Свидетель

Глава 1. Короткое замыкание

– Аве Кришна![1] – дерзко крикнула я, поддавшись чувству справедливого негодования, с которым шли на царских жандармов революционеры, и задрала руку, раздвинув пальцы в виде буквы V. – Но пасаран![2]

В долю секунды перед тем, как развернуться спиной к трибуне и спонсору, разглядывающему шествие с видом скучающего легата, сосланного в захолустье римской империи, я заметила оживленное недоумение на смуглом лице.

«Чертов буржуй», – подумала я и, содрогаясь от неприязни, пошла сквозь толпу наискосок. Лишь бы подальше от этого спектакля.

Ничто не предвещало неприятностей. Погода была на стороне слегка полоумной человеческой радости. Солнце над Ворошиловским проспектом светило ярко, растворив облака едкой синевой неба. По проезжей части вышагивали парадом горожане в плащах и куртках, демонстрируя головные уборы на любой вкус. Береты с перьями, канотье с искусственными цветами, ермолки, расшитые бисером, ковбойские шляпы с широченными полями, шлемы а ля Илья Муромец… Ненавижу шляпы!

День города превратился в масштабное действо благодаря щедрым вливаниям московского спонсора. Повсеместно рекламируемые призы за лучший головной убор сделали свое дело. И сегодня мне наверняка будут сниться кошмары.

Мужичок в желтом сомбреро с клювом, перевешивающим вперед всю его щуплую фигуру, чуть не сбил с ног мою подругу Нику. Я поддержала ее под локоть и тут же обомлела, ибо рядом прошагал гигантский фетровый котелок, обвязанный фиолетовой лентой. Из-под него виднелись ноги в джинсах и кроссовках, а из вырезов по бокам высовывались руки выдумщика. Гм, кардинальное решение! Долговязый джентльмен в зеленом цилиндре заспешил за ним, тростью пробивая себе дорогу. Благообразная старуха с самоваром на голове мимоходом прокляла наглеца. Справа от меня проплыл черный бархатный блин с плиссировкой по краям, под которым угадывалась невысокая дама.

Я провела рукой по непокрытой голове и отбросила с плеча назад русую косу, чувствуя себя лишней на этом разгуляе шляпного зодчества.

Ника поправила шляпку-таблетку, опутанную черной вуалью с мушками, и ревниво ткнула пальцем в блондинку в туфлях «даешь артроз»:

– Глянь, у нее тоже вуалетка…

– Какая разница, – вздохнула я, борясь с дискомфортом. – Давай выбираться отсюда.

– Ну, Варь, тут так прикольно! – надула губки Ника.

– Не выношу толпу.

– Надо работать над собой. Как там твоя гуру говорит?

– Янина? – Я закусила губу. – Ну да… Но нет, это сильнее меня. У меня уже четверть часа ком к горлу подкатывает, хочется зажмуриться и бежать, сломя голову.

– Если зажмуришься, встретишь ближайший столб.

– Столб… да, – пробормотала я и потянула Нику к тротуару, где толпа была пореже, – Пожалуйста, пойдем. Все равно по оригинальности тебя даже бабулька с чайником переплюнет, или вон та папаха из перьев…

– Да уж. А ты бы хоть бейсболку надела.

– Стадный инстинкт – моветон. Я вообще весь этот ужас только ради тебя переживаю.

– Я ценю. – Красотка Ника умоляюще взглянула на меня и оттянула вниз критически короткую юбку. – Но потерпи, плиз, еще до конца переулка. Из этого ряда московского спонсора видно хорошо.

– Зачем тебе?

– Любопытно.

Я хмыкнула:

– Думаешь, увидит тебя и упадет в обморок от большой любви? А вдруг он старый и противный? С висячими бородавками?

Ника мечтательно улыбнулась:

– Я его погуглила. Красавчик. Правда, тот еще Казанова. – Ника потянула из сумки свернутый рулоном глянцевый журнал. – В светской хронике частенько пишут: бросил ту, разбил сердце этой. Такой скандалище был с как ее… Скворцовой, владелицей дамских изданий, – захихикала Ника. – Теперь она про него гадости публикует везде. Но посмотреть же интересно! Вот так, вблизи!

– Ладно.

