Разделенные сном
Владарг Дельсат
Миры Таурис #7
Гри’ашн – изгой для своего народа. Калира – дитя бога, измученное людьми. И теперь их должны принести в жертву. Единственная надежда на спасение – человек с далекой планеты, которого они видят в странных снах. Только его указания могут помочь Гри’ашну и Калире в борьбе против богов и людей. Но смогут ли двое противостоять целой планете? И что их ждет впереди: плата за пройденные испытания или новые страдания?
Владарг Дельсат
Разделенные сном
Глава первая
Гри’ашн
Моё имя означает «отброс». Точнее, это даже не имя, а презрительная кличка, которую дали мне приютившие меня из жалости. Я происхожу, судя по размеру ушей, из Древнего Рода, по какой-то причине исчезнувшего. Остался только я, и никого больше. Вот меня, вместо того чтобы отправить вслед за родными, и «приютили». Лучше бы убили.
Наша раса пришла в этот мир из далёких миров, дабы, как говорят книги, принести свет истины заблудшим. Тогда же населявшие этот мир безухие Низшие попытались восстать, но Высшие легко покорили их. С тех пор прошло много времени, поэтому сейчас Низшие живут в своих городах, работая для процветания Высших. По крайней мере, так говорят книги, хотя на деле большинство Высших никогда не видели ни одного безухого, как и те нас. У них свой мир, у нас – свой, и мы как-то сосуществуем.
Каждый из нас обладает даром магии, а безухие – нет. Хотя мы с ними совместимы, а самки у Низших красивые. Поэтому временами появляются обладающие магией смески. Отношение к ним – так себе, конечно, примерно, как ко мне.
Для обладающих магией, начиная с определённого возраста, существует Академия, где всех учат пользоваться этой магией. Хотя Совет Высших говорит о равных возможностях, это, конечно, не так. Редко кто из смесков, отобранных у родителей, доживает до выпуска. Я, наверное, тоже не выживу, но мне… Я просто никому не нужен… был.
Я очень хорошо помню ночь, в которую ко мне пришли эти сны. Днём меня сильно наказали, отчего я чуть не сошел с ума от боли, поэтому, будучи брошенным на свою подстилку в леернике[1 - Сарай вне основной части замка, но внутри крепостных стен, чаще всего используется для содержания животных.], хотел только одного – поскорее умереть. Вот тогда-то ко мне во сне впервые пришёл он. Звался он «дядя Саша», подобная конструкция имени мне была, кстати, незнакома, что говорило об иномирном происхождении собеседника.
Сначала это был только голос, потом же я увидел его полностью, узнав, что со мной говорит безухий. Но к тому времени мне уже было всё равно, я просто устал быть отбросом. Именно этот безухий рассказал мне, что я – не отброс, не падаль, а ребёнок… Не знаю, что это значит… И ещё дядя Саша назвал меня Малышом.
– Здравствуй, Малыш, – улыбается он мне.
Мы лежим рядом на чём-то мягком, а над нами – полное звёзд небо, это очень красиво. У нас не бывает такого неба – или тучи, или же десяток тусклых огоньков, и всё, а у него – просто волшебное небо. Я не знаю, где он живёт, но мне пока достаточно и того, что он просто есть.
– Здравствуй, дядя Саша, – отвечаю ему.
Мы как-то понимаем друг друга, хотя он ещё учит меня своему языку. Зачем мне это, я не знаю, но с ним так хорошо, так тепло, что я не возражаю.
– Я расскажу тебе сказку, – говорит мне этот безухий, хотя именно безухим его называть не хочется, потому что уши у него есть, хоть и другие. – В некотором царстве, в некотором государстве…
Сначала мне было совершенно непонятно, что такое «сказка», но дядя Саша объяснил мне. Потом ещё объяснил, что такое «царство». Вот и теперь он рассказывает мне сказку, а потом мы будем её обсуждать, поэтому слушать надо очень внимательно, чтобы ничего не пропустить. Он учит меня слушать, находить другой смысл в словах и не думать, что я никчёмный.
Ещё дядя Саша даёт мне то, чего я никогда не знал в реальности – он меня обнимает, согревает своей душой и помогает. С магией дядя Саша незнаком, но многое умеет и без неё, а с магией я как-нибудь справлюсь и по книгам. Меня в книгах не ограничивают, потому что никому со мной возиться не хочется, а когда я в читальне, то меня не видно. А когда меня не видно, то я не раздражаю никого своим видом, и меня не нужно воспитывать.
Воспитанием эти… Высшие… Они называют этим словом боль. Она может быть обжигающей, жалящей, секущей… У боли множество оттенков, но результат всегда один – для меня выключается свет, и я несколько дней не могу двигаться. Дядя Саша тогда говорит непонятные слова и остро жалеет, что его нет рядом.
