Я никогда не была спокойна
Амедео Ла Маттина
Имя Анжелики Балабановой вряд ли о чем-то говорит современному читателю. А между тем она была легендой своего времени. Будучи «ортодоксальной марксисткой», Балабанова верила, что мир может быть справедливым – нужно лишь помочь ему эту справедливость обрести. Она отстаивала права рабочих, боролась за эмансипацию женщин и надеялась на успех социалистической революции. Она была наставницей Муссолини и соратницей Ленина, хотела построить с ними «лучший мир», но, увидев, в какое русло свернула политика и того, и другого, стала их непримиримым оппонентом.
Эта книга – история «социалистической святой», основанная на документах, мемуарах самой Балабановой и свидетельствах ее современников.
Амедео Ла Маттина
Я никогда не была спокойна. Жизнь Анжелики Балабановой, порвавшей с Муссолини и Лениным
Посвящается Доре, Джузеппе, Франческе, Луке и Марте
Красный лоскуток, как тот, что на шее у партизан завязан, и возле урны, на бледной как воск земле, две алые герани. Там ты, что изгнан жестоко, не по-христиански, там ты лежишь среди чужих могил: прах Грамши… С надеждой и былым неверием я подхожу к тебе, случайный путник средь цветов, иду к твоей могиле, к твоей душе, лежащей здесь, в земле, среди свободных.
П. П. Пазолини «Прах Грамши» (1957)
Эта книга была переведена при поддержке Министерства Иностранных Дел и Международного Сотрудничества Италии
Copyright © 2011 by Amedeo La Mattina
© ООО «Издательство К. Тублина», 2023
Глава первая
Мамочка
Утром 25 ноября 1965 года в своей римской квартире в районе Монтесакро умирает пожилая женщина. Она слегка приподнимается, силясь поцеловать лицо, которое, как ей кажется, склоняется над ее седой головой. Мамочка, мамочка…
В последний час жизни та жестокая женщина, что когда-то прогнала ее из дома, кажется ей такой родной. Мамочка, мамочка…
Шестьдесят семь лет прошло с тех пор, как она в последний раз видела мать: та кричала на нее со ступеней их богатого черниговского поместья.
– Я ухожу, – сказала ей дочь Анжелика.
– Не ты уходишь, а я выгоняю и проклинаю тебя. Да, ты будешь проклята всю свою жизнь, а когда будешь умирать, станешь просить у меня прощения, – кричала Анна Хофман, гневно тыча в нее пальцем.
Когда невысокая девушка сядет в повозку, которая довезет ее до станции, никто из братьев и сестер не выйдет попрощаться. Только слуги помогут ей погрузить чемоданы.
Русское проклятие прилипло к ней и сумело наполнить ее жизнь бесконечными разочарованиями. Однако Анжелика Балабанова ни разу не отреклась от своих идей, никогда не пожалела, что прожила жизнь в служении им. Она была миссионеркой, святой атеисткой. Она всегда делала только то, что диктовали ее чувства и идеалы. Среди страниц ее «литературного завещания» было найдено стихотворение ее любимого поэта Джакомо Леопарди, написанное от руки перед самой смертью. Оно представляет собой сплав идеалов, вдохновлявших ее в течение долгой жизни.
Когда в мой смертный час
Передо мною встанет вопрос:
Зачем я жил,
За что боролся,
Какую цель я ставил перед жизнью,
Тогда из уст моих, уже немых от горя,
Как кровь из глубокой раны,
Наружу выйдет правда…
За правду я боролся,
И ложь я ненавидел.
С теми, кто с большим трудом
Добывает кусок хлеба,
Другим даруя изобилие и роскошь,
Я был всегда.
И я хотел быть и бороться
С теми, кто мозолистыми руками
Готовит человечеству день завтрашний —
День справедливости, свободы.
Я не мог и не хотел наслаждаться
И не смирился.
Не согнулся.
Ни сердце мое, ни мой разум
Не были равнодушны к боли других людей.
Вот почему покой мне только снился.
Но сегодня я спокойствие обрел.
Я умираю[1 - Здесь и далее перевод стихов Н. Колесовой.].
Первые восемнадцать лет жизни Анжелика провела практически в замкнутом пространстве. Одна, в окружении горничных, учителей музыки, занимаясь танцами и рукоделием, под присмотром гувернанток, получивших от госпожи Балабановой[2 - Так у автора. В дальнейшем автор называет другую фамилию матери А. Балабановой: Хофман. Кроме того, в повествовании часто упоминаются брат и сестра Анжелики, ошибочно названные автором Балабановыми. Анжелика (при рождении Ройзман) взяла фамилию мужа. – Прим. перев.] жесткое предписание: девочка не должна ни с кем общаться и к ней никто не должен приближаться.