Ника чмокнула меня в щеку и тут же изобразила ретро загадочность, стараясь не запутаться в длинных ногах – мы приближались к трибуне почетных гостей, специально возведенной для парада на фоне первого в гроде супермаркета. Багроволицые чиновники с супругами, несколько известных бизнесменов города потягивали шампанское и махали плебсу. Привлекательная дочка местного олигарха в орхидеях на плоской белой шляпке уткнулась в телефон. А чуть поодаль развалился в кресле, забросив ногу за ногу, яркий красавец-брюнет в светлом костюме. Наверняка тот самый московский спонсор.

Ника ускорила шаг, обгоняя меня. Возможно, ей хотелось отмежеваться от простоволосой подруги в толстовке, джинсах и теннисках. Впрочем, зря: в ультра-маленьком черном платье, кокетливо выглядывающем из-под распахнутого пальто, в шляпке, перчатках и стильных лодочках она выгодно смотрелась на моем фоне. Я не стала ей мешать – захочет, обернется. Но одобрить желание подруги выделиться перед этим надменным типом не получилось. Пожалуй, даже лошадей на ипподроме разглядывают с меньшим презрением, чем он – мою подругу. Даже скривился.

Я пошла медленнее, нахмурившись. Когда поравнялась с трибуной, мужчина скользнул и по мне пустым взглядом. Как по вещи… Даже хуже – как по рытвине на сером асфальте… Внезапно в душе что-то щелкнуло, и возмущение заискрило, словно этот взгляд имел хоть какое-то значение.

«Довольно вышагивать перед этим картонным мавзолеем!» – в сердцах решила я. И выкрикнула то, что первым пришло в голову: «Аве… Кришна».

Я опомнилась только через пару кварталов, почти на следующей остановке автобуса. Пораженная собственной реакцией, выдохнула и уставилась в синее небо в обрамлении желтеющих акаций. Что это было?! Помутнение рассудка?

Обычно я так себя не веду. Я вообще никогда так себя не веду!

Я – человек спокойный, иногда даже чересчур. Да, мне не комфортно в толпе. Если меня вытолкнуть на сцену или поставить перед большим скоплением народа, руки начинают дрожать, и дышать становится трудно. На работе и речи быть не может о том, чтобы переводить какие-нибудь конференции, поэтому я вожусь с документами в тихом уголке. Я на хорошем счету, всегда сдаю заказы вовремя и получаю неплохие бонусы, но о повышении можно не мечтать.

«Надо проработать этот кармический блок», – говорит в ответ на мои сетования Янина, опытный эзотерик и мой духовный учитель, и поясняет, что страх толпы связан с прошлыми жизнями: в одной меня маленькую задавили во время паники в Помпеях, в другой – единственным и последним публичным выступлением была моя казнь. На костре. Я верю, потому что от огня меня тоже прилично потряхивает.

Увы, сама я не помню ни одной реинкарнации, хотя перепробовала массу методов, описанных в книгах: от медитаций до обратного прокручивания воспоминаний. Попусту. Но в жизни я руководствуюсь принципом: кто не испытал, тот не поймет, потому что по натуре я практик. Другим навредить боюсь, а себя не жалко.

Но всё иначе было на этот раз. Эмоции полностью вышли из-под контроля. Одного взгляда неизвестного мне человека хватило для того, чтобы я за малым не потянулась за камнем и не начала революцию… Если честно, до сих пор хотелось. Я сглотнула. Встряхнула головой и вспомнила о Нике. Одновременно зазвонил смартфон в кармане.

– Варюнчик! – проговорила возбужденная подруга. – Ты где?

– Прости, Солнце, я на остановке. Я…

Мне было неловко: как объяснить мой демарш? Но Ника перебила:

– Хорошо, что ты в порядке, Варюнчик. Ну ты выдала, конечно! Я хотела тебя догнать, споткнулась и… с таким парнем познакомилась! Не обижайся, ладно? Мы погуляем с ним, с Егором. А ты же вроде домой хотела…

В душе неприятно скребнуло, но не в моих правилах диктовать людям условия. Подобные знакомства для Ники были не редкостью. Даже странно, что она, красавица с отчаянным желанием выйти замуж еще не обзавелась домом, состоятельным мужем и парой детишек. Наверное, тоже карма?

Я пробормотала:

– Да, конечно, Вероник. Только не балуйся там слишком.

Подруга радостно пообещала:

– Буду примерной девочкой, – и отбила звонок. Легкомысленная, как всегда.

Мы с Вероникой знакомы с университета: с зимней сессии – как обменялись «медведями» по латыни, так и дружим. Почти десять лет. При всей своей ветрености она большая умница, практически воспитала сестру, выросла без мамы – та умерла рано, а отец быстро женился и к дочкам наведывался только в гости, хотя от содержания детей не отказывался.

