– Вы общались с ним? – удивился Маршалл. Все в Совете были равны, но тем не менее смотрели на Барклая как на неофициального лидера. Причина крылась в его личности и, конечно, в необычной истории жизни.
– Разумеется, – ответил тот. – То, чем занимаешься ты, важно и для остальных членов Совета, Джерард. Это касается всех нас. Разве не в этом состоял изначальный смысл?
Маршалл нахмурился и покачал головой.
– Что вы имеете в виду под потерей связи?
– МакИлвин высылал мне информацию относительно хода исследований каждый день. Прошло уже четыре дня, как он молчит. Я навел справки и выяснил, что за эти четыре дня не было вообще никаких контактов с «Рощей Любви». Учитывая последние происшествия, я думаю, что пришло время забеспокоиться.
– Полностью согласен с вами, – кивнул Маршалл. За последнее время диверсиям подверглась не только станция «Южные Врата-12». По всей Сфере Людей случилось, по меньшей мере, семнадцать атак, в основном нацеленных против Колониальных морпехов и владений Компании. Вдобавок один из кораблей Косморожденных серьезно пострадал от рук члена экипажа во время патрулирования системы Эддисон-Прайма. Корабль до сих пор плыл в открытом космосе, с несколькими выжившими на борту, все еще ожидающими спасения. Где-то еще, в девятнадцати световых годах друг от друга, были взорваны три орбитальные станции. Случившиеся в практически идеально рассчитанное время взрывы унесли жизни восьмисот морпехов и членов экипажа поддержки.
Базы на спутниках, станции на астероидах, даже тренировочная колония на планете Уитмана – все нападения оказались слишком неожиданными для человечества. И все же, не всем из них довелось закончиться успешно. При нападении на Нью-Лондон террористку успели остановить до того, как ей удалось доставить взрывчатку, отчего взрывом ей удалось убить только себя и уничтожить близлежащий лес. Так или иначе, происшествия посеяли семена недоверия и страха среди жителей Сферы Людей.
– Разве «Седьмой Части» все еще нечего предложить нам? – спросил Маршалл. «Седьмая Часть», спецотряд, собранный из бывших морпехов, подотчетных одной лишь «Вейланд-Ютани», начал свою деятельность около века назад и занимался тем, что противостоял террористическим организациям и вообще любой деятельности, вредившей Компании. Эти люди были известны своей верностью и безжалостностью; порой им хватало силы своей репутации, чтобы подавить возможные возрастающие недовольства.
– Они занимаются ситуацией с самой первой атаки на «Южные Врата-12», – ответил Барклай и пожал плечами. Несвойственная ему нерешительность поразила Маршалла. – И не могут найти связь между происшествиями. Я же уверен, что мы столкнулись с неизвестной группировкой.
– Значит, что-то новенькое.
– И оно появляется как раз тогда, когда активность яутжа достигла критической точки.
– Да, я следил за нападениями.
– Даже не сомневаюсь в этом, – заметил Барклай. – Видел последнее сообщение от «Пустотных Жаворонков»?
– Видел. Но Джонни Мэйнс – один из лучших командиров Исследователей, которые у нас только были, так что не стоит списывать его со счетов раньше времени.
– Не лучшее время для того, чтобы попусту успокаивать себя.
– А я и не успокаиваю, – возразил Маршалл. – Атака на «Рощу Любви» абсолютно бесполезна с военной точки зрения, но в лабораториях Изы и МакИлвина находились два цельных трупа яутжа. И об этом знали все.
– Как, возможно, и сами яутжа.
– Думаете, за всеми нападениями стоят они? Яутжа в союзе с людьми, предавшими нас?
Барклай напряженно сжал губы и наклонился вперед, будто пытаясь подобраться к Маршаллу ближе, не обращая внимания на миллиарды миль, разделявшие их.
– Мы всегда недооценивали их, – начал он. – Ты знаешь это не хуже меня. Они настолько не похожи на нас, что мы и сейчас даже близко не подобрались к пониманию этих существ. Нашему сознанию недоступен даже их общественный строй, без какой-либо политической структуры, и все, что нам удалось накопать, это слабые намеки на некое подобие религии. Для них вся жизнь – охота. Яутжа рождаются, охотясь, живут, преследуя свою жертву, и умирают, убивая. Но вполне может быть, что в них есть что-то еще, о чем мы и не подозреваем.