Мамочка не позволяет ей разговаривать даже с братьями и сестрами, испорченными государственными школами, учащимися вместе с детьми из простых семей. Окружение Анжелики должно быть безукоризненным. Мать не хочет, чтобы дочь говорила по-русски: это язык прислуги. Она должна изъясняться только на французском и немецком, а ее учителя – только носители языка.
Когда мне было семь лет, я купила себе русскую азбуку и тайком в кровати читала «Анну Каренину»[3 - Балабанова А. Моя жизнь – борьба. Мемуары русской социалистки. М., 2007. Далее – «Моя жизнь». С. 14.].
Отец умер, когда Анжелика была совсем маленькой. Она мало его помнит. Исаак Иванович – еврей, крупный землевладелец, купец, он всегда в разъездах по России. Он не занимается воспитанием, но когда приезжает домой, мать обращается к его непререкаемому авторитету, чтобы присмирить дочь, у которой рано стал проявляться бунтарский характер. В эти редкие минуты Анжелика общается с отцом. Между ними постоянно вспыхивают ссоры.
Мать родила шестнадцать детей, семь из которых умерли. Анжелика – самая младшая. Когда она родилась, ее старшие сестры уже были замужем. Она растет без товарищей по играм и без друзей-ровесников. Ей не позволено ходить в школу, нельзя играть с братьями и сестрами, никто не дарит ей игрушек, она живет «в окружении одних только взрослых и стариков, причем взрослых с банальными и вульгарными принципами»[4 - Источник не указан.], никто не заботится о ней[5 - Balabanoff A. Memorie, Societ? editrice L’Avanti!. Milano-Paris, 1931. P. 12. «Мемуары» были написаны Балабановой в Москве в 1920–1921 году.]. Она не получает никакого художественного образования, ей не рассказывают о природе, о реальной жизни, о труде, о животных, которых она очень любит (однажды, увидев в усадьбе конюха, яростно хлеставшего коня, она рассердилась и, подбежав, остановила его руку).
Мать считала, что самая младшая ее дочь, «венец семьи», должна выйти замуж за человека богатого, благородного и родовитого. Судьба девочки была уже предначертана, ей дали образование по образцу того времени и готовили ее к жизни за границей. Считалось особым шиком перемежать русский язык французскими словечками, а признаком культуры – сыпать цитатами на немецком: то и другое навсегда останется у Анжелики наряду с характерным русским акцентом.
«Кто на тебе женится, если ты не пьешь молоко или рыбий жир?» – наставляет мать. «Где вы видели девочку из хорошей семьи, которая не играет на фортепьяно?» – добавляет она, когда Анжелика отказывается часами изучать сольфеджио и играть гаммы. Больше всего Анжелику возмущает оглядка на общественное мнение: «Что о тебе подумают люди?»[6 - «Моя жизнь». С. 12.] Девочка очень рано начинает задавать вопросы об этих нелепых условностях, формальностях и несправедливости, которые кажутся ей невыносимыми.
Учительницы-иностранки на эти вопросы ответить не могут. Да им и не позволено отвечать. Они слова лишнего молвить не смеют и полностью подчиняются госпоже. Девочка же ждет от немецких и французских наставниц немного «понимания и любви», хочет, чтобы они с ней играли в веселые игры. Ей интересно знать, что там за деревьями и за речкой, бегущей по Чернигову, как выглядит мир за пределами этих богатых комнат. Наставницы не очень понятливы и, по мнению Анжелики, не слишком умны. И, как следствие, девочка предпочитает проводить время в обществе матери, которая, по крайней мере, обладает «острым умом»; дочь даже готова терпеть ее суровый характер, предпочитая его «холодному и безразличному отношению гувернанток»[7 - Там же. С. 14.].
Много лет спустя она случайно встретится с одной из них. Анжелика, уже известная революционерка, приезжает в Лейпциг на митинг; после ее выступления к ней подходит бедно одетая женщина с букетом красных роз.
Она берет Анжелику за руку:
– Я так горжусь тобой! – говорит она.
И добавляет, что состоит в рядах социал-демократической партии.
– Но тогда почему же вы не помогали мне, когда я была ребенком?
– Я не осмеливалась поощрять твои бунтарские настроения и не могла рисковать работой. У меня не было иных средств существования, кроме тех, что я получала от твоих родителей.
Бывшая черниговская воспитанница не верит ей. Эта женщина лукавит; и сама ее приверженность социал-демократии всего лишь дань моде, ведь она учительница и имеет дело с учениками, охваченными новыми идеями; да и живет она в городе, где сильно влияние левых. Анжелике очень хочется высказать гувернантке все свои горькие мысли. Но сейчас они не имеют никакого значения.
Семья стала ее классовым врагом.