Думаю, потому Ника так отчаянно ищет семью, чтобы восполнить недополученную в детстве порцию любви. А пока я за ней присматриваю. Даже ругаю иногда. Должен же кто-то. Но сейчас следовало выругать саму себя.

Ярость и раздражение постепенно распадалась на более безобидное ворчание и недоумение. Говорят, эмоции – это электричество. В таком случае несколько минут назад во мне случилось короткое замыкание. Тем более следовало разобраться.

Я запрыгнула в автобус, едущий в сторону дома Янины, уселась на свободное сиденье и включила в телефоне интернет. Итак, московский спонсор дурацкого парада… Валерий Черкасов, владелец сети сотовой связи и компьютерной техники «Дримсеть», ловелас, денежный мешок, экстремал, любитель пошлых рекламных слоганов и старого рока. С экрана на меня смотрело красивое лицо в обрамлении уложенных волнами смоляных волос. Чересчур красивое. Сквозь голливудскую улыбку просвечивало отвратительное самодовольство.

Я стиснула зубы, сдерживая вновь закручивающийся воронкой негатив.

Никогда больше не пойду платить за мобильную связь в эту самую «Дримсеть»! Пусть на мои сто рублей у него будет меньше!

Глава 2. Убийство

– Ты хоть понимаешь, что наделала?! – выслушав, огорошила меня Янина.

– А что? – растерялась я.

– Энергетический крючок!

Янина сидела напротив меня на диванчике в гуще красных шелковых подушек. Похожая на прибалтийку, со светлыми волосами до плеч и крупноватыми чертами лица, она сверкнула глазами под тонкими дугами бровей и начала отчитывать:

– Подобный эмоциональный выброс, направленный на конкретного человека, не может не иметь последствий. А ты слишком сильная девочка! И я думала, достаточно умная, чтобы контролировать свои энергии. О чем, скажи, о чем я долдоню вам всем регулярно? Не-на-вре-ди! А ты? Еще б проклятие наслала.

В полном замешательстве я потупилась и смяла пальцами кусочек фольги от принесенной мной шоколадки. Чувство вины мигом застлало всё остальное.

На журнальном столике по обыкновению дымились чашки с Арабикой. Я не люблю кофе, но Янина гордится тем, как его варит, и мне не хочется ее расстраивать.

Она повторяет, что я особенная. Одаренная. Не знаю, чем – меня даже просто счастливой не назовешь: денег нет, личная жизнь на нуле, дома проблемы. Среди других учеников, постигающих, как и я, эзотерические практики, я чувствовала себя самозванкой. Возможно от того, что привели меня к Янине не духовные изыскания, а банальное, знакомое многим желание – страстно хотелось настоящей любви!

Однажды обжегшись, я выбрала не прямой путь – решила стать лучше, чтобы иметь право на собственные высокие требования. Ника подсмеивалась надо мной и говорила, что красоткам типа меня «духовный костыль» не нужен. Но на самом деле таких, как я, невысоких девушек с густыми русыми волосами, голубыми глазами и несколько кукольными чертами лица, в мире достаточно.

Янина дотемна читала мне лекции об этике, экологичности, внутренней дисциплине и об использовании сил, которые не понимаешь до конца, пока ее не перебил звонок моего телефона.

– Варюнчик, приезжай, пожалуйста! – послышался в трубке голос Ники, теряющийся в шумных ритмах. – Этот Егор… Он оказался таким гадом! – кажется, она расплакалась.

– А ты где? – встревожилась я.

– В ночном клубе «Реальная любовь», на Садовой. Хочешь, я тебе такси вызову?

– Не надо. Я приеду.

Янина критично посмотрела на меня, потом на свое отражение в зеркале и сказала будто не мне, а ему:

– Жить чужой жизнью – значит, тратить свою впустую. – Она прошла в коридор, сняла с крючка на вешалке мою толстовку и, поджав губы, сказала: – Но я не буду больше об этом, устала повторять. Тебе пора.

Уже в маршрутке я поняла, что несмотря на пространный монолог Янины, объяснения, отчего же произошел во мне тот взрыв эмоций, я так и не получила. Лишь вспрыснула неприятный осадок свежими каплями вины…

Когда я подъехала к самому фешенебельному клубу города, Ника не отвечала ни на звонки, ни на сообщения. «Просто не слышит», – успокаивала себя я, хотя на душе было беспокойно, словно что-то плохое случилось или должно было произойти с минуты на минуту.

