– Я думаю, Миронов не будет возражать, – улыбнулся Артур. – Появится у тебя персональный тестировщик!
– Спасибо! – Вера подалась вперед, обняла его и тут же отстранилась. – Извини, что-то сегодня эмоции зашкаливают. Я так рада, что мы смогли договориться! Мне не хотелось покидать компанию из-за какой-то ерунды, но и рисковать здоровьем людей я бы не стала! Зато теперь ты помогаешь мне, и все будет хорошо. Миронов и остальные настроены в первую очередь на прибыль. А ты понимаешь, что деньги – это не все и даже не главное. Главное для нас – это безопасность и комфорт тех, кто нам доверяет! По-моему, ты единственный такой в этой компании.
Артур соглашался с ней во всем, хотя сдерживать смех становилось все труднее.
Она даже не подозревала, насколько далека от истины, но это и не важно. Он, по большому счету, только что стал серым кардиналом отдела биотехнологий.
Глава 4. Забытая сказка
Иван был прав: серебристый красавец джип вряд ли выдержал бы такое испытание. Небо над ними еще даже не до конца посветлело, когда они свернули с дороги в лес. Теперь автомобиль, подпрыгивая, пробирался по ямам и холмам, где дороги отродясь не было. Карина с трудом сдерживала желание возмутиться. Какой от этого толк? Ехать мягче машина не могла, а выходить и двигаться пешком Карина не собиралась. Да и потом, покидая центральное шоссе и уходя под защиту деревьев, Иван снижал шансы того, что их найдут.
Сам он оставался неизменно спокоен, словно утренние сумерки и бездорожье были для него обычным делом. Он вел машину уверенно, не оглядывался по сторонам и не сверялся с картой. Чувствовалось, что он был здесь раньше. Это Карина не видела впереди никаких толковых ориентиров, Иван знал эти места гораздо лучше.
Она не представляла, как выглядит убежище, выбранное для них Артуром, но предполагала, что это будет нечто предсказуемое. Например, деревянный домик, старый, а оттого неприметный. Или хорошо защищенный каменный коттедж. Или какая-нибудь ферма, не вызывающая подозрений со стороны. Поэтому Карина оказалась не готова к резкой остановке машины прямо посреди леса.
– Что случилось? – удивилась она. – Все-таки увязли где-то?
– Нигде не увязли, – отозвался Иван. – Приехали.
– И… куда мы приехали?
Они по-прежнему находились в лесу, и рядом не было не то что жилья, даже признаков цивилизации. Машину со всех сторон окружали невысокие деревья и кусты, они неплохо скрывали ее, хотя Карина считала это лишним. От кого тут прятать внедорожник? Здесь же нет никого!
Они уехали из Москвы непонятно куда и оказались в лесной глуши. Это оптимизма не добавляло.
– Что, вернулись мысли об убийстве и изнасиловании? – фыркнул Иван.
– Да, только в другом порядке.
– И все еще зря. Ну серьезно, если бы мне нужно было всем этим развлечься, стал бы я тащиться в такую даль? Да любой другой лес подошел бы!
– Умеешь ты обнадежить!
– Привыкай, что в ближайшее время просто не будет никому из нас. Я, между прочим, вообще один здесь оказался, когда приехал первый раз, и двигался вперед только по навигатору. Та еще радость! Тебе брат хотя бы проводника обеспечил.
– Который периодически говорит об убийстве и изнасиловании, – проворчала Карина.
Однако пререкаться она не стала. Одна она и правда не справилась бы – с навигатором или без. Теперь же ее задача была проста: идти за Иваном. Чувство того, что ее бросили в другой мир, лишь усиливалось.
Деревья казались ей одинаковыми, она уставала – и от движения, и от неизвестности. Ей хотелось, чтобы все побыстрее закончилось. Первым знаком того, что они на финальном этапе пути, стала толстовка с капюшоном, которую ей протянул Иван. До этого Карина не знала, что он таскает в массивном рюкзаке за спиной, но теперь завеса над этой тайной приподнялась, потому что точно такую же толстовку он достал для себя.
– Мне не холодно, – сказала Карина.
– Мне все равно.
– Э-э… Тогда зачем это?
– Потому что на твоей куртке капюшона нет, – пояснил он, бросая ей тонкие хлопковые перчатки, какие обычно используют для работы в саду. – Вот, держи, капюшоном голову и лицо закрой и старайся не касаться этой хрени.
– Какой еще хрени?