– Генерал Бассетт ввел военное положение.
– Да, я знаю. Маршалл, нам нужно быть впереди них. Стоит оказаться на шаг позади, и мы рискуем потерять всё. Что бы Иза с МакИлвином ни выяснили в работе с телами яутжа, нам необходима эта информация. Восстанови все, что в твоих силах, но если хоть на секунду засомневаешься в том, полный ли объем информации смог вытащить, сразу отправляй людей на базу, – Барклай остановился, но потом добавил: – У тебя же достаточно средств для этого?
– Конечно! – воскликнул Маршалл, искренне оскорбившись.
– Конечно, – улыбнулся Барклай. – Между нами наблюдается некоторое недопонимание, Джерард. Я знаю, что ты видишь во мне что-то вроде урода, но, поверь, мои цели ничем не отличаются от твоих. Я хочу выжить и оставаться на этом свете так долго, как только смогу. Я уже трижды умирал и не увидел ничего, абсолютно ничего за пределами того, что есть здесь и сейчас.
Маршалл не нашелся, что сказать, поэтому только кивнул в ответ.
– Держи меня в курсе, – закончил разговор Барклай, его изображение внезапно погасло, и голограмма полетела обратно в свое отверстие в стене.
Маршалл глубоко вздохнул, успокоился и закрыл глаза. Затем проверил свои личные хранилища, куда Иза с МакИлвином пересылали результаты исследований, и нашел множество данных. Множество, но все же недостаточно. Ничего из просмотренного не удивило его – слишком малая часть оказалась новой в изучении пришельцев.
«Все, что нужно, в ее голове, – подумал Джерард. – Именно там Иза хранит свои самые ценные мысли, и я уверен, лучшее из лучшего она оставила только для себя. У МакИлвина там нет никакой власти».
Он проверил еще несколько мест, куда Палант могла загрузить свои открытия, но уже знал, что именно ему придется сделать – ради себя, ради Совета, да и ради самой Изы, если еще оставался хоть малейший шанс, что она выжила.
Маршаллу придется обратиться к Хэлли.
14. Акоко Хэлли
Станция «Харон»
Солнечная система, 2692 год н. э., июль
Майор Акоко Хэлли, самый молодой командир Колониальных морпехов, в свои тридцать два года уже стояла во главе Тридцать девятого отряда Косморожденных, прозванных «Дьявольскими Псами». Саму же майора называли Снежной Сукой, и сегодня она оправдывала свое имя больше чем когда-либо.
Хэлли крайне гордилась своим африканским происхождением, но никогда не принимала прозвище за оскорбление, прекрасно понимая, что люди описывали ее характер, а не внешность. Именно ее хладнокровная манера общения с окружающими, невозмутимость при любых стрессовых ситуациях и находчивость обеспечили ей место главнокомандующего самого старого, уважаемого и закаленного в сражениях отряда морпехов.
Но если бы она хоть раз обиделась на свое прозвище, отряд тотчас забыл бы о нем. Пусть Хэлли и была Снежной Сукой, но все солдаты любили ее.
Первый раз за семь лет она вернулась к внешним границам Солнечной системы, надеясь хотя бы немного отдохнуть. Возможно, ей даже удастся побывать на Земле, впервые с тех пор, когда восьмилетняя Хэлли с родителями отправилась к поясу Койпера. Родителей уже давно не стало, но Акоко пообещала им однажды совершить путешествие в Африку, добраться до их родного города и, возможно, даже глянуть на дом, в котором выросла. Хэлли пронесла свое обещание уже через два с лишним десятка лет, по-настоящему желая исполнить его, – ведь она всегда гордилась тем, что держит свое слово, – но на самом деле, не чувствуя радости от того, что ей придется это сделать, потому что…
Ну, это же Земля. Она перестала быть ее домом.
Единственное место, которое она могла назвать домом, где она ощущала спокойствие, было здесь, рядом с ее отрядом.