Охранник со взглядом выпотрошенного толстолобика пропускал в ночной клуб девушек, оценивая их внешний вид. Мой дресс-код вряд ли получил бы одобрение. Пришлось обойти толпу жаждущих клубной эйфории и свернуть от сверкающего фасада в подворотню. Присматриваясь в темноте к здоровенному псу, что устраивался за мусорными баками, я набрала номер Николая, еще одного ученика Янины.

Будучи студентом философского отделения, он подрабатывал в клубе – я видела его однажды здесь в длинном белом переднике. Не знаю, мыл ли он посуду или был тайным гением ножа и сотейника… Сам Николай предпочитал об этом не распространяться. Он любые разговоры переводил на околотеософские темы, быстро опуская собеседника до уровня плинтуса в вопросах религиозной концептуализации.

– Здравствуй, Варвара. Почему ты решила, что я в каком-то там клубе? – высокопарно поинтересовался будущий философ.

– Коля, просто подойди к служебному входу на минуту. Я уже тут. Очень нужна твоя помощь.

Долговязая фигура в поварском костюме и колпаке показалась у неказистой двери почти сразу. Водянистые глаза под светлыми ресницами уткнулись в меня:

– Варвара?

– Спасибо, что отозвался. Я, честно, никому не скажу, что ты работаешь здесь, если не хочешь…

– У каждого своя садхана.

– Да, конечно. Пожалуйста, проведи меня внутрь.

– Меня уволят за это.

– Тогда найди, прошу, мою подругу и выведи ее сюда или к центральному входу. Она позвонила, попросила о помощи, а мне не попасть в клуб.

Николай смерил меня взглядом и выдавил:

– Это затруднительно.

– Коля, пожалуйста. Она стройная блондинка, с таким выразительным ртом и большими глазами, носик уточкой. Что еще? Рост средний, черное мини-платье, длинные ноги, шляпка-вуалетка на голове…

Губы Николая скривились, будто я описывала не девушку, а червяка.

– Я тебе дам мобильник с фото, – добавила я.

Философ «под прикрытием» распахнул дверь пошире.

– Ладно, пойдем. Только по стеночке.

– Буду твоей должницей.

– Будешь.

Никогда бы не подумала, что темные коридоры, больше подходящие военному бункеру, приведут нас к громадному танцполу с зеркальными колоннами.

Музыка оглушила, как обухом. Разноцветные вспышки света повторялись в отражениях – вакханалия в геометрической прогрессии обретала принцип бесконечности.

– Всё. Больше не отвлекай меня. Выйдешь сама, – рявкнул мне в ухо двуликий философ и скрылся в подсобке.

Я растерянно обвела глазами пространство перед собой: и как мне найти тут Нику? На подставках, похожих на соты, извивались полуголые девушки. На втором этаже, отделенном белым пластиком, сидели за столиками VIP-гости. Внизу под общий ритм и безумно громкие, скрипучие звуки пластинки под пальцами диджея бесновалась молодежь. Человек двести. По-над полом стелился дым.

Гм, я люблю танцевать, но не под это же. И не так… Жутко не хотелось смешиваться с толпой, и предательский ком снова подкатил к горлу, руки задрожали. Я принялась уговаривать себя, что до меня им всем дела нет, как и мне до них. И, будто неумелый пловец, шагающий с мостика в морскую бездну, нырнула в скопище дергающихся тел. Разве что не зажала нос двумя пальцами, дыхание перехватило и так. Я проталкивалась вперед, чувствуя, что тону в запахах пота и смеси парфюмов, пробиралась мимо подпрыгивающих грудей, обтянутых блестящими топами, бокалов с шампанским, тату, задранных вверх рук и всевозможных торсов. Я отчаянно поглядывала в телефон и понимала, что даже если Ника поднимет трубку, ее голоса не услышать в какофонии возбужденных криков и тыц-тыц-музыки.

Подобно кораблю, потерявшему навигацию в буре, под завывания ветра и коварное пение сирен, я пробороздила толпу танцующих несколько раз. Тщетно. Ники среди них не было.

Я направилась к столикам, чувствуя себя лишней среди развеселых любителей ночной жизни. Мажористый юнец с челкой до подбородка, в желтом пиджаке с залихватски завернутыми рукавами, протянул мне белый порошок в пакетике и многозначительно подмигнул.

– Оттянемся, чика?

Господи, куда меня занесло?! Нику убью. Потом. Когда вытащу отсюда и разберусь, что приключилось на этот раз.