Иван лишь загадочно улыбнулся и повел ее дальше. Скоро все стало на свои места даже без его пояснений. Деревья расступились, выпуская их к мерно волнующемуся морю зелени. Роскошные сочные листья на высоких стеблях напоминали настоящие джунгли, поднимающиеся выше двух метров над землей. Большинство людей, входя туда, скрылись бы с головой! Но особенно яро к солнцу тянулись цветы, большие белые зонтики с десятками соцветий.
– Это то, что я думаю? – спросила Карина.
– Борщевик Сосновского, – отозвался Иван. – Та еще дрянь!
– Согласна. Но… что за ним?
С невысокого холма, на котором они стояли, хорошо просматривался целый комплекс зданий, раскинувшийся впереди. Сами по себе постройки были непримечательными – обычные кирпичные коробки советского образца, безликие прямоугольники с выбитыми окнами, которые и вовсе не обратили бы на себя внимания… если бы не льнувшие к ним чудовища.
Одно из зданий обхватил огромный спрут, хищно поднявший в воздух щупальца. Казалось, еще чуть-чуть, и он проломит стену, надеясь добраться до тех, кто внутри – хотя их уже давно нет, они бежали, когда появилась эта тварь. Чуть дальше – плоская рыба, которая будто ползет по стене, чтобы нырнуть в землю, затаиться и напасть снизу, когда тут снова появятся люди. Дикая кошка. Морская звезда. Девочка, бегущая по волнам. В разгорающемся утреннем свете они казались пугающе реальными, Карина проходила по холму то в одну сторону, то в другую, чтобы рассмотреть, что ждет ее впереди.
Но чем ярче становился свет, тем быстрее мистические страхи сдавали позиции. Теперь она видела, что чудовищные титаны – всего лишь большие статуи, покрытые давно облезшей, шелушащейся краской. Частично сломанные, частично выдержавшие испытание временем, и от этого еще более жуткие. Здания, которые они то ли пожирали, то ли охраняли, были давно разрушены – не меньше двадцати лет назад, а то и больше. Раскрошившиеся кирпичи, битые стекла и ржавый металл лишь усиливали гнетущую атмосферу этого места. Среди зелени просматривались скульптуры, беседки и остатки площадок, выполненные в том же пугающе реалистичном стиле ночных кошмаров.
– Это что вообще? – наконец сумела произнести Карина.
Возможно, оказавшись здесь в другое время, при других обстоятельствах, она бы реагировала иначе. Но нападение и побег из ночной Москвы измотали ее, заставили почувствовать себя беспомощной и усомниться в том, что прежде казалось ей очевидным. Еще вчера она верила, что за ней не будут охотиться профессиональные убийцы, – и пожалуйста. Быть может, ее неверие в чудовищ – такое же заблуждение?
– Забытая сказка, – пояснил Иван. – Да, меня тоже первый раз накрыло.
– Что за сон разума, порожденный грибами?
– Красиво сказала, – оценил он. – Но все куда прозаичней. Еще в советские времена это был пионерский лагерь, который до постсоветских времен не дожил. Подозреваю, что при свежей краске и ухоженной территории это все смотрелось не так психоделично. Но разруха, безусловно, добавила этому месту колорита.
– Почему мы здесь?
– Потому что сюда мы и направлялись с самого начала.
– Вот это наше убежище? – Карина недоверчиво обвела взглядом разрушенные корпуса лагеря.
– Оно здесь, но не вся территория… оно просто на территории.
– Кто вообще выбрал такое место? Попроще вариантов не было?
– Думаю, что были, – кивнул Иван. – Если бы Артур попросил об этом меня, я бы тоже в сельский дом забился, наверно. Но человек, который выбирал, он… со странностями. Просто поверь мне на слово: для него это еще безобидный выбор.
– Да уж… не уверена, что хочу с ним встречаться.
Иван посерьезнел:
– А ты и не встретишься. Идем, пора на сафари. Помни: закрывай лицо, открытой кожей листьев не касайся, для ожога этого будет достаточно.
– Мы нормально войти не можем? Там же, вон, дорога есть, ворота!
– Дорога и ворота – не для нас, – объяснил Иван. – Здесь есть собственная охрана, с которой нам лучше не пересекаться.
Про борщевик Карина раньше только читала, видеть это растение так близко ей еще не доводилось, однако и проверять, насколько силен его яд, она не хотела. Поэтому, следуя за Иваном, она послушно натянула толстовку и перчатки, старалась не касаться непривычно красивых, казавшихся мягкими листьев.