– Я говорила о трех часах! – закричала она на сержант-майора Мики Хайка. – Никак не о трех днях!
– Скоро все будет готово, майор.
– Мне так не кажется.
Палуба «С» прогибалась под тяжестью морпехов и их снаряжения. Четыре готовых к отправлению пристыкованных корабля были загружены провизией и оружием, но сами бойцы разбрелись по помещению, слишком расслабленные и спокойные, чтобы лететь на войну. Официального подтверждения еще не поступило, но каждый из них понимал, к чему все движется. В задачу «Дьявольских Псов» входил путь на Эддисон-Прайм, где им предстоит помочь выжившему экипажу фрегата, подвергшемуся нападению предателя, но кроме этого им придется совершить несколько путешествий через норы в сторону Внешнего Кольца.
Хэлли слышала разговоры о том, что, возможно, за всем стояли яутжа, и неизменно вспоминала о своем столкновении с одним из них. Она не могла не уважать этих ублюдков за силу, боевое мастерство, навыки в убийстве врагов, но сама мысль о том, что они организовали согласованную атаку на Сферу Людей… от одной этой мысли Хэлли бросало в дрожь. Впрочем, ее работой было исполнять приказы, а генерал Бассетт выразился предельно ясно.
– Мы будем готовы, – понизив голос, уверил ее Хайк. Акоко кивнула и слабо улыбнулась. Она знала, что «Псы» подготовятся, а он знал, что знает она. В конце концов, «Дьявольские Псы» еще ни разу не подводили ее.
Хэлли прошлась мимо своего отряда, обмениваясь парой фраз то с одним солдатом, то с другим, проверяя снаряжение и униформу, отвешивая налево и направо грубые шуточки. Многим из мужской половины отряда нравилось иметь командиром привлекательную женщину, но все они знали черту, переступать которую не следовало. Мало кто осмеливался сделать это. Один такой, правда, нашелся. Его звали рядовой Гоув, и на первый раз он отделался сломанным носом.
На руке завибрировало устройство связи, и Хэлли увидела высветившееся изображение и имя. Джерард Маршалл? Она замерла, холод пробежался по всему телу. Вот уже три года, как они не общались, и Хэлли предпочла бы, чтобы так оно продолжалось и впредь, хоть и знала всегда, чем все закончится. Их разговор был лишь вопросом времени с тех пор, как Маршалл прибыл на «Харон». Люди вроде него принимали знание за золото, и чем губительнее оно было, тем лучше для них. Маршалл мог всадить нож ей в спину, когда бы только захотел, к тому же таким людям, как он, всегда что-то требовалось.
Хэлли получила ранение в одной из первых своих боевых симуляций. Пришлось вытащить межпозвоночный диск из спины, и ей сразу выписали фрэйл, чтобы унять мучительные боли. Все бы хорошо, но Хэлли входила в семь десятых процента населения, кто еще страдал от привыкания к препарату, и Акоко никому не рассказывала об этом. Но со временем зависимость поглотила ее. Теперь майор уже и подумать не могла о чем-то другом, кроме как найти новую дозу.
Каждым следующим утром ее первой мыслью становился вопрос: «Где достать еще фрэйла?», а карьера постепенно скатывалась по наклонной, пока не повисла на волоске. Наркоманы исключались из Колониальных морпехов еще быстрее, чем те, чья физическая форма считалась неподходящей, или нерасположенные к космическим путешествиям, или даже те, кто морально не был готов смотреть на убийства и убивать сам.
Хэлли помог человек из окружения Маршалла, а сам Джерард был из тех, кто, зная чужие тайны, держал язык за зубами. Он никогда не крутился вокруг Акоко, не бросал в ее сторону многозначительных взглядов, но майора не покидало ощущение, что Маршалл постоянно где-то поблизости. Тем не менее директор никогда не упоминал о зависимости даже в разговорах с нею самой, так что у Хэлли не было поводов назвать его поведение шантажом. Но он знал. И этого хватало, чтобы постоянно оставаться в его тени. Джерард Маршалл мог уничтожить ее в любую минуту, и Хэлли прекрасно осознавала, что если придет такое время, он не станет колебаться.