Я тоже жалею, что дяди Саши нет рядом. Иногда мне очень хочется оказаться там, где он, но это невозможно. Взамен дядя Саша учит меня прятаться и делать маленькие пакости, от которых Высшие долго отходят, к счастью, они не могут выяснить автора. Поэтому они «воспитывают» меня, а я у них воспитываю рефлекс: помучили меня – и сразу свалилось невезение. Получается пока плохо, но я в самом начале пути.
Дядя Саша учит меня быть сильным, внимательным, осторожным и честным, насколько это возможно. Он говорит, что я должен быть честен перед собой. Это, наверное, правильно.
Днём я пробираюсь сначала в место приготовления корма. Еда-то мне не положена, она только для Высших благородных, а я ем корм там же, где Низшие. И хорошо, что не там, где животные. Не знаю, какая еда у Высших, но меня кормят вполне достаточно, хотя дядя Саша говорит, что однообразно, но сойдёт.
Сегодня мне нужно выполнить задание дяди Саши – почитать книги по общественному устройству. Книги по истории я читал уже, и мы их обсудили. Получается, записанное в истории – ложь по большей части, но правду из неё мы можем вычленить. Точнее, дядя Саша может вычленить и объяснить.
Каменный замок похож на «ракету», так назвал его дядя Саша. Он мне нарисовал даже эту самую «ракету», действительно, похоже. Высокая башня, на самом верху которой находятся покои Высших, а внизу – круглое основание для Низших и таких, как я. Фактически, у меня статус смеска, хотя я таковым и не являюсь. Дядя Саша говорит, что это ненормально, и что здесь есть какая-то тайна. Наверное, рано или поздно я узнаю, почему со мной обращаются именно так, а пока надо выполнять задание.
Прижимаясь к стенам, я прохожу по галерее, тут особенно для меня опасно – Высшие иногда любят гулять по галереям, зачастую в плохом настроении. По сторонам я не смотрю, чтобы не накликать беду. Замковые слуги непохожи на Высших, зато похожи на безухих – они выглядят, как маленькие Низшие, ростом мне по пояс, одетые в кожаные штаны и безрукавку на голое тело. Называются слуги ха’аршами, при этом владеют какой-то особенной магией. А вот какой именно, я пока не знаю. Но именно из-за этого попадаться даже им – плохая мысль.
Закончился серый камень стен, начались гобелены, коридор освещается светом, проникающим сквозь стрельчатые окна. Я поворачиваю направо, чтобы подняться по узкой лесенке – её используют ха’арши, поэтому подниматься приходится на четвереньках, но чего не сделаешь ради собственной безопасности… За лесенкой – коридор, где меня не тронут, даже если и увидят – тут уже территория читальни, где я в безопасности.
В самой читальне нужно подойти к распределяющему шару, чтобы попросить именно то, что нужно, а затем, прихватив кристалл, забиться в самый тёмный угол, чтобы впитать информацию. Если не повезёт – вместо кристалла будет свиток или даже книга, обшитая кожей, происхождение которой я знать не хочу.
Итак, общественное устройство… Какое у нас может быть общественное устройство? Сверху – Высшие, снизу – бесправные Низшие. Первые творят, что хотят, вторые молча терпят. Ладно, я маленький и не понимаю многого, но почему они терпят? Ведь Высшие берут их самок силой, а если попадётся Высший в плохом настроении, то вообще лучше и не думать, что может быть. Почему же они терпят? Надо разобраться. Просто обязательно надо!
Калира
Я – дитя бога. Остроухий снизошёл до моей матери и сделал её своей избранной, только почему-то мама этому не рада, а меня… Кажется, она меня ненавидит за то, что я очень похожа на богов. Когда я подрасту, они возьмут меня к себе в сияющий город, чтобы учить маги. И вот когда меня выучат, я вернусь в этот город, тогда мы и посмотрим, кто здесь «отродье». Ну а пока я должна быть кроткой и послушной, иначе будет больно.
Мы – люди, хотя боги называют нас «Низшими», когда снисходят. Мы живём в своих городах и деревнях, а боги – в сияющем светом лесу. Говорят, там находится их волшебный город. У людей много запретов, установленных богами, за что их и не любят. А я живу в ожидании своей мести, потому что почти каждый день для меня сопряжён с болью. Я обязана носить предупреждающий знак о том, что владею магией. На самом деле тонкий ошейник на моей шее не позволяет мне пользоваться своими силами, пока я не пройду обучение у богов.
Люди богов ненавидят. Раз в сотню лет, они устраивают восстание, которое подавляется богами так, что население уменьшается в четыре раза. Боги убивают всех – и женщин, и детей, хотя самые красивые женщины становятся избранными и выживают, но никогда никому не рассказывают, какой ценой. Их охотно берут замуж, как было и с моей матерью, потому что последнее восстание было десять лет назад. Богов не остановили ни паровые пушки, ни новомодные пулемёты, они просто уничтожили все технологичные вещи вместе с изобретателями, и теперь людям приходится начинать всё сначала.