Не ответив, я развернулась спиной к малолетнему наркоману. Пляски не прекращались. Из-за столиков в полутьме доносился шальной гогот. Подходить к ним было страшновато. Но самое ужасное – я оставила очки дома, и при таком освещении физиономии на балконах казались смазанными кистью небрежного художника в единое пятно. Я почувствовала себя беспомощной.

Вспышка камеры справа заставила меня вздрогнуть и подарила идею. Я выставила смартфон, вытянув перед собой руку и в режиме камеры сделала максимальное увеличение. Ура! Люди вдали вновь обрели лица.

Я принялась скрупулезно рассматривать гостей на балконе, уклоняясь от особо рьяных танцоров и самоустраняясь от подвыпивших парней. Показалось, что вижу одиноко прикорнувшую на диванчике Нику. Продолжая бороться с паникой, я пробралась к выступающей из тумана спиралеобразной лестнице. Навела камеру на фигурку девушки на балконе, чтобы удостовериться, что это Ника, и наткнулась на кого-то плечом.

– Ой. Извините, пожалуйста, – автоматически пробормотала я.

– Самое место делать селфи! – недовольно буркнул позади баритон.

Я обернулась.

– Аве Кришна? – усмехнулся высокий мужчина в светлом костюме.

Краснея, я узнала в нем того самого московского спонсора. И поняла, почему, собственно, сорвался с языка Кришна: молодой человек со стильными, не особо расчесанными темными кудрями, большими черными глазами и смуглым утонченным лицом походил то ли на индийского раджу, то ли на арабского шейха, но совсем не на москвича.

Меня еще сильнее сковала неловкость, и оттого я еще раз извинилась. Он снисходительно усмехнулся и, не удостоив ответом, вернулся к телефонному разговору.

– Да, Лена, вернись в офис. Зайди в мой рабочий компьютер, в папке «Важное» найдешь документ, первый в списке. Там данные по этой партии товара. Пароль ты знаешь…

«Эксплуататор, – нахмурилась я, – сам развлекается, а какая-то рабочая лошадка в десять часов вечера должна ехать в офис».

Выдав распоряжения, москвич отбил звонок и пошел по ступеням наверх. Я заколебалась, последовала было за ним, точнее, к Нике, но дюжий охранник преградил путь.

– Есть пропуск в VIP-ложу?

– Я подругу ищу. Она там. Вон, блондинка слева, смотрите…

– Без пропуска нельзя.

Миллионер обернулся.

– Пропусти. Пионерки тут долго не резвятся.

– Но она не оплатила…

Явно не привыкший повторять приказы, мужчина сделал жест кистью, будто небрежно муху смахнул. И охранник посторонился, одним этим движением лишенный достоинства. «Раджа» тут же забыл о нем и обо мне, оставив в моей душе послевкусие досады. Неожиданно для себя вдруг захотелось бросить в эту широкую спину телефоном или толкнуть специально плечом побольнее, чтобы сбить царственную спесь. Естественно, я сдержалась, с омерзением глядя на то, как олигарха подхватила под руку брюнетка с лощеными, будто атласный плащ волосами. Она потянула мужчину за собой, соблазнительно улыбаясь. Возможно в такие моменты люди и становятся революционерами, – подумала я, – решают выходить на Болотную площадь, выступая не против власти в целом, а против лично навредившего чиновника, против зарвавшегося богатея, против неприемлемого для человека чувства презрительного превосходства над ним, долетевшего рикошетом от неизвестно кого.

Я стиснула зубы, не желая ни в коем случае, чувствовать себя меньше и незначительнее этого сноба. Потому что это не так! Тотчас опомнившись, заставила себя возрадоваться, что этот эпизод для меня пусть и неприятен, но столь же мимолетен, как для рыбацкой лодки проплывающий круизный лайнер. Окатит волной издалека, качнет и всё, через десять минут он растворен в солнечной дымке, и след его слизан морской пеной. И вдруг я вспомнила слова Янины о том, что я его еще встречу. Я оторопела, неужели она была права и насчет энергетической петли?

Подождав, пока пара, достойная светской хроники, скроется за высокой перегородкой, я поднялась в VIP ложу. Здесь тоже царило шампанское и оживление, но не все плясали. И хорошо – некоторым чересчур серьезным, явно криминальным лицам биться в танце, на мой взгляд, не пристало.

Ника сидела, вжавшись в диван, в самом углу балкона. В пальцах застыл бокал с недопитым мартини. На столе полупустая бутылка, орешки, остатки фруктов на блюде, скомканные салфетки и второй бокал.

