где нет более разделения на Даорию и Палагеду. Где ваш народ снова вместе под началом Единого царя с кровью и тех и других, – ласково ответила мойра. – Под твоим началом. Для этого ты был рождён.
* * *
Ощутив, что встреча подошла к концу, я первым покинул зал. Меня всё ещё мутило не только от видений, но и от обилия информации, которую хотелось считать бредом, но не удавалось. Пять царей и богини, сильнейшие из нас, верят в жуткие пророчества, и как мне аргументировать свои сомнения?
С другой стороны, жизнь одной Кассии – ничтожная цена, если хоть что-то из показанного мойрами правда. И всё же… вынести приговор из-за факта рождения? Из-за того, что она дышит, ходит и разговаривает? Мне надо поговорить с сивиллами и с Кассией. Теперь это будет вовсе не просто, но я должен понять, что ей самой известно об этом.
Меня никто не остановил при выходе из зала, никто не окликнул и не стал задавать вопросов, пока я стремительно направился во двор, чтобы глотнуть свежего воздуха. Снаружи я растерянно заморгал от яркого солнечного света. Уставился на родной Эридан, шумно вобрал носом запахи весны. К аромату цветов примешивалась солоноватая свежесть моря. Звуки ближайшего водопада успокаивали. Дворец Клана Металлов располагался на возвышении, ближе всех к акрополю, на вершине которого был возведён храм мойр. Дворцы остальных Кланов будто специально находились в других частях города, чтобы не провоцировать конфликты близким соседством. Я никогда не был в Пелесе, но слышал, что по архитектурным решениям Эридан схож со столицей Палагеды, однако там усадьбы глав Домов построены ближе друг к другу на акрополе.
С приёмными родителями я жил недалеко от центральной площади. Удобное место, но в то же время шумное из-за близости рынка. Сейчас же я едва улавливал гам оживлённого города, приносимый порывами ветра. Он был умиротворяющий, приглушённый. Дворец словно возвышался над суматохой, находясь выше обыденной жизни. Где-то между приземлёнными нуждами и духовной божественностью.