Ненависть людей к богам выливается и на меня, поэтому я – единственная, кого наказывают за что угодно и перед всем классом. Это очень больно и очень стыдно, поэтому я всё больше ненавижу людей. Всё чаще мне хочется, чтобы они все умерли, но это пока невозможно. Только эта ненависть и помогает мне жить, иначе я бы давно уже постаралась уйти.
Мечтаю о том дне, когда меня заберут в Академию, так называется школа магии. Странно, но боги не наказывают людей за то, как они ко мне относятся, ну, пока я жива, наверное. Проверять это не особенно хочется, хотя каждый день я встречаю со страхом. Я очень не хочу боли, но понимаю, что она всё равно будет.
На завтрак у меня небольшой кусочек хлеба и вода в чашке. Ни масло, ни салат, ни даже каша, которую едят другие, мне не положены, а живу я в маленькой комнатушке на чердаке, где летом очень жарко, а зимой очень холодно, но я почему-то не заболеваю, хотя иногда хочется.
В последний год у меня временами простреливает болью в груди, но жаловаться нельзя – будет только хуже. В лучшем случае изобьют, а в худшем – ещё и благодарить заставят… специальным образом. Не хочу об этом думать, лучше потерплю.
Иногда я думаю: если бы я родилась с нормальными ушами, любила бы меня моя мама, или как сейчас? Мама меня ненавидит, старается задеть словами, а уж подзатыльник или оплеуху я от неё огребаю почти всегда. Когда она в плохом настроении, нельзя попадаться ей на глаза. Я уже научилась угадывать её настроение.
Я быстро съедаю кусочек хлеба, оставлять нельзя, потому что перед выходом в школу меня тщательно обыщут. Не знаю, зачем это делается, но факт есть факт. Может быть, они просто хотят показать свою власть? В любом случае перед выходом мне надо подготовиться к обыску – сходить в туалет и осмотреть самой одежду и бельё, потому что они только и ищут повода, чтобы сделать мне больно.
За что? Ну что я такого сделала? За что со мной так?!
Нет ответа на эти вопросы и не будет никогда. У меня никогда не будет кого-нибудь близкого среди людей, а боги… Я не знаю, может быть, какой-нибудь бог сделает меня своей избранной? И тогда я смогу всем отомстить! И маме, и школьным учителям, и всем тем, кто старается ударить в школе и по дороге к ней.
Вот, наконец, ощупывание везде, называемое «обыск», закончилось, и я могу выйти из дому. Подхватываю сумку, выхожу на улицу. Светит солнце, но на мостовой грязь, значит, нужно пробраться к школе побыстрее, чтобы не забрызгало грязью из-под колёс проезжающей кареты. Если в школе заметят хоть пятнышко – лучше тогда мне умереть самой. Правда, за грязь наказывают не только меня, а всех, при этом выбирая самые болезненные и унизительные методы, чтобы «научить» быть опрятными. После дождя поэтому в школу идти особенно страшно.
Я иду, прижимаясь к стенам домов. На улице никого, к счастью, нет, поэтому, скорее всего, я избегу тычков, обидных прозвищ и избиения. Другие дети могут зажать толпой, затащить в подворотню и сделать там страшное. Не боль страшна, а что-то другое, что я и назвать не могу, но именно этого я боюсь больше всего и, чтобы этого не случилось, готова на всё. Потому что после такого жить просто не смогу.
Мне десять лет, но иногда кажется, что многие сотни… как у богов. Поскорее бы они меня забрали к себе, подальше от этих проклятых людишек. Жаль, что нельзя просто заснуть до того момента. За прогул школы будет даже хуже, чем за грязь. Даже думать об этом не хочу.
Смотреть по сторонам страшно, но нужно. Вокруг каменные и деревянные дома, пролетают кареты, дилижансы, но они не для меня, я – «отродье», самое ненавидимое существо среди людей. Кажется, во мне уже остались только два чувства – страх и ненависть, даже есть уже не хочется, мне просто всё равно.
Почти у самой школы я немного расслабляюсь, и судьба меня тут же наказывает за это. Какая-то карета с коронами на дверцах при виде меня маневрирует, поднимая просто фонтан грязных брызг, окатывающих меня прямо перед школой. Это видят все идущие в школу, а я ещё успеваю заметить широкую улыбку куратора-контролёра, но тут меня захлёстывает страх, в груди разгорается пожар и… Я чувствую какой-то очень сильный холод, поняв, что, кажется, умираю. Свет гаснет, отправляя меня в мир, полный льда и боли.
Глава вторая
Гри’ашн
– Давай поразмышляем, – говорит мне дядя Саша, обнимая за плечи. – Что мы знаем из истории?