– Ник! Что случилось? – подскочила к ней я.

Подруга встрепенулась, будто дремала, и захлопала длинными ресницами.

– Что?! Ой, хорошо, что это ты, – выдохнула она перегаром. – Варечка, у тебя деньги есть?

Я криво улыбнулась.

– Есть. Но целевые, на квартиру.

Вероника отхлебнула из бокала, взглянула на меня виновато замутненными хмелем глазами и, молча принялась наматывать на кончик носа пшеничную прядь. Выглядело это смешно, но она всегда так делала, когда попадала в затруднение.

Я села рядом. Убрала ее руку.

– Выкладывай, в чем дело.

– Какой-то гад слямзил мою сумку!

– Как?!

– Так. Сначала тот придурок Егор приставать начал, я его отшила и на помощь позвала. Вышибала его пнул, а гаденыш крикнул, что у входа будет ждать. Вот. Ну, я тебе и позвонила. Потом познакомилась с парнем, вроде ничего такой, здоровый. Думала, поможет с тем гадом справиться. Ты же не Терминатор…

– Да уж.

– Поднялись сюда, заказали выпивку, закусить немного. Потом я чего-то замешкалась, а он вышел вроде на минуту. И уже почти час нету. И сумки моей нет, и мобильного, и карточек. Вряд ли он вернется…

– Да ведь я ехала сюда от силы час! Когда ты успела?!

– Ну вот, – Ника развела руками и ткнула наманикюренным пальцем в кожаный футляр со счетом, – теперь хоть натурой расплачивайся.

– Не говори глупостей, сколько там? – Я извлекла чек и ахнула. – Это же все, что у меня есть, даже на такси не останется.

– Это дорогой клуб, – вздохнула Ника.

– Заметно.

Не скрывая недовольства, я полезла за кошельком и снова недобро помянула олигарха, которому эти деньги потратить, как ребенку на копеечное мороженое… Так, глядишь, стану революционеркой – все отнять и раздать. Со скрипящим сердцем я выложила купюры, оставив в отделении одну сотню – на хлеб. Ника тотчас повеселела, обняла меня и чмокнула в щеку:

– Ты же моя котя! Я отдам всё, не бойся! Аванс в понедельник.

– Ладно, доживем до понедельника, – пробурчала я. – Пойдем.

Ника радостно потрясла в воздухе недопитой бутылкой мартини.

– Варюнчик-котюнчик, раз все оплачено, не пропадать же добру?! Давай отметим самый дурацкий в мире праздник шляп!

– Настроения нет. Поедем лучше домой, точнее пойдем, – ответила я. – К тебе.

В проходе поднялся шум. У лестницы ссорился похожий на бандита мужчина лет сорока пяти с тем самым нагловатым юнцом в желтом пиджаке, явно из золотой молодежи. «Толстолобики» в костюмах не решались вмешаться и почтительно стояли неподалеку. Сквозь гул и ругань до нас постоянно долетали слова «телефон» и «Дед Мороз», один раз даже «Снегурочка». «Совсем обкурились», – подумала я в сердцах. Было ясно: лучше подождать и не оказываться рядом с ними.

Я опустилась обратно на диван, чувствуя себя, как на иголках и поглядывая на ссорящихся и сочувствующих. Скользнула взглядом к той высокой перегородке, за которой скрылся москвич. Отчего-то не хотелось, чтобы он увидел, что я сижу здесь, как все… Наконец, лестницу освободили, и я подозвала официанта.

– Вот, скажи, Варь, ты такая классная, я тоже ничего, почему нам так не везет, а? – говорила Вероника поплывшим голосом. Подошедшего официанта она дернула за рукав и подмигнула: – Мы ведь ничего?

– Очень даже, – ласково согласился юркий парень с именем Артур на бейджике. – Счет забирать или еще закажете что-нибудь?

– Забирайте, мы уходим, – кивнула я.

– А представляете, Артур, – таинственно заговорила Ника, – моя подруга ясновидящая. Ей сны вещие снятся, и она всегда чувствует, когда я вляпаюсь. Вот и сегодня говорила: не балуйся…

Артур резиново улыбнулся.

– Перебрала немного, – примирительно пояснила я, смутившись от слов подруги: ну, какая я ясновидящая? Разве одиночный случай, когда мне приснилась ее мама с напутствием, делает меня такой? Я кашлянула в кулак. – Пойдем, Ника.